Смутная пора, стр. 31
Последний довод был очень убедителен. Что мог возразить простой, не искушенный в хитростях казак? Он твердо знал, что царь и панство бунтовщиков покрывать не станут, а тут – смотри, как все оборачивается.
Петро направился к генеральному писарю Орлику. Тот принял булавинского есаула с отменной учтивостью, подтвердив намеками все, о чем говорил Грицко. Зная, как тревожит казаков история со ссылкою Палия, писарь отверг причастность гетмана к этому делу, уверяя, что Палия схватили без ведома Мазепы стрельцы, что тот, напротив, всячески оберегал батька и теперь, по старой дружбе, деньги ему посылает.
Петро, не доверяя еще полностью услышанному, захотел повидаться с гетманом. Мазепа, узнав, что бывший палиевец и булавинский есаул пользуется большим уважением казаков и голытьбы, охотно согласился его принять.
Ночью Петра Колодуба провели в гетманские покои. Петро, ни разу не видевший Мазепу, представлял его надменным и спесивым, как все паны. Но увидел он совсем другое. Перед ним сидел в кресле уставший от тяжелых трудов и забот благообразный седоусый старик в простом, без всяких украшений казацком кафтане и желтых сафьяновых сапожках.
– Ну, сказывай, казак, откуда прибыл? – услышал Петро мягкий, душевный голос.
– С Дону, пане гетман…
– Все без утайки говори… Как заняли Черкасск, как предали старши?ны Кондратия, – тихо сказал Мазепа, бросив на казака ободряющий взгляд.
Петро, преодолевая охватившее его волнение, стал рассказывать. Мазепа молча теребил усы, покачивал головой, вздыхал.
– Ах, Кондратий, Кондратий, какой казак был! – дослушав печальную повесть, прошептал гетман и, достав платочек, вытер набежавшие на глаза слезы. – Говорил ведь – подождать надо было…
– Народу, пане гетман, тяжко жить…
– Ведаю, голубь, ведаю… Многие ныне и меня в том винят. Гетман-де панам и арендарям угождает, поспольство поборами замучил, казаков царю продает… А того не разумеют, какие указы из Москвы идут! Давно бы отчизну нашу панам польским продали, кабы не гетман.
Мазепа передохнул, потом поднял слезящиеся глаза к образам, перед которыми мерцала неугасимая лампада:
– Ты один, боже милосердный, ведаешь, как денно и нощно голова моя о спасении отчизны помышляет…
Они беседовали еще долго. Тонкие, искусно сплетенные сети все крепче и крепче опутывали булавинского есаула. В глубине сознания Петра, может быть, и шевелилась еще смутная мысль о возможности какого-то обмана, но он уже не мог сопротивляться.
Спустя два дня Петро Колодуб, пожалованный званием сотника, ходил в сердюцком кафтане.
XIII
Мазепа одновременно устроил и другое важное дело. Через Орлика Мазепе давно было известно, что в доме обозного Ломиковского происходят тайные собрания генеральной старши?ны и полковников – противников царя.
Гетман знал, что на этих собраниях обсуждались вопросы о польской протекции, читался трактат, заключенный в свое время с поляками изменником Выговским, а полковники Апостол, Горленко и Зеленский даже предлагали войти в сношение с королем шведским, замышляя то же самое, над чем упорно «трудился» Мазепа.
Однако тайных своих решений заговорщики до сих пор Ивану Степановичу не открывали, видимо, побаивались его. А он из осторожности тоже не хотел открывать свой замысел, желая, чтобы первый шаг сделали они сами…
Старши?на медлила, гетман решил подтолкнуть ее…
Пригласив обозного и полковников к себе, он начал скорбеть о нарушении царем войсковых прав и о том, что никто не желает думать о пользе отчизны.
Обозный Ломиковский не выдержал и, глядя на гетмана хитренькими глазками, сказал:
– Мы, пане гетман, верим тебе и все рады сделать так, как укажешь.
– Я уж стар и ничего не могу придумать, – развел руками гетман. – Сами помышляйте, пока не поздно…
– Надо освободить Украину от москалей! – выкрикнул, горячась, полковник Горленко. – От них целости казачества не ждать. Все солдатами будем…
– Со шведами надо сойтись, – тихо заметил лубенский полковник Зеленский.
