Дар Юпитера, стр. 5
Да, именно так это и выглядело, что греха таить. Фарадей незаметно постучал по своему деревянному кольцу.
— Хотелось бы знать, в каком качестве мы войдем в их историю, — пробормотал он. — Странные существа в сверкающем шаре, упавшем с неба?
Чиппава фыркнул.
— Я согласен даже на то, чтобы нас посчитали лягушкой, которую матушка велела своему любопытному сыночку выпустить обратно в болото. Забудь о достоинстве, просто скрести пальцы.
Прошло десять минут, а они все еще продолжали подниматься. Спустя еще пятнадцать минут Фарадей сумел подготовить кислородные баки к тому, чтобы они давали медленную утечку. По крайней мере, так он надеялся.
Все, что им теперь оставалось, это сидеть и ждать.
— Смотри, стало больше этих, похожих на торпеды. — Фарадей кивнул на дисплей внешнего обзора. — Мы проходим через ту область, где встретились с Черноглазом.
— Пока наши датчики выведены из строя, точно сказать ничего нельзя. — Чиппава покачал головой. — Знаешь, если слой этой кожи перекрывает нам все, значит, мы полностью окружены. Понимаешь? Полностью.
— Наверно, — согласился Фарадей. — Это чтобы нас не раздавило, пока он показывает находку своим приятелям.
— Ты не понял, — сказал Чиппава. — Если я прав, до наружного водорода нам не добраться.
Фарадей открыл рот и тут же снова закрыл его.
— Ох, и правда… — пробормотал он.
— Может, мы смогли бы как-то провертеть дыру, — продолжал Чиппава. — У нас есть пара запасных зондов, но, боюсь, они недостаточно мощны. Или можно импульсный лазерный передатчик попробовать.
— Да, но ни то ни другое не находится рядом с клапаном кислородного бака, — заметил Фарадей. — Может, стоит попытаться накачать «поплавок» по правому борту и прорвать в этом месте кожу?.. — Откуда-то сверху послышался приглушенный звук удара. — Что это было? — спросил он, вглядываясь в дисплей внешнего обзора. — Еще один из «малых детишек»?
— Похоже на то, — ответил Чиппава. — Они что, не смотрят под ноги, когда ходят?
Спустя мгновение «Скайдайвер» задрожал от последовавших друг за другом трех новых ударов.
— Вон они! — закричал Чиппава. — Три большие «торпеды».
Зонд получил еще один удар в бок.
— Индикатор глубины дернулся, — сказал Фарадей. — Идет вниз…
— Они прорывают кожу вокруг нас, — сказал Чиппава.
Последовал новый толчок, сопровождаемый характерным рвущимся звуком.
— Прорывают, скажешь тоже, — откликнулся Фарадей. — Они вгрызаются в нее!
— А ты чего ожидал? Что они применят консервный нож? — возразил Чиппава. — Это должно сработать, Джейк.
— Черт возьми, и вправду должно! — Фарадей положил руку на рычаг, с помощью которого собирался открыть клапан кислородного бака. — Давай поможем им.
— Нет, постой, — сказал Чиппава. — Ты что, не понимаешь? Они объедают кожу вокруг нас. Все, что требуется, это подождать немного, и мы будем свободны.
— Если только они не захотят откусить кусок и от «Скайдайвера», — возразил Фарадей. — Сейчас мы открыты для водорода. Говорю же, давай прорвемся к нему.
— А я говорю, подождем, — жестко сказал Чиппава. — Уймись… Они не в состоянии прокусить зонд.
— Манты оставили на нем следы зубов, — гнул свое Фарадей, — а эти «торпеды» в четыре раза больше. Что им стоит прогрызть корпус?
— Придется рискнуть, — сказал Чиппава. — Просто спокойно сиди…
— Ни черта! — рявкнул Фарадей и, стиснув зубы, отжал рычаг.
За стеклом иллюминатора выплеснулась волна голубовато-зеленого пламени. «Скайдайвер» затрясло, кабину наполнил душераздирающий рев.
— Джейк! — закричал Чиппава. — Какого дьявола?..
— Получилось! — Фарадей ткнул пальцем в иллюминатор. — Смотри… Получилось!
Коричневато-серая кожа, казалось, начала плавиться на стекле, разбрызгивая желтую жидкость.
И спустя мгновение под звуки шипящего гелия зонд вырвался из своей тюрьмы.
— Поплавок заработал! — закричал Фарадей. — Мы поднимаемся.
