Любовницы президента, стр. 72

Тогда, в Бостоне, Трейс иногда говорил ей о Россе Скотте. Он называл его своим компаньоном, приятелем. Но сейчас Карлотта инстинктивно почувствовала: Трейс боится этого человека. Кто же он такой, этот Росс Скотт? Несмотря на полуденную жару, Карлотта почувствовала, как по ее коже пробежал озноб. Она поняла, что тоже боится Росса.

Они посадили ее в белоснежный «бентли» и отвезли в примостившуюся на склоне одного из живописных холмов очаровательную розовую виллу. Карлотта не верила своим глазам: это ее дом! Террасы, сады, фонтаны, бассейн с мозаичным дном, теннисные корты, даже конюшня! Наверное, Трейс — добрый волшебник! Откуда иначе могло появиться это чудо? Внутри дом выглядел тоже великолепно: интерьер был оформлен с гордым презрением к веяниям современной моды. Стулья с высокими спинками, обитые сафьяном; столики на витых ножках; мягкие диваны с причудливыми позолоченными подлокотниками; мраморные статуэтки; хрустальные бокалы на изящных ножках. Десятки зеркал отражали свет тонкой работы люстр и бра, а в одной из комнат на деревянной подставке, инкрустированной слоновой костью, стояла настоящая венецианская ваза. Как удалось Трейсу так обставить виллу? Кто помог ему выбрать все эти шедевры? Где он взял столько денег? И как смог он приобрести «Палм Гротто» — этот роскошный клуб на Сансет-стрип?

И вдруг ее осенило! Трейс не имел никакого отношения к этим богатствам — все здесь принадлежало Россу Скотту. Скотти! Он был настоящим хозяином! Ей предстояло жить в его доме. Когда они повели ее наверх, чтобы показать спальню — белый бархат, атлас, зеркала во всю стену, — Карлотта поняла, в чьей кровати ей придется спать. Все это принадлежало Россу Скотту. Ему принадлежал Трейс, ему будет принадлежать и она. Карлотта поняла, что радужным иллюзиям настал конец.

Сначала она подумала бежать. Но куда? Где могла она найти пристанище? Броситься к Биллу? Нет, теперь он принадлежал Фрэнки, а та уже однажды показала, что не позволит сестре перебегать ей дорогу. Вернуться к Уиту, который — несмотря на страстное желание обладать ею — на самом деле глубоко презирал ее? Возвратиться в Бостон, к крошке Абигайль? Нет, слишком поздно. Мосты уже сожжены.

Трейс схватил ее за руку и сладким-пресладким голосом прошептал на ухо:

— Ты должна сделать это! Ради нас… ради нашей любви. Сделай это ради нашего ребенка. Подумай, о будущем нашей Эбби. Мы возьмем ее к себе. Карлотта, если ты действительно меня любишь, сделай это — докажи, что можешь пойти на это ради меня!

В эту ночь Карлотта спала с ними обоими. Сначала — с тем страшным человеком, которого Трейс боготворил, а потом с самим Трейсом, который лицемерно шептал ей на ухо, что боготворит ее.

Карлотта была раздавлена случившимся — ей никогда еще не было так стыдно. Зато Трейс мог по праву гордиться: он обещал принести своему идолу такую жертву, о которой тот мог лишь мечтать, и вот сегодня он сдержал обещание!

Через месяц она поняла, что снова забеременела, — ей было все равно, чей это ребенок — Скотти или Трейса. Но Трейс был в восторге:

— Скотти очень доволен. Он хочет, чтобы мы поехали в Мексику. Там ты сможешь быстренько оформить развод, и мы поженимся. Если у тебя родится девочка, Скотти хочет, чтобы ее назвали Джейд — так называется гостиница, которую мы строим в Лас-Вегасе. А что — неплохое имя. Как тебе кажется?

Она произнесла в ответ что-то невнятное. Трейс взял ее за плечи и слегка встряхнул:

— Что это ты такая кислая? Здесь нужна веселая Карлотта. Поняла?

Джейд? Пусть будет Джейд. В конце концов, если неважно даже, кто отец ребенка, какое значение имеет имя? Как все-таки повезло Абигайль! Ее назвали в честь жены второго президента, ей суждено расти в далеком Бостоне, вдали от обманчивого солнца Калифорнии. Она никогда не услышит лживые слова Трейса Боудина, не увидит бесцветные и безжалостные глаза Росса Скотта. Счастливица Абигайль, бедняжка Джейд!..