– Как так со шведами сойтись? – сделав вид, что не понял слов полковника, спросил гетман.
– Заключить тайный трактат… Перейти на их сторону, ежели признают нашу независимость.
– Ты что? Из ума выжил, что ли? – притворно ужаснулся Мазепа. – Разве сие возможно?
– Я слышал, – вмешался Апостол, – будто король Станислав предлагал…
– Не знаю, ничего не знаю, – перебил Мазепа. – И слушать не хочу. Я двадцать лет его царскому величеству верой и правдой служу…
Полковники зашумели:
– Все мы ему служим, да служить уже мочи нет. Отпало сердце наше служить ему…
– Надо о себе помышлять…
– Время удобное упустим, наплачемся после…
Мазепа, сидя в кресле, продолжал ужасаться:
– Ох, страшусь слов ваших! Никогда такого мыслить не смел… Напрасно смущаете!
– Разумное предлагаем, пане гетман, – сказал Ломиковский. – Мы все в готовности давно, за тобой дело стало.
– Ох, не знаю… Подумать надо. Воле вашей я, сами ведаете, никогда не противился, а ответа на себя взять не могу. Страшусь…
– Ответ на нас! Присягу дадим! – крикнул полковник Горленко.
Мазепа встал. Задумчиво оглядел полковников, снял со стены крест, достал евангелие.
– Я вижу, – сказал он, – что вы все согласно решили для блага отчизны просить о протекции короля шведского, поэтому я буду помышлять, как велите. А вы присягните на святом кресте и евангелии, что будете служить мне верно и не отступите, ежели я по вашей воле учиню…
Полковники присягнули…
… Через несколько дней Мазепа заключил тайный договор с королем Станиславом, по которому вся Украина присоединялась к Польше, а гетману за такую «услугу» король жаловал титул герцога и отдавал во владение несколько воеводств.
Мазепу, мечтавшего сделаться украинским владыкой, такой трактат не устраивал. Но он понимал, что теперь не время затевать споры, и скрепя сердце подписал договор в надежде, что обстоятельства помогут ему и в дальнейшем королевская корона его не минует.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
I
В июле 1708 года Карл XII переправился со своими войсками через Березину и занял Могилев.
Сюда из Литвы к нему на помощь спешил корпус генерала Левенгаупта.
Умный граф Пипер советовал королю:
– Надо ждать, ваше величество… У Левенгаупта шестнадцать тысяч отборных войск, провиант, артиллерия… Не соединившись с ним, нельзя продолжать похода…
Карл совета не принял. Совсем недавно известный чародей Урбан Гиарна предсказал ему другое:
– Золотой Лев севера с малыми силами одолеет Орла, притупит его когти, установит свою власть в Азии и Африке, водворит повсюду истинную веру лютеранскую…
Самонадеянный и упрямый король не чуждался суеверия.
К тому же вот уже несколько раз он получает тайные вести от Мазепы. На Украине готовы зимние квартиры, народ ждет не дождется шведских войск, чтобы освободиться от царской тирании. Русская армия небоеспособна, она будет по-прежнему отступать. Московиты еще не забыли Нарвы.
Говорят, царь Петр оправился от болезни и прибыл в армию. Что ж, он ничем не лучше своих варваров и плохо разбирается в воинском искусстве… Так кажется Карлу.
Не дождавшись Левенгаупта, он приказывает начинать наступление.
Шведы входят в Мстиславльское воеводство. Видимо, король прав: русские продолжают отступать.
Но шведам приходится нелегко. Болотистые речки и топи Полесья затрудняют движение. В августе пошли непрерывные холодные дожди. Дороги совсем исчезли. Население бежит, сжигая дома, увозя все припасы. Бесприютный и угрюмый край! В шведском обозе кончаются последние запасы продовольствия.
Солдаты собирают на полях колосья неубранных хлебов, трут зерна между камнями, едят один саломат, приправленный чесноком. Укрыться от Дождя и высушиться негде. Появляются болезни.