Планета для робинзонов, стр. 43

— Не знаю… — промолчал Этвуд. — У того негра, что отобрал у меня ружьё, вид был очень — и очень решительный.

— Все равно, — воскликнул Артур, — нам не пристало бояться каких бы то ни было негров! Да уж если ты видел ребёнка, так и ребёнок видел тебя! Какая уж тут скрытность!

Вскоре они уже стояли на бугорке, где незадолго перед тем резвились дети.

— Смотрите, — закричал Артур. — Одежда!

И вся кавалькада ринулась вверх вдоль ручья. Вот они выскочили на поляну. Прямо перед ними, как на ладони, стоял в тени деревьев дом. Рядом дымилась небольшая печка, стояли лошади, и только людей не было видно. Не ожидая команды, с воплями и свистом рванулись они вперёд, к дому.

Неожиданно Сильвестр, вырвавшийся вперёд, вскрикнул и упал с коня, под Ричардом конь споткнулся и рухнул на землю, придавив ему ногу. Скакавшие рядом Аллисон и Этвуд кинулись ему помогать, Аллисон тут же схватился за правое плечо. И только теперь они услышали выстрелы.

Атака захлебнулась. Люди и кони бросились назад, за пределы досягаемости ружейного огня.

На поле остались три лошади и два человека — Сильвестр и один из Смайлсов, Молодой Аллисон и ещё кто-то были ранены.

Привыкшие к вечному слепому повиновению, никогда не встречавшие сопротивления, они были не очень храбры, эти молодые плантаторы. Поэтому предложение Ричарда повторить атаку не встретило поддержки. А кто-то вообще предложил «плюнуть, к черту, на этих негров» и отправиться восвояси.

С этим предложением Ричард никак согласиться не мог, потому что оно шло вразрез с его честолюбивыми планами, и его поддержал Этвуд.

— Погодите, — сказал молодой Аллисон, — им же некуда деваться! Пусть себе там сидят, в этих каменных норах, пока у них не кончатся припасы, а потом мы их возьмём голыми руками!

Это решение устроило всех. Однако нельзя было сидеть на поляне, не зная, там ли ещё беглецы или их уже и след простыл? Поэтому Ричард выделил несколько человек, которые, перебегая от куста к кусту, подобрались несколько ближе к укрытию беглецов и стали осыпать его градом пуль. Ответа не было, но когда один из Эллингтонов поднялся для очередной перебежки, пуля сразила его на месте.

Это привело нападающих в ярость, несколько человек вскочили на коней и ринулись через поляну к» дому. Ещё двое остались лежать на земле, но остальные проскочили. Молодой Этвуд, слывший лучшим стрелком на всей Реке, забрался на крышу дома.

Теперь положение беглецов стало гораздо хуже: они попали под перекрёстный огонь. Старый Джо попытался переменить положение, чтобы взять под обстрел и дом, и тут же пуля Этвуда сразила его наповал.

Ободрённые тем, что от осыпи стреляют только двое, преследователи стали перебегать и под защитой кустов подбирались ближе к осыпи. По-видимому, судьба беглецов уже была решена.

— Джо, — сказала Мэри, — если меня ранят, и я не смогу сама, ты убьёшь меня, ладно? Лучше ты, чем они…

— Ты сделаешь то же для меня, Мэри, — просто ответил Джо.

Эти слова услышала Джейн. Она уже бесконечно устала от этой обстановки бегства, от всех этих переживаний и потрясений. Если бы она ещё могла стрелять или что-нибудь делать, то, наверное, чувство безнадёжности, которое испытала, услышав эти слова, не было бы таким острым. Теперь же она почувствовала такую безысходность, такую безмерную усталость от всех переживаний этих дней, в течение которых она была наиболее пассивным участником событий, что ей стало все-все безразлично.

Она почувствовала, что уже больше не может, не должна жить, что это ей просто не по силам. Схватив большой нож, которым незадолго перед этим обрабатывала овощи, взяла за руки обеих дочерей и увела их дальше вглубь осыпи. Как в бреду, она повторяла:

— Лучше я сама! Лучше я сама!

