Порча на смерть, стр. 14

5. Пот, кровь и слезы

За две минуты до полуночи непослушными, чуть дрожащими пальцами Сергач вставил ключ в скважину «французского» замка. Повернул его, выдернул, толкнул дверь плечом. Споткнувшись о порог, Игнат чертыхнулся, включил свет, тяжело опустился на тумбочку в прихожей. Фу-у, наконец-то дома...

Вялой рукой Игнат подтолкнул дверь, она захлопнулась, клацнул, закрываясь, замок. Сергач бросил связку ключей на полочку возле зеркала. Но промахнулся, связка брякнулась на пол.

— А ну и черт с ними... — махнул рукой Сергач и нагибаться за ключами не стал.

Зеркало в прихожей давно пора менять — усталое лицо отражается расплывчато, вместо распухшего уха сплошная красная муть.

Сергач вздохнул, вытащил из кармана мобильный телефон, долго расстегивал куртку, кряхтя, разулся. Вздохнул поглубже, крякнув, поднялся и поплелся в ванную. Куртка осталась валяться на тумбочке, про вешалку Сергач как-то забыл, не до того.

В ванной, в самом просторном помещении коммунальной, увы, квартиры, висело зеркало побольше и поновей.

Сергач осторожно прикоснулся кончиками пальцев к пунцовой ушной раковине.

— Блин! — Сергач поморщился. — Ухо как блин...

Он отвернулся от зеркала, открыл до упора кран горячей воды над лоханью чугунной ванны с пожелтевшей, потрескавшейся эмалью и поковылял в комнату раздеваться дальше.

Игнату принадлежала меньшая из двух комнат в квартире, крохотулечка двенадцати с половиной квадратных метров. Зато в «сталинском» доме, в десяти минутах ходьбы от метро «Новослободская». И сосед у Игната хороший. Можно сказать, товарищ по несчастью. Сосед тоже, как и Сергач, въехал в коммуналку после развода с женой и сопутствующего дележа жилплощади. Редкий сосед — профессор физики, дома бывает две недели в году, все остальное время кочует по заграницам, заколачивает баксы, марки, кроны, песеты и, когда появляется, всегда одалживает Игнату денег, не жмотничает.

Проковыляв мимо запертой соседской двери, Игнат повернул к себе. Сегодня уровень беспорядка в коммуналке по лично им придуманной шкале приближался к критической отметке «третья степень загаженности». На гладильной доске ворох чистых, но мятых простыней, мусор на щербатом паркете, пыль на подвесных книжных полках, на фанерных створках шкафа, пылища на телевизоре, грязные кофейные чашки на подоконнике. Как раз вчера Игнат собирался прибраться, но позвонила эта лошадь Ирина Николавна, и пришлось срочно корректировать текущие планы.

Игнат разделся донага, педантично повесил костюм на спинку стула у изголовья кое-как застланной постели. Мобильник положил рядом с будильником, взял трубку домашнего радиотелефона и потащился на кухню.

На шести квадратных метрах кухни едва-едва уместились плита, тумба с выдвижными ящиками, стол с табуретками и общий с соседом двухкамерный гроб-холодильник. Из холодильника Сергач достал холодную, как ледышка, жестяную баночку кока-колы. Открыл ее, отпил хороший глоток, приложил запотевший цилиндрик к травмированному уху. Лоб мгновенно сморщился гармошкой, глаза превратились в щелочки, Игнат стиснул зубы и зашипел, переживая первые секунды соприкосновения ледяной жести с живой, пламенеющей кожей. Спустя десять секунд воспаленное ухо смирилось с ожогом ледяного компресса, лоб разгладился, глаза открылись. Игнат пошлепал голыми пятками в ванную.

Вспомнилось, как, бывалоча, спешишь на тренировку к Фаму, жрать хочется — ужас, а после изрядной порции физических нагрузок хочется только пить, и тянет, как магнитом, к горячей ванне, и мечтаешь успокоить влажным теплом дрожь в натруженных мышцах, смыть пот нежной мыльной пеной.

Игнат выбрал из ряда разнообразных пластиковых емкостей на раковине шампунь с запахом ели, набухал тягучей субстанции под горячую струю. Вода в ванне запузырилась белой пеной. Все, воду можно выключать, наконец-то можно совершить почти что ритуальное омовение после бурно прожитого дня.

