Кровное дело шевалье, стр. 41
— У вас есть комната, где можно переночевать? — спросила девушка.
— Разумеется! Входите и садитесь поближе к очагу, вы же совсем продрогли! — засуетился хозяин постоялого двора.
Алиса шагнула в просторную комнату и сразу же поспешила к очагу, в котором весело пылал огонь, распространяя вокруг приятное тепло. У огня уже грелся какой-то человек. Он устроился за столом, спиной к Алисе.
Но она сразу же узнала его. Девушка покраснела и тихо вскрикнула. Мужчина резко обернулся, и Алиса увидела лицо Деодата.
XXII
ПОСТОЯЛЫЙ ДВОР В МАРЕЙ
Марийяк увидел застывшую на пороге Алису, бросился к ней, схватил ее за руку.
— Вы, Алиса! — воскликнул потрясенный юноша. — Или это сон? Вы предстали передо мной в ту минуту, когда сердце мое едва не разорвалось от боли, которую причиняет мне мысль о долгой разлуке с вами.
Стиснув руку Алисы, он усадил девушку возле очага, пытаясь отогреть в своих ладонях ее холодные пальцы.
— Вы совсем замерзли! Вас бьет дрожь… И руки ледяные… Устраивайтесь здесь, у самого огня… Боже, как вы бледны! Наверное, измучились в пути…
«Господи, как я ему все объясню?» — со страхом думала фрейлина.
Граф в первые минуты даже не задумался, почему Алиса оказалась в этой деревушке. Он был так рад встрече, так потрясен тем, что его грезы о красавице волшебным образом превратились в явь!
— Боже мой, любимая! — возбужденно твердил девушке Деодат. — Я как раз с горечью размышлял о том, что никогда больше вас не увижу. Я считал: все кончено, мы расстались навеки. И вдруг поднял голову, смотрю — вы стоите на пороге… Здесь… в этой жалкой харчевне.
«Господи! Что же делать? Что ему сказать?» — лихорадочно соображала Алиса.
Она опустила голову. Деодат, трепеща, смотрел на любимую. Ну, разумеется, собственная храбрость теперь ужасает ее… Ведь для того, чтобы не расставаться с ним, с Деодатом, Алиса покинула двор королевы Наваррской, навеки опозорив себя! А он, дурак, еще смеет спрашивать, отчего она такая бледная, отчего дрожит и не может произнести ни слова… Это естественно, они же любят друг друга, они обменялись клятвами в верности и, значит, почти обручены…
Боже, как раскаивался сейчас Деодат, что не признался королеве Наваррской в своем чувстве к Алисе! Королева Жанна поддержала бы его трепетную возлюбленную. Ведь ее величество — кладезь доброты!.. Ее утешения помогли бы Алисе перенести разлуку…
Марийяк еще нежнее сжал пальцы Алисы в своих ладонях и с бесконечной нежностью в голосе произнес:
— Алиса! Любовь моя!
Красавица закрыла глаза.
«Как это ужасно! — пронеслось у нее в голове. — Только бы он молчал!»
— Алиса! — говорил между тем Марийяк. — Божество мое, вы наполнили светом мою тоскливую жизнь. Я, недостойный, не смел поверить в вашу любовь, но сейчас вы доказали мне, что я вправе считать себя самым счастливым человеком на свете. Вы ведь предпочли мое общество обществу королевы!
Девушка удивленно посмотрела на него.
Разумеется, милое невинное дитя сгорает от стыда: ведь она, не раздумывая, бросилась вслед за мужчиной; конечно, Деодат считал себя помолвленным с Алисой, но все-таки для девушки такой поступок — огромное потрясение.
Теперь молодой человек не знал, как выразить Алисе свою благодарность и то безмерное уважение, которое он питал к своей суженой.
В глазах Алисы мелькнуло изумление, и тут же она почувствовала, что в душе ее возрождается надежда…
Тем не менее она боялась произнести хоть слово.
— Но я не могу принять этой жертвы! — пылко воскликнул Марийяк. — Сердце мое, мы еще успеем… Я отвезу вас обратно… Через полчаса мы окажемся в Сен-Жермене и все объясним королеве… Затем я отправлюсь в Париж, а вы станете меня ждать — спокойно, ничего не боясь…
Тут наконец заговорила Алиса и произнесла единственное, что пришло ей в этот момент на ум:
— Королева Жанна покинула Сен-Жермен…
— Как?!