— Я поймал сигнал головного корабля, — сообщил Чиппава. — Они идут к нам.
Что-то ударило Фарадея в ногу. Он посмотрел вниз и увидел свою кофейную чашку.
Он сделал глубокий вдох и долгий, с содроганием, выдох. И в первый раз с тех пор, как все это началось, осознал, что просто утопает в поту.
— Все кончилось, — пробормотал он. — Наконец-то все кончилось.
Как выяснилось, он ошибался. На самом деле все только начиналось.
Глава 1
Врачи пришли и ушли, сестры пришли и ушли, лаборанты, снимающие показатели приборов, пришли и ушли. Впервые за все эти дни Матвей Рейми остался один.
Совсем один.
Он лежал на спине и глядел в потолок. Вообще-то ничего больше он делать и не мог, только лежать и смотреть в потолок. Чистый, гладкий, нежно-голубого цвета, проклятый больничный потолок.
В точности такой, какие ему придется созерцать всю оставшуюся жизнь.
В этой половине больницы стояла тишина. Тишина, в которой легко думать. Думать и вспоминать.
По большей части он вспоминал аварию.
На фоне голубоватого потолка она снова и снова разыгрывалась перед ним в точных и болезненных деталях. Поскрипывая и хрустя, его лыжи легко скользят по слежавшемуся снегу. Ледяной ветер сечет уши и лоб, холодит крылья носа. Резкий аромат сосен смешивается с плывущим от охотничьего домика запахом дыма. Знакомое напряжение в согнутых коленях, когда он взлетает на гладкие горки и скатывается с них. Чистый дискант Брианны за спиной — она смеется и щебечет, грозясь его обогнать. Кончик левой лыжи врезается в совсем маленький снежный холм, заставляя его свернуть на несколько градусов в сторону от спуска.
Огромная сосна, внезапно вырастающая на пути.
Он пытается объехать дерево, используя все свои навыки и каждый драгоценный миг времени. И, к своему удовлетворению, добивается успеха.
Дурак! Этого не следовало делать. Теперь он отчаянно жалеет о том, что тогда лез вон из кожи. Нужно было просто врезаться в дерево, пусть даже в результате он сломал бы несколько ребер; но зато ребрами бы все и ограничилось.
Так нет же — для этого он был слишком искусен. Слишком искусен и слишком опытен. И слишком самонадеян. Кроме того, прямо за спиной съезжала Брианна, а позади нее Алан и Бобби. Он выглядел бы в их глазах идиотом, налетев на дерево, точно какой-нибудь дилетант. В особенности после того, как хвастался, что может без проблем проехать по самому краю трассы.
Да, дерево он объехал лучше некуда. Но вот объехать маленькую поросль кустарников рядом с ним не сумел.
Он помнил чувство радостного возбуждения, охватившее его, когда он взлетел в воздух. Это было похоже на карнавальный аттракцион. Возбуждение и головокружение, от которых захватывает дух, но с небольшой примесью страха — то, что и составляет «изюминку» любого аттракциона. В конце концов, ему было всего двадцать два года и семь месяцев, он только что закончил колледж, и перед ним расстилалась вся жизнь. Он был непобедим и неуязвим. Он был жив.
Он помнил, как Брианна взволнованно объясняла прибывшим фельдшерам, что именно произошло. У нее это плохо получилось. Она даже не смогла точно сказать, сколько раз он перевернулся в воздухе.
Вот он бы мог просветить их. Он знал. Полтора раза. Ни больше, ни меньше.
Головокружительный полет закончился с внезапностью кораблекрушения. Странно, но боли не было. Просто глухой треск где-то позади ушей.
И вот он уже лежит на спине, холодный ветер обжигает щеки, вода от подтаявшего снега просачивается сквозь шарф на шею, вызывая неприятное ощущение. Лежит и смотрит на затянутое облаками небо, точно так как сейчас — на нежно-голубой потолок.
Не в состоянии двинуть ни рукой, ни ногой. Не в состоянии даже чувствовать их.
На какое-то время небо перекрывает склонившееся над ним лицо Брианны. Сейчас он мог вызвать в памяти ее лицо, пряди трепещущих на ветру каштановых волос, ярко-красную лыжную шапочку, гладкую кожу лба с хмурой ложбинкой между бровей. От ужаса ее большой, чувственный рот некрасиво изогнут, глаза широко распахнуты, по щекам бегут слезы и капают ему на лицо. Она плачет, и тяжело дышит, и снова и снова умоляет его, чтобы все обошлось.