Звездные всадники, стр. 7

Вой сигнала тревоги стал еще пронзительнее, однако Феррол его практически не слышал. На экране было видно, что положительный заряд мицууши стремительно падает и уже почти дошел до…

– Корпус нейтрален! – рявкнул Демарко. – Уходим!

Спустя мгновение детеныш звездного коня, «Драй-ден» и звезды исчезли. Они вырвались. Феррол сделал глубокий вдох. «Будь я проклят, – подумал он. – Получилось».

– Состояние?

– Мицууши работает, но ненадежно, – ответил из инженерного отсека Високи. – Если в течение часа мы не дадим ему передышку, оборудование сделает это за нас. И еще – весь заряд, который конденсаторы сбросили на средний корпус, нужно как можно скорее слить куда-нибудь.

Феррол кивнул.

– Мы сделаем остановку через три минуты, сменим курс и будем лететь еще минут десять. Потом надо будет все тут хорошенько подчистить, пока нам кто-нибудь еще не свалился на голову.

Он отключил связь, повернулся и увидел, что Риз в упор смотрит на него. С таким выражением…

– Желаете что-то сказать, Риз?

– Я правильно понял – мы возвращаемся домой?

– А что еще нам остается? – ответил Феррол. – В конце концов, протемпийски настроенное начальство отзовет патруль из йишьяр-системы; до тех пор мы вряд ли сможет что-либо сделать. Или вы желаете начать обшаривать все системы наобум?

– Нет. – Риз перевел взгляд на темный центральный дисплей. – Вы чертовски рисковали. Я, возможно, не слишком хорошо разбираюсь в космических кораблях, но мне известно, что от выброса такого мощного заряда могли полететь и микрошвы корпуса, и кольцо мицууши.

– Вы абсолютно правы, мистер Риз. Вы не слишком хорошо разбираетесь в космических кораблях.

Взгляд Риза заледенел.

– Можно было отвести заряд конденсаторов на внешний корпус, – сказал он почти обвинительным тоном. – Не было никакой необходимости испарять сеть и связующий линь.

– Мне требовалось дополнительное электронное облако между нами и «Драйденом» на случай, если они снова попытаются задействовать ионный луч, – ровным тоном ответил Феррол. – Кроме того, отводить заряд на корпус тоже рискованно… по-своему.

– И вдобавок, – сказал Риз, – вы рассчитывали, что мощный разряд убьет детеныша?

На мостике повисла тишина. Разряд, понимал Феррол, действительно мог убить детеныша. От этой мысли все внутри у него сжалось… но будь он проклят, если Даст Ризу заметить проявление такого рода сантиментов.

– Мы поймали этого звездного коня, – ответил он, чеканя каждое слово, как будто и впрямь думал то, что говорил. – Если он не достанется нам, то… пускай не достанется и темпи.

– Понимаю, – натянуто сказал Риз.

– Сомневаюсь. Но, честно говоря, меня мало заботит, понимаете вы или нет. И чтобы до конца полета вашего духа на мостике не было.

Лицо Риза окаменело. Он отстегнул ремни и направился к двери.

– Сенатор узнает об этом, – бросил он.

– Не сомневаюсь, – сказал Феррол. – Однако в данный момент меня и это мало заботит.

Дверь за Ризом закрылась, и Феррол с усталым вздохом повернулся к центральному дисплею. Возможно, это начало конца. Даже те, кто оказывал поддержку «Скапа-Флоу», не до конца понимали, на каком лезвии бритвы балансирует Кордоиейл. Даже их убаюкивали темпийские заверения в мире и дружбе.

Или они растратили свое мужество. В любом случае…

В любом случае, когда «Скапа-Флоу» вернется домой, предстоит серьезная дискуссия. В самом деле, очень серьезная.

На мостике воцарилась тишина… того рода тишина, которая обычно ассоциируется с ошеломлением и недоверием.

По крайней мере, именно такие чувства испытывал Роман. Недоверие и… глубокое огорчение, очень личное.

Этот браконьер переиграл его.

– Лейтенант Нассмейер, у нас есть вектор его ухода?

– Есть, да, сэр. Хотя, по-моему, он слишком умен, чтобы долго двигаться тем же курсом.

На лице Нассмейера возникло выражение, подозрительно похожее… да, на восхищение.

