Глобальный человейник, стр. 68

А л: Но почему идеал будущего искать в прошлом?! Будущее есть реализация потенций и тенденций настоящего. При выдвижении идеалов будущего надо исходить из данной реальности. А для этого нужно познание реальности, познание и ещё раз познание!

Ф и л: Манифест не социологическая теория и не научный прогноз, а идеологический текст. Это систематизация и чёткое выражение желаний масс людей, обещание, что эти желания исполнятся в будущем при определённых условиях.

А л: А условия эти откуда берутся?

Ф и л: Из реальности, конечно. Я не отвергаю необходимость изучения реальности. Я лишь иначе, чем ты, смотрю на соотношение идеала будущего и реальности. В манифесте на первом месте должен идти идеал, а анализ реальности должен быть подчинён интересам идеала. Реальность надо использовать в той мере, в какой она даёт основания для идеала. Так было всегда. И так будет вовеки. Это — общий закон идеологий.

А л: Идеал будущего, о котором ты говоришь, осуществим лишь в обществе такого типа, какое было построено в России в двадцатом веке, то есть в коммунистическом. Так?

Ф и л: Примерно так.

А л: Значит, в манифесте следует дать обоснование возможности превращения нашего общества в коммунистическое. Так?

Ф и л: Нет. Такое превращение невозможно. Но возможно образование коммунистических «островков» из того материала, какой в изобилии имеется в современном человечестве.

А л: Допустим, кто-то сочинит такой манифест. А что с ним делать?

Ф и л: Запустить в общую информационную сеть. Через несколько дней его будет знать весь ЗС, И кто знает, может быть, такой пустяк изменит ход истории.

А л: А кто способен сочинить такой манифест?

Ф и л: Хотя бы мы с тобой.

А л: Я по натуре не реформатор, не революционер и тем более не коммунист. Я рождён для познания реальности, а не для переделывания её. Здесь, в МД, я могу получить неповторимую возможность для этого.

Ф и л: Это иллюзия. Все, кто попадает сюда на низшие должности, суть прирождённые мыслители и исследователи. И все они на первых порах надеются на то, что смогут использовать возможности МЦ на этот счёт для удовлетворения своей страсти познания. Но ещё никому из них до сих пор не удалось. Поверь моему опыту, как только тебя оставят на основной срок, у тебя стремительно начнёт развиваться отвращение к океану информации, в котором тебе предстоит вечно барахтаться, безразличие к использованию её для каких-то личных целей. Придёт профессионализм, убивающий всякие творческие потенции. И ты разделишь судьбу всех прочих: либо отупение и безразличие ко всему, либо искусственные возбудители и дозволенные (а также и недозволенные) извращения, а в лучшем случае — медленное восхождение по лестнице рангов и должностей — младший сотрудник, служащий девятнадцатого ранга, сотрудник, служащий восемнадцатого ранга, старший сотрудник, служащий семнадцатого ранга… Если доберёшься до уровня начальника сектора и служащего десятого ранга, можно будет считать, что ты добился выдающегося успеха. Научишься пользоваться положением и получать дополнительные доходы. Уйдёшь на пенсию. Купишь домик. И займёшься… Чем?! Заботой о продлении своей никому не нужной жизни и о более почётном месте для своей практически вечной «души» в Раю.

Тревога

Этот разговор с Филом посеял в моей душе тревогу. У меня с юности шевелились в голове мысли о том, что и нашем мире многое происходит не так, как мне хотелось бы, что этот мир нуждается в какой-то переделке. Но я никогда не думал, что переделка должна произойти в коммунистическом направлении. И тем более никогда не думал, что буду как-то вовлечён в это дело.

Тем не менее я в какой-то мере сам заразился болезнью, сходной с болезнью Фила. Не в смысле прокоммунистических умонастроений, а скорее наоборот — в смысле обоснования бессмысленности их. Разговаривая с коллегами, я стал замечать, что многие из них тоже задумываются над проблемами такого рода, причём имеют что сказать.

Нор

Развивая мне свою теорию уникальности великих исторических явлений, Нор упомянул среди них и коммунизм. Я попросил пояснить это. И услышал в ответ следующее.

Надо различать условия возникновения явления и условия его существования, сохранения. Если явление уже возникло, оно может существовать при условиях, отличных от тех, при которых оно возникло, и при изменяющихся условиях. Но условий его существования ещё мало для его возникновения, а то и вообще при них оно не может уже возникнуть, если его ещё не было или оно исчезло. Надо, далее, различать условия необходимые и достаточные. Первые суть такие условия, без которых явление не может возникнуть или существовать. Вторые же суть такие, при наличии которых явление возникает или сохраняется. Если есть условия, достаточные для возникновения данного явления, оно возникает. Аналогично с сохранением. Если нет необходимых условий возникновения явления, оно не возникает. Аналогично в отношении сохранения. Эти различные аспекты понятий, испокон веков известные в логике, у нас удивительным образом смешивают, а то и вообще сознательно игнорируют.

Коммунизм возник в реальности в России XX века благодаря уникальному стечению обстоятельств. Он возник в одних условиях, а отстаивать своё существование ему пришлось в других. Несколько десятилетий он боролся за жизнь, но не хватило сил на это в новых условиях. Условия, необходимые и достаточные для его возникновения, исчезли и никогда не появятся вновь. Чтобы они появились, нужно, чтобы мир вернулся в то состояние, какое он имел накануне русской революции. Это невозможно по законам природы. Точно так же, как невозможно возникновение жизни на Земле теперь, если бы все живое погибло. И если погибнут все люди, человек уже не появится никогда.

К тому же превращение нашего общества в коммунистическое в такой же мере возможно, в какой возможно превращение дельфина в акулу или акулы в дельфина. Никакой тип общества вообще не превращается в другой. Теория, согласно которой происходит такое превращение, основывается на логических ошибках.

Ро

Р о: Фил — специалист высшего класса. И человек интересный. Но он слишком сжился с тем объектом, над которым работает. Он явно идеализирует коммунизм.

А л: А что ты сама думаешь о коммунизме?

Р о: Думаю, что это — примитивная организация общества. Полуживотная. Посмотри на обезьян в заповеднике! Имеют все по потребности. Никаких денег. Никакого государства. Равенство. Коллектив. Что ещё нужно?!

А л: Ты вульгаризируешь! Коммунисты предполагали современную для них цивилизацию.

Р о: Для них! А для нас их уровень цивилизации выглядит как нечто примитивное. Ты можешь вообразить обезьянник с нашими достижениями?

А л: Нет, конечно. Но я ведь не коммунист!

Р о: Само собой разумеется! Быть коммунистом в наше время — редкая, практически исчезнувшая болезнь. Но внезапная вспышка её возможна. Даже эпидемия возможна. Так что постоянная и педантичная профилактика, которой мы занимаемся, вполне оправдана.

А л: Но почему такая нетерпимость к этой «болезни"?! Неужели она так опасна для нас?!

Р о: Дело тут не в степени опасности, а в её сущности. Она есть посягательство на те блага, какие имеем мы, представители благополучной части человечества. Она страшна не столько своей реальностью, сколько как потенциальная угроза нашему благополучию.