Когда Джейд прекратила смеяться, она посмотрела на Трейса и спокойно произнесла:

— Как видишь, мне все известно. Все. И даже больше. Я знаю про ваши дела с Россом Скоттом. Обо всем этом написано в дневниках мамы — черным по белому.

Трейс поверил ей — это было видно по его глазам.

— Послушай, Джейд, подумай о себе самой. Ты ведь умная пташка. Знаешь, когда пташки слишком громко чирикают, их… — он слегка сжал руками ее горло.

Джейд знала: нельзя показывать Трейсу, что она испугалась. Конечно, ей было страшно — она ведь знала, на что способен этот человек. Собрав в кулак всю свою волю, она процедила издевательским тоном:

— Неужели ты решишься на это? А вдруг я все-таки твоя дочь?

— Может, моя, а может — нет. Как бы то ни было, у меня есть дочь — Абигайль. И это я знаю наверняка. На твоем месте я все время помнил бы об этом и держал язык за зубами!

VII

Билл проснулся на заре. Огромный оранжево-розовый диск солнца медленно поднимался над океаном. Сегодня ему предстояло поехать на север штата — выяснить, какие разрушения принес ураган в эти места. Но сначала ему хотелось поговорить с Джудит. Сейчас, когда все еще спали, было самое удобное время для этого разговора.

Он постучал в дверь так, чтобы было слышно только ей, но чтобы не разбудить спавших в соседних комнатах Реда и Трейса. Джудит открыла почти сразу — должно быть, уже не спала. Может быть, она кого-то ждала, подумал Билл. На ней была ночная рубашка из черного атласа с кружевами на груди. Интересно, она все время ложилась спать такой нарядной? Безупречная прическа, косметика в полном порядке. Если она кого-то ждала, то кого: его или Трейса? Билл хорошо знал Джудит и был готов ко всему.

— Ты так рано встал… — Джудит присела на край кровати.

— Мне сейчас надо будет уехать по делам. Хочу поговорить с тобой. — И он вкратце рассказал ей о вчерашнем разговоре с Трейсом.

— И ради этого ты разбудил меня в такую рань? — усмехнулась Джудит. — Чтобы поведать мне, как ты послал Боудина к такой-то матери?

— Я хотел предупредить тебя. Думаю, он знает, что Ред… По крайней мере, Карлотте это было известно. Могу допустить, что она рассказала Боудину.

— Если так, почему он не пригрозил тебе предать гласности этот факт?

— Может быть, он хочет придержать этот козырь, чтобы шантажировать тебя?

— Возможно. Тебя он шантажировал по поручению своих дружков. Если он пристанет ко мне, то ради денег. Ему очень нужны деньги.

— Деньги всем нужны.

Джудит рассмеялась:

— Кое-кому они особенно нужны. Боудин нуждается в деньгах, чтобы выжить.

— А если он действительно станет шантажировать тебя, ты дашь ему денег?

— Зачем? Мне кое-что известно о мистере Боудине… Если я стану говорить, Трейс — покойник. Точнее, у него будет маленькая отсрочка — но ровно до тех пор, пока его найдут. Так что с его стороны было бы логичнее шантажировать кого-нибудь другого.

Билл был доволен. Его не интересовали подробности. Одно было важно: сохранить в тайне то, что объединяло его с Джудит… Теперь надо было поговорить и о другом — рассказать, зачем он пригласил Реда и Джудит во Флориду. Неожиданно Билл замялся: еще недавно, тщательно продумывая все аргументы, которые он хотел высказать Джудит, Билл полагал, что ему удастся убедить эту женщину не прятать от него Реда. Действительно, в тот год, когда Джудит за три миллиона выставила его из Массачусетса, он был беден, не обладал именем и авторитетом. Какая могла быть от него польза Реду и ей самой? Теперь все изменилось — он мог помочь им. Но как объяснить все это?

Пауза затягивалась. Джудит первая нарушила молчание.

— Ты хочешь видеться с Редом, — с улыбкой проговорила она. — Ты хочешь дружить с ним, хочешь сыграть в его жизни какую-то роль… Ты ведь это хотел сказать?

— Да, — вздохнул Билл, радуясь, что Джудит нашла нужные слова. — Поверь: я не собираюсь никому ничего рассказывать. Пусть все останется по-прежнему. Я предлагаю взаимовыгодный обмен: ты разрешаешь мне хоть немного заняться Редом — буду его наставником, покровителем, другом, может быть, со временем, даже спонсором, — а я помогу тебе сделать его президентом.