Длинный Нож из форта Кинли, стр. 38

— У уичитов, я слышал, было распространено людоедство.

— Не было такого. Они называют себя киттикитташами — «енотами», из-за особой ритуальной раскраски. Тоже образовали союз, куда входили тавойсы, тоуакары, кичаи и вако. С прошлого века вели ожесточенную борьбу с оседжами, которая теперь, конечно, поутихла.

— Ну, а команчи… Кто они?.. Откуда?

— Команчами их прозвали юты, что означает «враги». Себя они величают немена — настоящие люди. К слову сказать, сами юты — юинты, горные юты и южные юты — образовали союз семи племен, считающийся одним из самых воинственных и опасных на Великих Равнинах… Когда команчи стали владыками южных прерий, их было не более двенадцати тысяч. Я также пожил с команчами в 30 — е годы. Тогда они делились на три кочевые группы: кучанек — «едоки бизонов», ямпарика — «едоки собак» и юпа — «лесной народ». Это сейчас у них более семи групп, самые влиятельные из которых — квахады и пенатеки. А пришли они в прерии из тех мест в Скалистых горах, где течет Грин-Ривер. Примерно оттуда же в южные прерии переселились и кайова, называющие себя квуда — «выходящие на свет». Сейчас они делятся на 6 кочевых общин. У них есть могучее сообщество воинов — кайтсенко — «настоящие собаки.»

— Осталось услышать о шайенах и арапахо.. Расскажи о них поподробнее, Тарлтон.

— Когда тси-тси-тса появились в северных прериях, тетоны-сиу прозвали их шайенами — «людьми чужого языка». Так же, как и арапахо, инуаины, они называют себя «наш народ». Общее число арапахо и шайенов никогда не превышало восьми тысяч человек. Пусть более трех тысяч из них — лица мужского пола. За вычетом стариков и детей получится всего чуть более тысячи боеспособных воинов. Но каких воинов! Уже в шесть лет шайен садится на коня, получает игрушечное оружие и первое имя. Самые храбрые шайены входят в военное общество Собак. Какие племена прерий и какие пограничные белые люди не слышали о нем!? Собаки — это настоящие спартанцы. С ранних лет им внушается, что умереть на поле боя — великое счастье. Поэтому они та к беззаветно храбры и отважны. Собаки имеют свои, только им присущие, знаки отличия на одежде, на обуви, на лице, в форме прически и головного убора, и они носят их с гордостью. Когда шайенам приходится вести племенные войны, каждое мужское общество занимает отдельное место в боевом ряду со своими регалиями и отличительными знаками. В прошлом у шайенов, пока они в 30 — х годах не разделились на северную и южную ветви, было четкое, как ни у кого в прериях, мудрое племенное устройство. Совет племени состоял из 44 человек, избиравшихся на 10 лет от каждой из 10 общин-кланов, по 4 представителя от клана. Четыре самых уважаемых и влиятельных вождя были главными правителями племени, пожизненными и наследственными. Известный на всем западе Черный Котел — именно такой вождь. Вокруг костра совета всегда отводилось место для лидеров главных военных обществ и пяти жрецов, исповедовавших религию верховного бога Химавихийо. Но с тех пор, как племя распалось, от этого устройства остались одни осколки. Теперь вся власть у таких непримиримых и злобных вождей, как погибший Римский Нос и Тонкахаска, Высокий Бизон, верховодящий Собаками и всеми остальными боевыми шайенами.

Тарлтон умолк, удовлетворив интерес сержанта, и снова троица стала продвигаться к югу в полном молчании.

На шестой день пути похолодало. В осеннем воздухе закружились первые крупные снежинки.

Лагерь шайенов они увидели вечером этого дня. За невысоким хребтом на северном берегу Уошито стояли сотни конических типи, над которыми струились белесые тонкие дымки. Огромный лошадиный табун пасся в стороне от стойбища, на западном широком лугу. Вниз по реке, за большой излучиной, располагались лагеря других индейцев.

— Черт возьми! — ругнулся Тарлтон, лежа на заснеженном кряже и дуя на замерзшие пальцы. — Пауни были правы. — Он прищурил глаза, всматриваясь вниз. — Восточнее шайенов разбили лагеря арапахо, команчи и кайова.

— У Кастера прибавится забот, — шмыгнув носом, просипел Брэйди.

