Гомо советикус, стр. 53

Неужели я снова начну их включать в список советских агентов, подумал я. Нет, не стоит. Из этих отбросов советского общества нельзя сделать хорошую шпионскую сеть и нашу «пятую колонну» на Западе. Для этого нужны гомососы более высокого качества.

Конец проверки

Допрашиватели были сегодня необычайно приветливы. Угостили меня кофе и сигаретами. Сказали, что проверка окончена и мне теперь остаётся лишь ждать решения своей судьбы. Они надеются на наилучший вариант. Было немного грустно: эти допросы были важной частью моей жизни на протяжении этого времени. На прощанье я рассказал им историю о том, как в Москве был разоблачён западный шпион, добывший за бешеные деньги сверхсекретные чертежи какой-то военной штуковины, которые оказались давно устаревшими на Западе и добытыми там советским шпионом за ещё большие деньги. Они хохотали до слез. Хлопали меня по плечу. Говорили, что мы, русские, «мировые ребята». «А что сделали с тем западным шпионом?» — спросили они. «Обменяли на того советского», — сказал я.

Солдаты особого десантного батальона выпустили воздух из лодок и спасательных жилетов, аккуратно сложили их и готовились к ужину. Скоро одни из них на собственных машинах поедут к девчонкам или к родственникам, другие поедут принимать участие в демонстрации борцов за мир, а третьи завалятся спать в полосатых пижамах. Солдаты в шикарных пижамах — надёжная защита Запада. Проверка окончена. Самое трудное позади. Не надо больше ломать голову над неразрешимыми проблемами, доказывать недоказуемое и опровергать неопровержимое. К какому выводу пришли их замечательные компьютеры, обработав необъятную сумму информации, полученной от меня и обо мне? Я мог бы этот вывод предсказать заранее и без тех титанических усилий, какие были затрачены на его получение. Жаль, я не предложил им это в качестве научного эксперимента. Впрочем, они все равно не сообщили бы мне результат эксперимента или сказали бы, что я ошибся. Они не могут допустить, чтобы какой-то ничтожный гомосос был способен конкурировать с их замечательной техникой — воплощением их великого коллективного интеллекта. Они уверены, что в соревновании человека и машины будущее принадлежит Машине. Они не знают гомососов. Мы же уверены, что в соревновании гомососа и машины будущее принадлежит гомососу.

Какое решение им предписано принимать в случае выводов такого рода, как вывод обо мне? Использовать по такому-то разряду? Предоставить самому себе? Чинить препятствия вплоть до уничтожения? Но это уже их дело, а не моё. Я свою роль сыграл.

Бред

В Пансион вернулся поздно. Хозяин долго не хотел открывать. Я пригрозил обратиться в полицию. Он смилостивился, но предупредил, чтобы это было в последний раз. Тут вам не Россия, тут порядок должен быть!

Ночью мучили бредовые сны. Явился Вдохновитель. «Ты правильно сыграл свою роль, — сказал он. — Потерпи ещё немного, и ты выкарабкаешься. Ты станешь большим человеком. Ты станешь полномочным представителем советской власти в Западной Европе». — «А если Они тоже так рассматривают мою роль? — спросил я. — Что тогда?» Вдохновитель исчез, не ответив.

Рассвело. Я вспомнил о моем Сооружении и кинулся к окну. Оно сияло в голубом небе такой невиданной красотой, что у меня дух захватило. Но что это? На самом видном месте отчётливо выделялись буквы: БАНК.

Мюнхен, 1981