– Значит, по-вашему, он очень умен?

Нассмейер вспыхнул.

– Простите, сэр. Я просто… – Он безнадежно махнул рукой. – Нельзя же, в самом деле, не восхищаться человеком, который пошел на огромный риск и выиграл.

– Нельзя?

Нассмейер покраснел еще больше и замолчал.

Скользнув взглядом по лицам тех, кто находился на мостике, Роман понял, что проиграл. Саркастическое замечание браконьера относительно того, что приказ они получили от темпи, очень тонко, но весьма существенно сместило симпатии в его сторону – как и тот факт, что темпийский корабль чертовски «удачно» рассчитал момент своего появления. Нет, этого ренегата теперь не догнать, подумал Роман, потому что в глубине души экипаж не хочет поймать его.

«Черт бы побрал этих темпи».

Резким движением он включил радио. Если темпи явились сюда, чтобы проследить, как он ловит…

– Корабль темпи, это капитан Хэмл Роман с борта «Драйдена», – сказал он резче, чем хотел. – Ваше появление в этой части системы не способствует успеху в поимке браконьера. Может, вы будете делать свои дела где-нибудь в другом месте?

– Я слышу, – с завыванием ответил чужеземный голос. – Никаких дел тут у нас нет, Ро-маа. Мы доставили вам сообщение.

Роман удивился; чего-чего, а такого ответа он никак не ожидал.

– Понятно. Что же, мы готовы принять его.

Индикатор мигнул и погас.

– Прощайте, – сказал темпи и исчез с дисплеев.

Сообщение оказалось коротким, но от этого не менее шокирующим. Роман прочел его дважды, прежде чем оторвал взгляд от экрана.

– Лейтенант, мы возвращаемся на Соломон, – приказал он Нассмейеру. – Сразу же, как только мицууши будет готов действовать.

– Неприятности? – спросил Трент.

– Даже не знаю, – покачал головой Роман. – В сообщении сказано, что мы должны возвращаться и что подготовка к осуществлению проекта «Дружба» завершена.

Трент нахмурился.

– Как это? От нас-то чего они хотят? Чтобы мы им устроили проводы?

– Вообще-то нет, – ответил Роман. – Они хотят, чтобы капитаном «Дружбы» стал… я.

Глава 3

Курьерский корабль, доставивший Романа с Соломона в темпийскую систему Кьялиннинни, был старый, на грани списания или, может, уже за этой гранью. И, судя по внешнему виду и постоянному потрескиванию связующих распорок, шаттл, который сейчас мчал его к солнцу Кьялиннинни и загону темпийских звездных коней, находился примерно в таком же состоянии. Это было постоянное отрезвляющее напоминание о том, что значительная часть Сената и Звездного флота относятся к проекту «Дружба» с насмешкой и даже подозрением… и что именно от них зависят все ассигнования.

– Надеюсь, – заметил он, – «Дружба» в лучшей форме, чем наш корабль.

Пилот усмехнулся. Как и сам шаттл, он, мягко говоря, не производил особого впечатления; лейтенант средних лет, пик карьеры которого остался далеко позади и которому уже ничего не светило, кроме как болтаться здесь. В отличие от металлической конструкции, однако, в нем что-то проглядывало из-под непримечательного фасада; некая искорка воодушевления или, может быть, оптимизма, и никакое официальное недоверие или урезанный бюджет не в состоянии были ее загасить.

Роману уже приходилось сталкиваться с этой почти религиозной верой в среде особо ревностных сторонников темпи. Он, однако, никак не мог решить, подбадривает его это или пугает.

– Не беспокойтесь, сэр, – заверил его пилот. – «Дружба» прекрасна – новенький, с иголочки корабль, оборудованный по последнему слову техники. С таким снаряжением и каютами еще никто не летал, я-то уж точно.

Что, если разобраться, ни о чем не говорило.

– Рад слышать, – сказал Роман, обшаривая взглядом вид, открывающийся за окном. – Отсюда его разглядеть можно?

– Вряд ли, сэр. – Пилот включил обзорный экран. – «Дружба» вон там. Видите на краю загона нечто продолговатое, отражающее солнечный свет?

– Это загон? – удивился Роман. – Я думал, он вон там.