Планета для робинзонов, стр. 32
— Здравствуй, Джо! — еле слышно ответила Мэри и вдруг вся вспыхнула. — Джо, я же приготовила тебе подарок! Старая мисс рассказывала, как она вышивала платочек для своего жениха, и я… Я тоже… Вышила для тебя! Хочешь?
— Конечно, хочу, — ответил Джо, страшно обрадованный тем, что она считает его своим женихом.
— Слушай, Мэри, — сказал он, когда она вернулась и, очень смущаясь, вручила ему маленький лоскуточек белого материала, аккуратненько обшитый по краям, — может быть мне поговорить со старым хозяином, чтобы он выдал тебя за меня замуж?
— Молчи, Джо, — она своей ладошкой зажала ему рот, — ведь тогда меня отправят на плантацию: старая мисс не терпит замужних! Подожди немного, ладно? — Она бы и ещё его уговаривала, но в это время шум в комнате внезапно стих, что указывало на то, что короткий отдых кончился. — Ну иди же, а то Джейн будет меня ругать… А если она пожалуется…
— Погоди, минутку, — сказал Джо, — я сейчас уеду и буду стоять за садом. Знаешь, там, где старая слива? Приходи ко мне!
— Приду, — прошептала Мэри и упорхнула в комнату.
Джо, в свою очередь, кинулся к кухне. Быстро запряг своих лошадей, чтобы, не приведи Господи, мистер Сильвестр не застал его после обеда на усадьбе, и выехал со двора.
3
В мастерской все было как обычно. Девушки, склонившись над пяльцами, продолжали свою работу. Старая Джейн молча наблюдала за ними. Вскоре вернулась и сама старая мисс и уселась на возвышении, строго поглядывая на своих подопечных. Она тоже принялась за работу. Однако очень скоро голова се склонилась над пяльцами, и нос стал издавать негромкое похрапывание. Девушки давно уже привыкли к этому, но ничем не выдавали себя и только ещё усерднее продолжали работу. Коклюшки быстро ходили в их ловких руках.
И только Мэри Токану еле-еле шевелила ими. Работа никак не шла на ум. Тысячи мыслей мелькали в этой склонённой над пяльцами курчавой головке. То ей представлялось, что Старый Хозяин, который, как она думала, ценит Джо, вдруг действительно пойдёт им навстречу и разрешит ей жить вместе с Джо при стаде.
— Вот было бы хорошо! — думала она. — Я бы готовила им всем еду, подумаешь, накормить Джо и трех стариков! Вон Мэри Куам готовит на весь Большой Дом — и на господ, и на слуг!
То вдруг ей начинало казаться, что Старый Хозяин ни за что не разрешит ей жить там, а заставит работать на плантации и, хуже того, переведёт на плантацию и самого Джо.
— А он же не привык, чтобы над ним был надсмотрщик… Все время ему будут доставаться плети! — и её охватила такая жалость к Джо, что она чуть не расплакалась. — Нет, нет, этого не может быть. Хозяин очень его любит, — уговаривала она сама себя.
Была и ещё причина для беспокойства. Издавна, как только негр просил у хозяина в жены негритянку, её тут же забирали в Большой Дом, и там она жила некоторое время. Очень часто после этого первый её ребёнок рождался со светлой кожей, и его тут же отправляли на обмен на другую плантацию. Мэри очень не хотелось попадать в Большой Дом, но выхода из положения она не находила.
Неожиданно она обнаружила, что уже некоторое время ничего не делает. Мэри взяла себя в руки и заставила работать —ведь если бы она не выполнила свой сегодняшний урок, её бы заперли на ночь в мастерской и дали одну лучину. «А Джо будет ждать меня!» — и коклюшки быстро-быстро заходили в её проворных пальцах. Уже скоро старая мисс проснётся и начнёт ходить по рядам, проверяя работу. А там, смотришь, и конец дня, всех отправят ужинать и спать.
Однако сегодня все сложилось совсем не так, как обычно. Внезапно дверь открылась, и в комнату неслышными шагами вошёл мистер Сильвестр. Девушки, особенно те, которые были постарше, ещё ниже склонились над пяльцами. Старая Джейн тихонько толкнула хозяйку. Мисс Оттилия открыла глаза, взглянула на комнату и увидела Сильвестра, кравшегося тихими шагами между рядами девушек.
— Не крадись, Сильвестр, не крадись, — ворчливо сказала она, — ты думал твоя тётка спит? Как бы не так. Я совсем не сплю и все вижу. Зачем ты пришёл сюда?
