Покушения и инсценировки: От Ленина до Ельцина, стр. 89

Прошло еще какое-то время, и недавнюю скромницу было не узнать. Незаметно и быстро она обрела власть над всеми, в том числе и над больным стариком Брежневым. Без нее он не мог ступить ни шагу. Брал ее с собой в Завидово, усаживал за один стол вместе с членами Политбюро, где обсуждались важнейшие государственные и международные вопросы.

Один из членов высшего партийного синклита — член Политбюро Д. Полянский — имел неосторожность высказать Брежневу свое отношение по поводу ее присутствия на заседаниях руководства страны. За что и поплатился карьерой — уехал послом в Страну восходящего солнца. Рассказывают, что по той же причине Брежнев отдалил от себя одного из самых преданных ему лиц — первого помощника Г. Цуканова.

Не увенчались успехом и попытки Чазова оградить смертельно больного генсека от влияния полуграмотной медсестры.

— Евгений, ты зря нападаешь на Н., — сказал Брежнев. — Она мне помогает.

Сегодня многие из ближайшего окружения Леонида Ильича признают: да, медсестра Н, намного укоротила жизнь Брежневу. Она добавляла в его рацион таблетки, после чего генсек на пару часов засыпал. Уложив его, медсестра спокойно отправлялась по своим личным делам. У нее была семья — муж и ребенок.

Супруг этой обольстительной дамы сделал головокружительную карьеру. За годы близости жены с Брежневым от скромного капитана пограничных войск дослужился до генерала. В 1982 году — в год смерти Брежнева — погиб в автомобильной катастрофе.

Фамилию этой женщины не называют ни Рябенко, ни Медведев, ни Чазов. У нее взрослая дочь, внуки. Когданибудь, возможно, все будет обнародовано.

Единственное, что удалось выведать, это обстоятельства ее удаления из Завидова и вообще от Брежнева. Операцию разработали КГБ, «девятка» и Четвертое главное управление при Минздраве СССР. Медсестра в итоге согласилась покинуть Леонида Ильича, но при одном условии — она должна с ним проститься. Хитрая женщина рассчитывала на то, что, увидев ее, Брежнев не устоит и скажет окружающим, чтобы ее оставили в покое.

Отказать в просьбе было невозможно, и это условие было принято. Но в процедуру прощания внесли существенные коррективы: расставание организовали не в помещении, а на улице. В помещении генсек мог поддаться чарам обольстительной женщины.

Из дома Брежнев вышел в тесном кольце охраны, как будто он находился в чужом городе, наводненном террористами, а не в безопасном, изолированном от всего мира Завидове. Увидев медсестру, которую в последнее время к нему не допускали под разными предлогами, Леонид Ильич замешкался, тяжело задышал.

Женщина, протянув к нему руки, начала что-то говорить. Охрана прервала ее речь:

— Хорошего вам отдыха. Леонид Ильич благодарен вам за оказанную помощь. Извините, но машина уже ждет…

Медсестра все поняла, хотела в последний раз взглянуть в глаза Леонида Ильича, но наткнулась на вежливохолодные взгляды охранников, стеной стоявших вокруг него. Закусив нижнюю губу, она села в черную «Волгу» и уехала из Завидова навсегда.

Личность этой женщины не менее загадочная, чем знаменитой Лидии Тимашук, о которой сложено столько небылиц.

Приложение N 18: ИЗ ЗАКРЫТЫХ ИСТОЧНИКОВ

Рассказывает генерал-майор КГБ В. Медведев

(Владимир Тимофеевич Медведев — заместитель начальника личной охраны Л. И. Брежнева, начальник личной охраны М. С. Горбачева. В КГБ прослужил 30 лет. 19 августа 1991 года ему было приказано в течение трех минут покинуть Форос.)

Весной 1982 года произошли события, которые оказались для Леонида Ильича роковыми. Он отправился в Ташкент на празднества, посвященные вручению Узбекской ССР ордена Ленина.

Двадцать третьего марта по программе визита мы должны были посетить несколько объектов, в том числе авиационный завод. С утра, после завтрака, состоялся обмен мнениями с местным руководством. Все вместе решили, что программа достаточно насыщена, посещение завода будет утомительным для Леонида Ильича. Договорились туда не ехать, охрану сняли и перебросили на другой объект.