Обе девочки, почувствовавшие настроение матери, как бы заразились им. Они молча шли за ней.

— Сейчас мы придём к Боженьке, — уговаривала их и саму себя Джейн, — там не будет злых дядей, там за нами никто не будет гоняться! Иди ко мне, Энн, ты всегда была первая!

Девочка молча стала перед матерью. Джейн занесла руку.

— Ещё не время, — произнёс голос за её спиной, и чья-то сильная чёрная рука вырвала у неё нож.

ПАРАГРАФ НОМЕР СЕМЬ

1

Дюма буквально не находил себе места. Из радиорубки он мчался вниз, где у «задних ног» звездолёта находилась наскоро сделанная мастерская. Здесь вся бригада слесарей, во главе с Германом Шмидтом, собирала дополнительные вибролеты. Капитан ничем не мог помочь им. Оба члена осиротевшей бригады «кузнецов», и Шмидт, и Ежи, отлично знали своё дело. Добровольных помощников у них тоже было больше, чем достаточно.

Затем ноги сами несли его к электронщикам. Дюма ничего не спрашивал. Он молча останавливался за спиной Мванзы, погрузившего свою курчавую голову в раструб осциллографа, Мигель Гаучо и Ю Ван-Фуч сосредоточенно ковырялись тончайшими щупами в недрах разобранного спутника.

Ю устало выпрямился и сдвинул на лоб громадные очки-лупы. Глаза его покраснели и слезились. Он потрогал за плечо индейца:

— Отдохнём немного. Я уже ничего не вижу.

Мигель молча выпрямился. Мванза поднял голову:

— Половину плат проверили, каптайн, — все на «Пасионарии» знали, что, когда он волновался, то половину слов произносил на африкаане. — Ну, что там? Никто не отозвался?

Дюма покачал головой и проглотил вертевшийся на кончике языка вопрос. И так эти ребята проделали за четыре часа двухдневную работу. По-настоящему, следовало бы запретить им работать дальше. Никому не разрешалось больше двух часов работать с очками-лупами: человек мог потерять зрение. И в то же время спутник давал единственный шанс быстро отыскать оба вибролета — и Каури, и Андрея.

— И надо же: два вибролета сразу и в один день! И как я не хотел их выпускать сегодня! — ругал сам себя Дюма, шагая от электронщиков. — Подумаешь, пропустили бы пару дней. Ребята спокойно отремонтировали бы спутник! И подумать только — одна пустяковая плата, а сколько времени забрала! И, конечно же, по закону зловредности эту неисправность найдут в последний момент!

— Чиф! — прервал его мысленный монолог голос Леммы, выглядывавшего из кухни-столовой. — Что там слышно?

— Все тоже, Лемма!

— Зашёл бы, перекусил, Чиф. С утра же не ел.

— Ладно, потом… — Дюма резко остановился. — А электронщики ели?

— Нет. Ни электронщики, ни слесаря… Три четверти экипажа не обедали.

— Пожалуйста, возьми на поднос обеды и неси им, а потом — слесарям и радисткам…

— Я уже носил, Чиф. Отказываются.

— Скажи, что я приказал им поесть…

Из своего отсека выглянула Юсика. На её лице был написан немой вопрос. Обе её помощницы выглядывали из-за её плеча. Дюма молча покачал головой и пробежал в штурманскую. Все три навигатора были здесь. Разложив большую карту, они, наверное, в сотый раз набрасывали возможные маршруты обоих вибролетов. Программисты сидели неподалёку за маленьким столиком. Френк поднял голову и откинул назад свои иссиня-чёрные волосы:

— Кэп, мы составили программу для спутника. Сначала в трех вариантах. Первый — наихудший, если никто не отзовётся до запуска, ни Каури, ни Андрей… Коридор — двадцать восемь градусов на запад и семь на восток. Почему так?

В паузу включилась Амалия:

— Каури летел на запад. Почти, на запад. Его цель — предгорье. Так, километров тысяча — тысяча пятьсот… Пока не будем искать его дальше… Андрей летел на юг и потом на запад вдоль хребта. Он уже сообщил, что возвращается…