Капитан, стр. 88

Гиз и его спутник направились к двери. Однако шевалье не позволил им выйти: опередив их, он решительно встал на пороге. Капестан был вне себя от ярости. – В чем дело, монсеньор? – закричал он. – По-вашему, сначала можно заявить человеку, что вы собираетесь преподать ему урок хороших манер, а потом попрощаться, вскочить в седло и отправиться восвояси? Нет уж! Вынимайте вашу шпагу, сударь! Гиз презрительно взглянул на Капестана:

– Все ясно, – холодно сказал он. – Теперь я вас узнал. Посмотри-ка, Монморен, ведь это Капитан!

– Черт возьми! – выругался шевалье. – Если вы узнаете Капитана, значит, видели его в деле!

– Да, – невозмутимо ответил герцог де Гиз. – Я видел, как он шпионил, и после этого его спасли только мольбы одной женщины.

Капестан побледнел, как смерть.

– Капитан – всего лишь хвастун, – продолжал герцог. – Идемте, Монморен.

– Нет! – прогремел шевалье, шагнув вперед. Воспользовавшись этим, Монморен бросился к двери, распахнул ее и крикнул:

– Поезжайте, монсеньор! А я пока проучу этого негодяя!

Гиз последовал совету своего спутника. Капестан хотел было броситься за герцогом, но увидел прямо перед своим носом острие шпаги Монморена. Шевалье тут же успокоился. Барон де Монморен совсем не знал Капестана и был уверен, что быстро разделается с ним. Барон был блестящим фехтовальщиком; он придумал один коварный удар и стал благодаря этому непобедимым. Монморен всегда поражал своих противников в пупок. Итак, барон усмехнулся и сказал:

– Вы не знаете меня, молодой человек?

– Нет, сударь, – ответил шевалье, хотя ему было отлично известно, что Монморен со шпагой в руке – это сущий дьявол. – Однако я знаю вашего спутника и могу вас заверить, что он еще пожалеет о нашей встрече.

– Да что вы говорите! И что же ему грозит, уважаемый Капитан? – спросил Монморен, делая обманный выпад. – Вы убьете его?

– Да. Но перед этим я поставлю его на место! – заявил шевалье, отражая удар Монморена и нанося ответный удар.

– А почему бы вам не посадить его в Бастилию? – продолжал насмехаться Монморен.

– Неплохая мысль! Пожалуй, мне это нравится! – ухмыльнулся Капестан.

– Хвастовство! Все это – лишь слова, которые ничего не стоят! – вскричал Монморен и сделал неожиданный выпад; Капестан ловко увернулся.

– Однако вы до сих пор не назвали мне своего имени! – напомнил шевалье.

Противники опустили шпаги. Теперь они уже знали силу друг друга и поэтому смотрели друг на друга с явным уважением. Спутник Гиза ответил:

– Сударь, меня зовут барон де Монморен.

– А меня – шевалье де Капестан, – поклонился молодой человек. – Монморен? А, теперь я вас вспомнил. Я видел, как вы сражались возле Королевской площади. Это вы изобрели знаменитый укол в пупок?

– Да, – гордо ответил Монморен.

– Поздравляю! – произнес шевалье. – Я видел, как вы это проделываете. Прекрасный удар!

– Вы находите? – спросил окончательно оттаявший Монморен.

Неожиданно шевалье рассмеялся и воскликнул:

– А знаете, было бы забавно, если бы я убил вас вашим же собственным ударом в пупок!

– Вам это не удастся. Тайной этого приема владею лишь я один, – заявил Монморен.

– Да что вы! – искренне изумился Капестан. – Это по силам любому мальчишке!

– Черт подери! – взревел Монморен. – Держитесь, сударь: теперь вы покинете этот дом только вперед ногами!

Противники схватились снова. Тем временем по этампской дороге к постоялому двору подъехал какой-то человек. Он спешился и с интересом стал наблюдать за поединком.

– Барон де Монморен, – произнес Капестан, – я видел ваш прием, и сейчас я его повторю. Наношу два прямых удара. Занимаю третью позицию, – перешел на скороговорку шевалье, – затем – четвертую, еще один удар, ухожу вниз и колю в пупок. Противник падает навзничь.

Капестан выпрямился, а барон действительно повалился на спину: он был поражен точно в пупок.

– Браво! – воскликнул только что прибывший незнакомец.

– О, какой позор! – простонал побледневший Монморен.

– Все в порядке. Вы храбро сражались! – улыбнулся ему шевалье.

– Я сейчас умру. Этот удар смертелен, – прошептал барон.

Капестан внимательно осмотрел рану, не обращая внимания на вопли хозяина и хозяйки постоялого двора; прибежав на шум, перепуганные трактирщики теперь громко взывали к Небу.

– Вы будете жить! – сообщил шевалье, обращаясь к барону. – Вы бы убили меня этим ударом, даже если бы того и не желали. Но я сумел достаточно быстро отдернуть руку, поэтому вы не умрете. Хотя, конечно, вам придется с месяц пролежать в постели. Эй, вы, отнесите этого господина в комнату и уложите его на самую лучшую кровать. Прощайте, барон де Монморен. Я попробую настичь герцога.

– О Боже! Вы убьете его ударом, который изобрел я! – простонал раненый.

– Нет! Я последую вашему совету и посажу его в Бастилию, – светло улыбнулся молодой человек.

Монморен застонал громче и потерял сознание.

Бросив на него последний взгляд, Капестан отправился на конюшню, оседлал Фан-Лэра и выехал во двор. Незнакомец, присутствовавший при дуэли, нагнал шевалье, вежливо поприветствовал его и сказал:

– Сударь, меня зовут граф де Монморанси-Бутвиль. Я обожаю фехтование. Я часто слышал о приеме «укол в пупок» и мечтаю его освоить. Научите меня – и я заплачу вам за это двести пистолей.

– Хорошо, сударь, сейчас я вам покажу, как это делается, – ответил Капестан.

– Правда? – просиял Монморанси.

– Не сходя с этого места! – заверил его молодой человек. – Но обещайте мне, что вы не будете использовать этот прием в дурных целях.

Оба молодых человека спешились и надели на кончики своих шпаг стальные шарики. За пять минут граф вполне усвоил урок. Он горячо поблагодарил шевалье и стал отсчитывать двести пистолей. Капестан дотронулся до его плеча:

– Сударь, – произнес молодой человек, – я не учитель фехтования. Я – Тремазан, шевалье де Капестан. Или вы немедленно спрячете свои деньги, или вам придется обнажить вашу шпагу, только на этот раз уже без шарика на острие.

– Он просто дьявол! – пробормотал граф. – Если бы я только что не видел Капестана в деле, то счел бы его слова пустой похвальбой. Шевалье, – сказал он громко, – я убираю деньги. Вот моя шпага. Она изготовлена в Милане. Не окажете ли вы мне честь поменяться со мной, отдав мне ваше оружие, чтобы я всегда мог помнить о храбром дворянине, который его носил?