С утра поехали на фабрику по изготовлению тканей, на тракторный завод имени 50-летия СССР, где Леонид Ильич сделал запись в книге посетителей. Управились довольно быстро, и у нас оставалось свободное время. Возвращаясь в резиденцию, Леонид Ильич, посмотрев на часы, обратился к Рашидову:

— Время до обеда еще есть. Мы обещали посетить завод. Люди готовились к встрече, собрались, ждут нас, нехорошо… Возникнут вопросы… Пойдут разговоры… Давай съездим…

… Мы знали, что принять меры безопасности за такой короткий срок невозможно. Что делают в таких случаях умные руководители? Просят всех оставаться на рабочих местах. Пусть бы работали в обычном режиме, и можно было никого не предупреждать, что мы снова передумали и высокий гость все-таки прибудет. Здесь же по внутренней заводской трансляции объявили: едут, встреча — в цехе сборки. Все бросили работу, кинулись встречать.

Мы все-таки надеялись на местные органы безопасности: хоть какие-то меры принять успеют. Но оказалось, что наша, московская охрана успела вернуться на завод, а местная — нет. Когда стали подъезжать к заводу, увидели море людей. Возникло неприятное чувство опасности. Рябенко попросил:

— Давайте вернемся?

— Да ты что!

Основная машина с генеральным с трудом подошла к подъезду, следующая за ней — оперативная — пробраться не сумела и остановилась чуть в стороне. Мы не открывали дверцы машины, пока не подбежала личная охрана.

Выйдя из машины, двинулись к цеху сборки. Ворота ангара были распахнуты, и вся масса людей также хлынула в цех. Кто-то из сотрудников охраны с опозданием закрыл ворота. Тысячи рабочих карабкались на леса, которыми были окружены строящиеся самолеты, и расползались наверху повсюду, как муравьи. Охрана с трудом сдерживала огромную толпу. Чувство тревоги не покидало. И Рябенко, и мы, его заместители, настаивали немедленно вернуться, но Леонид Ильич даже слушать об этом не хотел.

Мы проходили под крылом самолета, народ, наполнивший леса, также стал перемещаться. Кольцо рабочих вокруг нас сжималось, и охрана взялась за руки, чтобы сдержать натиск толпы. Леонид Ильич уже почти вышел из-под самолета, когда вдруг раздался скрежет. Стропила не выдержали, и большая деревянная площадка — во всю длину самолета и шириной метра четыре — под неравномерной тяжестью перемещавшихся людей рухнула!.. Люди по наклонной покатились на нас. Леса придавили многих. Я оглянулся и не увидел ни Брежнева, ни Рашидова, вместе с сопровождавшими они были накрыты рухнувшей площадкой. Мы, человека четыре из охраны, с трудом подняли ее, подскочили еще местные охранники, и, испытывая огромное напряжение, мы минуты две держали на весу площадку с людьми.

Люди сыпались на нас сверху, как горох.

… Леонид Ильич лежал на спине, рядом с ним Володя Собаченков. С разбитой головой. Тяжелая площадка, слава Богу, не успела никого раздавить. Поднимались на ноги Рашидов, наш генерал Рябенко, местные комитетчики. Мы с доктором Косаревым подняли Леонида Ильича. Углом металлического конуса ему здорово ободрало ухо, текла кровь. Помогли подняться Володе Собаченкову, сознания он не потерял, но голова была вся в крови, ктото прикладывал к голове платок. Серьезную травму, как потом оказалось, получил начальник местной «девятки», зацепило и Рашидова.

Доктор Косарев спросил Леонида Ильича:

— Как вы себя чувствуете? Вы можете идти?

— Да-да, могу, — ответил он и пожаловался на боль в ключице.

Народ снова стал давить на нас, все хотели узнать, что случилось. Мы вызвали машины прямо в цех, но пробиться к ним не было никакой возможности. Рябенко выхватил пистолет и, размахивая им, пробивал дорогу к машинам. Картина — будь здоров, за все годы я не видел ничего подобного: с одной стороны к нам пробиваются машины с оглушительно ревущей сиреной, с другой — генерал Рябенко с пистолетом.

Ехать в больницу Леонид Ильич отказался, и мы рванул" в резиденцию. В машине Рябенко доложил Брежневу, кто пострадал. Леонид Ильич, сам чувствовавший себя неважно, распорядился, чтобы Володю Собаченкова отправили в больницу. У Володи оказалась содрана кожа, еще бы какие-то миллиметры, и просто вытекли бы мозги.