Последний вампир, стр. 14

Ведьма с ангельским именем познакомилась с Игнатом сама. В смысле, не он, а она проявила инициативу. Знакомство состоялось полгода назад, зимой, во время скандальной гастроли Игната Кирилловича во Дворце культуры железнодорожников у трех вокзалов, она спасла Сергача от цугундера...

В прошлом году, весной, Сергач промелькнул на телеэкранах, поимел всероссийскую халявную рекламу. Впрочем, вряд ли сладкое слово «халява» уместно в случае с Сергачом. Той весной Игнат очередной раз влип в детективную историю с мистической завязкой и вполне материалистической, более того — с экономической развязкой. Та история имела широкую огласку, и Сергач вкусил кусочек Славы. Малюсенькой, будто черная икринка на чайной ложке, однако Славы.

К зиме от черной икринки Славы осталось лишь послевкусие. С первыми холодами Игнат затосковал, решив, что все пики его везения в прошлом, что все самое-самое в жизни уже случилось, и далее ждет его, Игната Кирилловича, тихий омут будней, пресный, как дистиллированная вода. Затосковав, Игнат благоразумно понизил взвинченные до небес расценки на свои магические услуги, тоскуя, подумал о том, что спустя квартал цены опять придется снижать и вскоре они вернутся на исходные позиции. Сергач вздыхал о недавней Славе-икринке и вдруг получил заманчивое предложение поучаствовать в качестве приглашенной звезды в мероприятиях философской школы с оккультным душком под названием «Возрожденный Акрополь».

Тормозные философствующие дамочки из верхушки международной школы «Возрожденный Акрополь», оказывается, все еще помнили весенний телетриумф Сергача, все еще причисляли его к людям-звездам и предлагали весомый гонорар за академический час трепотни со сцены Дворца культуры. И намекали на возможное взаимовыгодное сотрудничество в дальнейшем. Грех отказываться, хотя и влом дурить соотечественников, мараться контактами с этим самым «Акрополем».

«Акрополь» возрождался на деньги и по инициативе некоего сумасбродного миллионера итальянца, который возомнил себя очередным Спасителем Человечества, последним оплотом духовности и пупком земли-матушки. Российский филиал духовного «Акрополя» возглавляла ставленница пупка-миллионера, дама средних лет, то ли албанка, то ли сербка по национальности, говорящая на языке Толстого и Блаватской с придыханием и ярко выраженным молдавским акцентом. Особенно выразительно и часто на своих лекциях она произносила слово «дрэвние». Приезжая просветительница балдела от всего подчистую «дрэвнехо», искренне и душевно, с лихвой компенсируя эмоциями вопиющее невежество как в исторических, так и в оккультных науках. Она буквально оргазмировала, рассказывая аудитории, к примеру, о дружбе «дрэвних» египтян с «дрэвними» иудеями. Балдели и слушатели, конспектировали лекторшу, вздыхали о былом, например о райской жизни под мудрым правлением фараонов — пусть рабом, но все лучше, чем сыто существовать в нашенские вульгарные времена...

В тот памятный вечер в арендованном акропольцами ЦДКЖ у трех вокзалов Игнат Кириллович должен был заблистать на сцене актового зала вторым номером после центровой, помешавшейся на «дрэвних» лекторши. В смысле — сорок пять минут вешает она, перерыв, и столько же умиротворяет публику, заплатившую за билеты по полтиннику с рыла, звездюк Сергач. Предполагалось, что звездный гость тоже расскажет чего-нибудь из жизни высокодуховных «дрэвних». Все первое отделение Сергач сидел в зале, слушал-слушал сексуальные вздохи дамы албано-хорватской национальности, косился по сторонам и, совершенно неожиданно для себя, замандражировал — боязнь полного зала известна любому актеру, ощутил ее и Сергач в полной мере. Ощутил и слинял тихонько из духоты зала в холодок буфета.

Вообще-то выпивал Игнат редко, а еще реже напивался до безобразия. Годы взросления не в счет, кто не злоупотреблял в юности? Обычно Сергач четко чувствовал алкогольный градус в организме и умел блюсти пресловутую меру. Заказав в буфете пятьдесят граммов коньяка для храбрости, Игнат зажевал их долькой лимона с солью и удивился — мандраж, вместо того чтобы пройти, только усилился. Сергач выпил еще рюмашку. Безрезультатно, колени ватные, в груди томление. Опрокинул еще рюмку, еще... Короче, Игнат Кириллович не заметил, как нализался вдрызг. В тот злополучный вечер организм обманул своего носителя, сыграл с ним злую, ой злую шутку!

На сцену актового зала Сергач вышел бодро, но с нехорошим блеском в глазах. Во рту горсть мятных драже «Тик-так», в голове хмель. Выход Сергача подготовили, его неадекватности никто не заметил, и публика встретила приглашенную звезду аплодисментами. Довольная звезда, опершись о трибуну, решила для начала порадовать жаждущую мистико-исторических откровений аудиторию анекдотом. И звезда Сергач рассказал, живо, в лицах, как приходит Христос на тайную вечерю, а там все поголовно в хлам бухие. Сын Божий поднимает Петра, спрашивает: на какие шиши гуляем, Петя? На бабки Иуды, отвечает Петя, он, Искариот, чой-то продал за тридцатник серебром, угощает...

Ожидаемого хохота в зале Игнат не услышал. Не услышал и оваций, пусть и жидких. В гробовой тишине на авансцену выбежала главная ревнительница «дрэвностей», за ней табун приспешниц из числа руководящего состава «Акрополя». Дамы окружили трибуну, точно валькирии, вцепились в слабо сопротивляющегося Сергача и поволокли его за кулисы. Предводительница валькирий тут же кинулась обратно к трибуне и заголосила про провокацию темных сил в храме духовности, в то время как ее приспешницы в кулисах шипели змеями на пьяного Сергача, стыдили и требовали у звездного гастролера вернуть аванс за выступление.

Аванс, к сожалению, остался в буфете, а Сергач, к счастью, малость протрезвел и сражаться в буквальном смысле с валькириями, хвала духам, не посмел. А хотелось, если честно. Игнат оправдывался, дескать, по канонам нельзя допускать рискованные высказывания лишь о Духе Святом, мол, рассказанный анекдот вычитал в газете с миллионным тиражом. Игнат оправдывался, а валькирии свирепели, угрожали милицией и кармической карой. Улучив момент, Игнат Кириллович вырвался из окружения размахивающих кулачками дамочек и позорно бежал. Сначала из закулисья в фойе второго этажа, потом кубарем по мраморной лестнице в холл с гардеробом. А дамы следом, следом с воплями. Пришлось пожертвовать верхней одеждой, от любимой зимней куртки с капюшоном остался на память номерок в кармане пиджака с надорванным валькириями рукавом. Пришлось, минуя гардероб, мчаться к выходу. Сторожа, хвала духам, у дверей нет, погоня, хвала моде, на каблуках, поэтому подотстала. Однако если бы не Ангелина, ночевать Сергачу в кутузке, право слово! Выскочив из клуба, он поскользнулся, грохнулся на обледенелый асфальт, и уж погоня срывала с петель двери за спиной, точнее — за перпендикулярными ледяной тверди подошвами, когда мягко притормозил у бордюрного камня автомобиль, отворилась автомобильная дверца, и очаровательная блондинка поманила Игната Кирилловича пальчиком, дескать, прыгай в тачку, беглец, помогу...