— Так просто, тётушка, я зашёл вас навестить, — с этими словами он поднялся к тётке и опёрся рукой на спинку её кресла, повернувшись лицом к комнате и оглядывая девушек.
— Нет, правда, Сильвестр, — понизив голос, начала выговаривать ему мисс Оттилия, — зачем ты опять пришёл сюда? Сколько раз я просила тебя не приходить, ведь всегда кончается одним и тем же.
— Вы как всегда правы, тётушка, — отвечал ей Сильвестр, — я зашёл поглядеть на ваш цветник, — и он указал рукой на девушек.
— Как тебе не стыдно, Сильвестр, ты же только две недели назад взял у меня Джейн…
— А Джейн я завтра отдам Тому-кривому в жены. А Том-большой просит у меня в жены Мэри Токану…, Где она у вас сидит?
— Вон там, в третьем ряду, видишь, склонилась над пяльцами?
— Это у которой длинный рулон?
— Да, нет, не та, правее… Увидел?
— Теперь увидел. Собственно, какая разница? Пришлите мне её завтра, тётушка.
Мисс Оттилия кивнула, хотя лицо её выражало недовольство.
Когда девушки гурьбой выходили из комнаты, старая Джейн сказала Мэри:
— Завтра можешь не приходить. Молодой Хозяин приказал тебе идти в Большой Дом, скоро ты выходишь замуж.
«Неужели Джо просил меня у Молодого Хозяина?» — подумала Мэри. — «Я же просила его подождать! Ну, теперь он долго будет ждать меня под старой сливой! Пусть знает, как не слушать меня!»
— Да ты, я вижу, нисколько не удивлена? — спросила Джейн. — Вот уж не думала, что тебе понравится Том-большой… И когда ты с ним сговорилась?
— Как Том-большой? — удивилась Мэри.
— Так ведь Том-большой просил тебя в жены у мистера Сильвестра. А ты что, не знала?
Мэри только покачала головой. Наскоро поужинав, она раньше всех вышла, огляделась несколько раз и, убедившись, что её никто не видит, кинулась бегом через сад.
4
На много миль протянулись сады вдоль Реки. Перемежаясь с огородами, они составили своеобразный пояс вдоль всего правого берега. Левый, низменный берег заселён не был. Множество рукавов, проток и стариц Реки создали такую путаницу водных путей, болот и озёр, что только очень немногие из белых рисковали забираться туда.
Сад Пендергастов также занимал полосу вдоль Реки шириной около полумили. Джо Куам, назначая свидание своей милой, учёл, что в это время года в саду людей не должно быть: весенние работы уже окончились, а летние ещё не начинались. Как раз там, где росла старая слива, посаженная ещё дедом нынешнего Старого Хозяина, находилась чудесная ложбинка с очень сочной травой и к тому же полностью скрытая рядами кустов.
Солнце только ещё спускалось к горизонту. Джо распряг лошадей, привязал их на длинном поводе к дереву, чтобы они могли пастись, а сам улёгся на сено в повозке, приготовившись к длительному ожиданию.
Ничего удивительного нет в том, что мысли его текли в том же направлении, что и мысли Мэри: сначала он представил её поварихой в лагере пастухов, потом решил, что Старый Хозяин на это не пойдёт и отправит их обоих на плантацию. Конечно, это его страшило, но и на это он был в душе согласен, лишь бы Мэри была с ним. Потом он стал рассчитывать, как скоро все это может быть:
«Старый Хозяин будет ездить неделю, пусть десять дней. Потом Мэри заберут в Большой Дом. Надо бы разузнать у матери, как сделать, чтобы её там не очень долго держали».
Мысль о матери привела к воспоминаниям о последнем разговоре с ней. Джо усмехнулся и промолвил вслух:
— Зверюга!
Знала бы мать, как близко подходит он к пьевру, её, наверное, удар бы хватил от страха. Джо не знал, откуда пошло это название — пьевр. Он слышал, что белые называли его так. Это воспоминание вернуло его в самое раннее детство. Вот его, шестилетнего малыша, везут к пастухам, потому что Джо Токану, отец нынешнего старого Джо Токану, прадеда Мэри, стал совсем стар.
«А наш Джо тоже уже стар, — подумал он, — скоро и нам надо просить малыша». — И снова вернулся к воспоминаниям. Старики возятся с ним, растрачивая на него всю нежность пожилых мужчин, оторванных от семей. Его поят коровьим и овечьим молоком, рассказывают разные сказки и истории, сохранённые прошлыми поколениями. Вот его учат петь древнюю песню. Он тогда ещё не знал назначения этой песни, и ему хотелось петь её во весь голос, а они запрещали.