— И головной боли, — прибавил Дэйлмор. — Если начнем бить шайенов, то те индейцы вряд ли останутся в стороне.

Разведчики некоторое время провели на верхушке кряжа, осматривая и запоминая местность, а затем бесшумно спустились вниз, к подножию и, прыгнув на лошадей, отправились на север.

Подполковник Кастер мог быть доволен. До северного кряжа, господствующего над берегами Уошито, его войско дошло незамеченным. Все складывалось как нельзя лучше.

Он стоял на вершине кряжа с офицерами и, поеживаясь от утреннего холода, смотрел вниз, на обширный лагерь южных шайенов, погруженный в стелющиеся над поверхностью земли полосы дыма и тумана. План атаки на зимнее стойбище он выработал еще на пути к Уошито, сообразуясь со сведениями Брэйди и Тарлтона, и теперь ему становилось ясно, что ничего в этом плане не изменится. Майор Джоэл Эллиот со взводом кавалеристов переправится через реку западнее лагеря и ударит по шайенам оттуда. Сам же командир во главе основных сил перевалит через кряж, чтобы смести на пути все, что попадется под копыта Седьмой Кавалерии. Его беспокоило то, что в долине шайены были не одни, но он надеялся на внезапность и свое военное счастье.

«Эллиот уже, наверное, занял позиции, — подумал Кастер. — Кажется, пора!»

Он достал подаренные Шериданом золотые часы и посмотрел на циферблат. Было семь часов утра 27 ноября 1868 года.

— Ногу в стремя! — отдал он приказ приглушенным голосом.

Глава 19

Ванбли Сапа проснулся от холода, к утру заполнившего типи его шайенского дяди, Короткого Копья. Он передернул плечами и поплотнее закутался в мохнатую бизонью шкуру, намереваясь еще как следует вздремнуть до наступления рассвета.

Попытки заснуть оказались напрасными — сон не приходил. Юноша открыл глаза, устремив взгляд в темноту. Рядом раздавалось мерное посапывание спящих родственников — хозяина жилища, его жены и троих сыновей. К нему в голову полезли разные мысли, и постепенно они сконцентрировались на событиях вчерашнего дня.

Как и все люди в лагере, Ванбли Сапа с нетерпением ждал возвращения Черного Котла и Маленькой Шкуры из форта Кобб, куда они поехали, чтобы повидаться с генералом Хейзеном. Поскольку в южных прериях начали циркулировать упорные слухи о возможном походе Длинных Ножей, вожди решили лично проверить достоверность этих слухов и заверить генерала в мирных намерениях шайенов.

И вчера они вернулись. Черный Котел сказал, что Твердый Зад Кастер (так шайены прозвали подполковника за то, что он мог неделями, не слезая с коня, преследовать индейцев) был действительно на Тропе Войны, но охотился он за враждебными индейцами. Еще он сказал, что Хейзен посоветовал ему не волноваться на этот счет, ибо южные шайены разбили на берегах Уошито мирный лагерь.

Так говорил Мотовато, Черный Котел. Но он передал слова белого генерала, и они не принесли успокоения многим, Ванбли Сапе в том числе. Он не верил белым людям. Они часто лгали. Единственный белый человек, которому он мог довериться, был его друг Тэ-ви-то, служивший в форте далеко-далеко на севере.

Ванбли Сапа представил себе северные кочевья оглала и не сдержал вздоха. Хоть он и остался круглым сиротой, там была его родина, там остались его друзья. Он планировал вернуться домой в начале осени, но случилось непредвиденное. На бизоньей охоте его лошадь попала копытом в нору луговой собачки, и он, выскочив из седла, сломал себе ногу. Перелом оказался сложным. Выздоровление затянулось до глубокой осени. Лишь к концу ноября он стал смело наступать на сломанную ногу. Только теперь, когда в прерии пришла настоящая зима, об обратном путешествии не могло быть и речи. Поворочавшись с боку на бок, Ванбли Сапа понял, что уже не заснет. Услышав за кожаными стенами жилища потрескивание костра, он захотел покурить. Не найдя в остывшем пепле очага уголька для своей трубки, он накинул на плечи старое одеяло, вышел наружу и направился к горящему невдалеке небольшому костру, у которого сидела на корточках старая женщина с дымившейся во рту трубкой.