Именем закона, стр. 6

Два часа спустя хауптштурмфюрер Нейман, посвистывая, шел по коридору здания гестапо на аллее Щуха. В лифте он с удовольствием посмотрел на свое отражение в большом зеркале. Ему казалось, что лифт спускается слишком медленно. Хотелось как можно быстрее попасть в кабинет штандартенфюрера Лютцке.

Увидев Неймана в дверях кабинета, штандартенфюрер не проявил особой радости. Его бледное лицо с припухшими глазами, как всегда, ничего не выражало. Он спокойно выслушал сообщение Неймана о связной, доставлявшей зашифрованную информацию в мастерскую портного Марьяна Сковронека. Во время доклада штандартенфюрер Лютцке, не прерывая Неймана, поигрывал золотым автоматическим карандашом.

– Что вы предлагаете? – спросил он, когда Нейман закончил доклад.

– Искать следующее звено подпольной организации.

– Сколько еще может быть этих звеньев? – Грифель, вытесненный из карандаша штандартенфюрера, упал на гладкую поверхность письменного стола и медленно покатился с сторону сжатой в кулак руки Неймана. Тот услужливо подал его шефу. Лютцке даже не поблагодарил своего подчиненного, продолжая смотреть на него бесцветными рыбьими глазами.

– Трудно сказать, – осторожно начал Нейман. – В прошлом году в Берлине нам удалось раскрыть большую подпольную сеть коммунистов. К сожалению, руководитель сети ускользнул от нас, он покончил жизнь самоубийством. От связного, которого мы тогда случайно схватили, до заместителя руководителя подпольной организации было ни больше ни меньше как двенадцать звеньев. Надеюсь, господин штандартенфюрер понимает, какая это нелегкая работа…

– Ближе к делу, – прервал его Лютцке. – За берлинскую организацию вы получили благодарность, а теперь я хотел бы знать, на что вы способны здесь, на моем участке.

– Постараюсь…

– Мне нужны не старания, а ваша конкретная работа, господин Нейман. Меня не интересует просто какой-то там руководитель подпольной сети. Надеюсь, вы понимаете, о ком идет речь. Мне нужен неуловимый агент «J-23». Уже несколько раз мы были близки к цели, но он всегда ловко уходил от нас. Две недели прошло, как вы засекли радиостанцию вражеской агентуры… Теперь вам наконец-то удалось напасть на след связной, которую вы могли схватить и раньше, если бы обработали как следует того портного. И вы еще хотите, господин Нейман, чтобы я был вами доволен.

– Боюсь, что из этого… – начал Нейман, но не закончил фразу. За время двадцатилетней службы в политической полиции он научился мыслить и рассуждать так, чтобы не обидеть старших по должности. Его шефами были до этого воспитанные господа с безупречными манерами, получившие степени и звания в высших учебных заведениях Бонна или Гейдельберга. А теперь он должен работать под руководством этого неуча, который смотрит холодными рыбьими глазами и считает, что единственно верный метод – это «выжимание» или пытки. Нейман решил сменить тон разговора. Никакого «боюсь» – с таким, как Люцтке, нужно говорить прямо.

– Нет, господин штандартенфюрер, – сказал он, – из Сковронека мы ничего путного не выжмем, ибо ему неизвестно даже имя связной, которая раз в неделю приносила зашифрованные донесения.

Люцтке заморгал белесыми ресницами. На его бесцветных губах появилось что-то вроде усмешки.

– Достаточно, все ясно, – произнес он тихо. – Разрешаю вам действовать самостоятельно, если речь идет о методе. Но в любом случае я должен иметь этого «J-23». Вы, господин Нейман, отвечаете мне за это. И запомните: времени у нас мало. Сколько вам необходимо для выполнения этой операции?

– Два месяца, – ответил Нейман. – Это минимум.

– Даю вам две недели, не больше. – Люцтке постучал карандашом по письменному столу. – И только благодаря тому, что я питаю к вам доверие, добавляю вам еще одну неделю. Итак, господин Нейман, три недели, и ни дня больше.

Нейман возвращался довольный, хотя срок, установленный штандартенфюрером, был нереальным. Нейман знал, что такие акции необходимо проводить деликатно, с тонким расчетом, без торопливости. Излишняя поспешность может только вспугнуть крупного зверя, на которого Нейман собирался охотиться.

Сразу же после возвращения от Люцтке он собрал совещание сотрудников отдела. Игра, которую предстояло начать с неуловимым агентом «J-23», требовала полного напряжения всех сил, знаний и полицейского опыта. Задание было сложным и опасным. На совещание пригласили даже уличных полицейских шпиков, в чью задачу входило неустанно шнырять по городу, подслушивать разговоры в переполненных трамваях или очередях за хлебом.

– Господа, – начал Нейман, когда приглашенные перестали двигать стульями, усаживаясь в его кабинете. – Господа, – повторил он и с усмешкой обвел взглядом невзрачные серые лица своих агентов, которые, растворившись в толпе, должны были оставаться незаметными, но до предела внимательными, с обостренным слухом и зрением. Эти качества профессионального полицейского шпика Нейман всегда воспитывал в своих подчиненных. И теперь, на совещании перед выполнением ответственного задания, он снова напомнил им об этом.

Тридцать два опытных тайных агента, не слишком ретивых, но преданных, готовых выполнить любое задание, умеющих при необходимости метко стрелять и бить без угрызения совести и без жалости свою жертву, ждали указаний. Большую часть из них составляли специально обученные полицейские из местных немцев и предателей, услужливо работающие на гитлеровцев, вскормленные на польском хлебе, готовые на любые преступления. Именно на таких больше всего и рассчитывал Нейман. Знание польского языка, традиций, обычаев, взаимоотношений и связей, а также умение и возможность проникновения в польскую среду и общественные места, где появление немцев в мундирах вызывало настороженность и отчуждение у поляков, давали возможность людям Неймана успешно творить свое черное дело.

На них Нейман имел особые виды, решив, что после успешного выполнения задания штандартенфюрера Люцтке предложит шефу план, который он вынашивал со времени прибытия в генерал-губернаторство. Он намеревался создать из этих предателей тайную «польскую» организацию, в которую втягивалась бы польская молодежь, готовая биться против немцев. После нескольких удачных операций под руководством Неймана они могли бы завоевать доверие и выйти на действующее подполье польских патриотов и тем самым помочь гестапо в его ликвидации.