— Теперь она, наверное, уже далеко!
Влюбленные замолчали. Марийяк не мог оторвать восхищенного взгляда от Алисы де Люс, а та постепенно успокаивалась. Грозившее ей разоблачение, одна мысль о котором приводила ее в ужас, отодвинулось на несколько часов, а возможно, и дней. Пока же граф не сомневался, что девушка решилась на безумное бегство от королевы Наваррской исключительно из-за любви к нему.
Алиса пустилась в объяснения:
— В ту минуту, когда ее величество садилась в экипаж, я спряталась… Меня искали, звали, а потом карета укатила.
— Что вы наделали, Алиса! Послушайте, для меня вы всегда будете прекрасной и целомудренной владычицей моей души, но что станут говорить при дворе? И как к этому отнесется королева Наваррская?
— Когда вы со мной, мне безразличны все сплетни и пересуды… Я не вынесу разлуки с вами… Как только я узнала, что вы направляетесь в Париж, неодолимая сила повлекла меня в этот город… Алиса подняла на молодого человека свои прекрасные черные глаза, сиявшие искренней любовью. Потом она медленно опустила тяжелые веки, прикрыла очи длинными черными ресницами и прошептала:
— Не прогоняйте меня, любимый!..
Алиса тряслась от страха, каждую секунду ожидая, что Деодат заметит ее ложь, но тот считал поступок девушки лишь доказательством горячей любви.
— О, извините, извините меня, Алиса! — вскричал он. — Вы чище и благороднее, отважнее и добрее, чем я. Нет, я не стою вашей любви. Разумеется, с той минуты, как я впервые встретил вас, мы связаны с вами неразрывно. Помните, как судьба свела нас? Вы возвращались из Парижа, на горной дороге ваш экипаж опрокинулся, лакеи разбежались… Вы остались в полном одиночестве и смело продолжили путь пешком… Я заметил вас у речки: вы не могли перебраться на другой берег… Тогда мы и познакомились. Вы рассказывали мне о себе, а я не мог отвести от вас глаз… Мы полдня просидели вместе, укрывшись в тени раскидистого дерева… Потом наступил вечер, я перенес вас на руках через речушку и сопровождал до самого замка королевы Жанны. В тот день, Алиса, вы завладели моим сердцем. До конца жизни я буду помнить тот миг, когда подхватил вас на руки… Вы, словно солнце, рассеяли окружавший меня мрак. Какое нам дело до всего мира, если мы вместе! Пусть люди болтают, что хотят…
Деодат вскочил и застыл, склонив голову и скрестив руки на груди. Высокий и статный, освещенный колеблющимся пламенем очага, он показался Алисе существом необыкновенным, одним из тех, кого судьба предназначает для великих страстей и великих свершений. Подняв голову, девушка с восхищением и восторгом смотрела на любимого.
Они забыли, что находятся в жалкой харчевне. Им было безразлично, видит ли их кто-нибудь, слышат ли чужие уши их слова.
Оба переживали незабываемые, торжественные, неземные минуты: любовь безраздельно царила в их душах, но и девушку, и юношу не покидало ощущение надвигающейся беды. Инстинктивно они чувствовали, что зловещая бездонная пропасть отделяет их друг от друга.
Алиса была сейчас необыкновенно хороша; именно так описывают старые легенды ослепительно прекрасных демонов зла, которых порождают силы тьмы, чтобы нести людям горести и несчастья. Подобные создания являются на жизненном пути человека, словно сияющие, но смертельно опасные кометы.
Роковая страсть преобразила Алису, сделав ее еще красивее. Сердце девушки пылало чистой, великой, всепоглощающей любовью…
Сын Екатерины Медичи стоял перед ней и говорил, говорил, не в силах остановиться:
— Я полюбил вас сразу, с первого взгляда, Алиса. Вы осветили мое жалкое существование. До этого вся жизнь моя была сплошным страданием. Мрачные мысли беспрестанно одолевали меня, но один ваш взгляд прогнал их прочь. Отчаяние, позор и унижение отступили, лишь только я увидел вас — вашу сияющую красоту. Вы не остались безучастной к моим мукам; благодаря вам я обрел надежду, победил страх, преодолел все унижения. Я стал по-королевски гордиться собой. О Алиса, моя Алиса! Ничего не бойтесь! Моя любовь и моя шпага всегда защитят вас! Я не позволю ни одному насмешливому взгляду коснуться вас!