Кобра, стр. 40

Свет клонящегося к закату послеполуденного солнца отбрасывал на далекие горы белые блики, когда челнок, только один раз подпрыгнув, окончательно остановился. С перекинутым через плечо армейским рюкзаком Джонни ступил на посадочную подушку, бросая вокруг себя встревоженные взгляды. Он никогда хорошо не знал Горайзон-Сити, но даже ему было видно, что город изменился. Уже из Порта он видел, что появилось с полдюжины новых зданий, а некоторые старые исчезли. Пейзаж тоже изменился. Теперь он приобрел вид, словно заимствованный из жизни центральных миров. Вероятно, Горайзон старался стряхнуть с себя признаки, характерные для пограничной провинции. Но дувший с севера ветер, принес с полей и лесов, не тронутых еще человеком, тот горько-сладкий аромат, который не могут скрыть никакие культурные преобразования. Три года назад Джонни едва ли ощущал этот запах, а теперь ему казалось, что сам Горайзон приветствовал его.

Сделав глубокий вдох, он спрыгнул с подставки и прошел сотню метров, отделявшую его от длинного одноэтажного здания с надписью: «Таможня Горайзона. Пропускной пункт». Открыв входную дверь, он вошел внутрь.

За невысоким барьером его ожидал улыбающийся человек.

— Здравствуйте, мистер Моро, добро пожаловать в Горайзон. С возвращением! Простите, может быть, мне лучше называть вас К-3 Моро?

— Мистер меня вполне устроит, — улыбнулся Джонни. — Теперь я штатский.

— Конечно, конечно! — ответил человек за стойкой.

Он все еще улыбался, но за его доброжелательностью ощущалась легкая напряженность. — Я думаю, что вы этому рады. Меня зовут Харти Белл, я новый начальник местной таможни. Ваш багаж сейчас доставят. А тем временем, если не возражаете, я осмотрю ваш рюкзак. Так, простая формальность, знаете ли.

— Конечно.

Джонни снял рюкзак с плеча и закинул его на стойку. Когда он делал это движение, его внутреннего слуха коснулось жужжание сервомоторов. В розовом тумане детских воспоминаний этот звук показался ему чуждым. Белл взял рюкзак и попытался пододвинуть его к себе поближе. Но рюкзак сдвинулся с места не более, чем на сантиметр. Белл едва не упал. Бросив странный взгляд на Джонни, он решил осмотреть его там, где тот лежал. К тому времени, когда осмотр рюкзака был закончен, в зал были внесены еще два чемодана Джонни. Белл довольно быстро осмотрел их, сделал несколько пометок на своем компьютере и, наконец, поднял лицо с приклеенной к нему улыбкой.

— Все в порядке, мистер Моро. Вы можете идти.

— Благодарю, — Джонни снова перекинул рюкзак через плечо и спустил обо чемодана на пол. — Скажите, «Аренда Трансперевозок» еще работает? Мне нужна машина, чтобы доехать до Седар Лейк.

— Конечно, работает, но теперь они расположены в трех кварталах к востоку. Не хотите вызвать такси?

— Благодарю, я пройдусь.

Джонни протянул таможеннику правую руку. На мгновение улыбка сошла с лица Белла, потом он осторожно взял протянутую руку и отпустил ее так скоро, как только позволяла вежливость.

Подняв чемоданы, Джонни кивнул Беллу и вышел из здания.

Мэт Тиг Стиллман выключил компьютер и устало покачал головой, когда с экрана медленно исчезла двухсотая страница последнего предложения по использованию земли. Он никогда не переставал удивляться тому, какое огромное количество бумажной работы успевал проделывать городской совет Седер Лейка. Однажды он подсчитал, что около одной страницы в год на каждого из шестнадцати тысяч его жителей. Что касается магнитных карт, то они либо научились размножаться, либо кто-то привозит их. Что бы там ни было, но за этим определенно стоят Трофты.

В его открытую дверь слегка постучали, Стиллман поднял глаза и увидел, что в дверном проеме стоит советник Саттон Фрейзер.

— Давай, проходи, — пригласил он.

Фрейзер не заставил себя долго ждать и закрыл за собой дверь.

— Что, боишься сквозняка, — мягко спросил Стиллман, пока Фрейзер усаживался в одно из кресел, предназначенных для посетителей мэра.

— Несколько минут назад из Порта Горайзона мне позвонил Харти Белл, — начал Фрейзер без вступления. — Джонни Моро вернулся.

Стиллман некоторое время рассматривал посетителя, потом слегка пожал плечами.

— Ну и что, он и должен был вернуться. В конце концов, война кончилась. Большинство солдат вернулось еще несколько недель назад.

— Да, это так. Но Джонни — не совсем обычный солдат. Харти сказал, что он одной рукой поднимает вещевой мешок, который весит не менее тридцати килограммов. Без всяких усилий, как пушинку. Детка, по всей вероятности, может одной рукой разрушить это здание, если такое придет ему в голову.

— Успокойся, Сат. Я знаю семью Моро. Джонни — очень уравновешенный парень.

— Был, ты хочешь сказать, — помрачнев, отозвался Фрейзер. — Он в течение трех лет был Коброй, ты же знаешь. Убивал Трофтов, видел, как те убивали его друзей. Кто знает, что могло произойти с ним за все это время?

— Вероятно, он, как и большинство солдат, вернувшихся с войны пропитался ненавистью к ней. А кроме этого что еще могло произойти?

— Ты лучше меня знаешь, Тиг, что малыш опасен. Это ясно как день. И игнорировать это нельзя.

— Опасно называть его опасным. Чего ты хочешь? Посеять панику?

— Я очень сомневаюсь, что для паники нужна моя помощь. Все в городе видели эти идиотские сообщения «О наших героических Силах». Уж они-то знают, как здорово потрепали Кобры Трофтов на Силверне и Адирондаке.

Стиллман вздохнул.

— Послушай, я согласен с тобой, что у нас могут появиться отдельные проблемы с адаптацией Джонни к новой штатской жизни. Честно говоря, я чувствовал бы себя спокойнее, если бы он остался на военной службе. Но он не остался. Нравится это нам или нет, но Джонни дома, и мы можем либо спокойно принять это, либо носиться вокруг и накликать беду. Он там рисковал своей жизнью. И самое малое, что мы можем для него сделать — это дать ему шанс забыть о войне и слиться с простым населением.

— Да, вероятно, ты прав, — Фрейзер медленно покачал головой. — Но это будет не так просто. Послушай, раз уж мы собрались вместе, может быть, мы набросаем какое-то заявление для прессы на эту тему? Нужно попытаться пресечь кривотолки.