Сергач медленно и умело забрался в горячую, будто кипяток, воду. Дал уху пару секунд отдохнуть от компресса, хлебнул ледяной бурой жидкости из жестяной банки, набрал по памяти телефонный номер и блаженно прикрыл веки, расслабился. Тело словно растворилось в воде под синтетической пеной, локти легли на покатые края ванны, у распухшего уха компресс кока-колы, у здорового трубка радиотелефона, затылок упирается в приятно прохладный кафель. Хорошо, кайф...

— Ал-л-ло. Примите сообщение для абонента семьдесят три двести семьдесят два. Диктую: ИКС... нет, не буква «Ха», три приличные буквы — "И", Игнат, «Ка», Кириллович, «Эс», Супер... Да, правильно — ИКС — ЗАПЯТАЯ — ПОЗВОНИ НА ДОМАШНИЙ — ТОЧКА. Все, спасибо.

Телефон зазвонил спустя две с половиной минуты.

— Алло-о, — ответил Сергач, — не спишь, Архивариус?

— Сергач, ты сбросил сообщение мне на пейджер?

— А кто ж еще? Я — мистер ИКС с расквашенным ухом.

— Сергач, ты пьяный?

— Я?! Почему пьяный?..

— Голос у тебя какой-то не такой, тягучий какой-то.

— Ах, это... Я трезвый, но расслабленный. Разговариваю с тобой, лежа в горячей ванне. Время у тебя есть? В смысле, я тебя не оторвал от работы, от еды или от женщины?

— Нет.

— Отлично. Меня прямо-таки распирает, так охота рассказать кому-нибудь про свои кровавые похождения.

— Кровавые?

— Ага. Готов меня выслушать?

— Готов, рассказывай.

— Рассказ будет долгий. Ты, надеюсь, не с мобильника позвонил? А то разоришься платить, хоть и по ночному тарифу.

— Это мои проблемы, рассказывай.

— А не боишься, что нас подслушивают, конспиратор?

— Нет. Я проверил, все нормально.

— Как проверил?

— Не отвлекайся, говори по существу.

— О'кей. Во-первых, ты оказался, как всегда, прав — надо было мне взять пневмашку, не побрезговать. Пистолетный ствол во рту смотрится куда внушительнее, чем шариковая ручка в ноздре.

— Чего? Ты правда трезвый?

— Истинная правда. Ладно, не буду более тебя интриговать, расскажу все по порядку, слушай... — Игнат отхлебнул все еще холодной колы, вернул баночку обратно, прижал к разбитому уху.

— Алло, Сергач! Куда ты пропал?

— Никуда, я здесь. Горло прополаскивал. Итак, слушай... По первым трем адресам из четырех, намеченных на сегодня... пардон, уже на вчера, я сходил нормально. Весьма, можно сказать, удачно сходил. К двадцати одному часу счет был два — ноль в мою пользу. То есть двое черных магов, причем один из них в буквальном смысле черный, а другой, естественно, в переносном, двое практически согласились навести порчу на смерть. Чернокожий Дон Мигель еще оставил себе пути к отступлению, ну а господин Маркус прямо назначил иену, однако оговорился, дескать, стопроцентного результата не гарантирует...

— Прервись, Сергач! — перебил Игната Архивариус. — Ответь: они тебе угрожали?

— Мигель и Маркус?

— Да. Сглазом, порчей, проклятьем, тебе лично они угрожали?

— Ой, я тебя умоляю! Опять пугаешь. Хватит, пуганый. Не боюсь я Мигеля с Маркусом, хрен с ними. Конфуз с мордобоем приключился во время последнего визита к Велиару. Самый настоящий кунгфуз. Улавливаешь юмор?

— Нет.

— Кунгфуз, производится от слова «кунг-фу», дошло?

— Тебя пытались побить?

— Ха! Если бы только пытались. По уху здорово перепало. Ухо у меня сейчас как блин, ты в видел. Правда, в травме ушной раковины виновен прислужник Велиара, ни фига в кунг-фу не смыслящий, зато второй халдей черного мага...

— Сергач! Постарайся излагать события по порядку, я совершенно запутался.

— О'кей, постараюсь. Значится, так... — Игнат замолчал на секунду, быстренько перетасовал в голове эпизоды минувшего вечера, — значится, до логова сволочи Велиара я добрался где-то около двадцати одного тридцати и очень обрадовался, что застал мага на рабочем месте в столь поздний час. Может, ты знаешь — он арендует на втором этаже жилконторы две смежные комнаты. Первая маленькая, вроде приемной, в первой сидит типа охранник. Мужик лет сорока, в таком же, как у идиота Паши, камуфляжном комбинезоне, но еще и с солдатским ремешком на пузе...