Только любовь, стр. 20

– Ионн, похоже, свихнулся, – сказал Эрл Гораду, едва они встретились. – Он сам не знает, что делает и говорит.

– Да, пожалуй, – легко согласился Горад, изумленно взглянув на него. – Вы там что, подрались?

– Как два пьяных охранника в новом трактире, – с насмешкой ответил Эрл, шуткой стараясь развеять чувство стыда и тревоги.

– Не верится…

– Мне тоже. Ионн битый час нес какую-то чушь о моих «тайных планах». О том, что я жажду один править городом… О том, что я не даю ему жить… А потом вдруг набросился, как ненормальный.

Горад прикусил губу.

– Да, плохой знак, – наконец сказал он. – Идет приступ за приступом.

– Знаешь, Горад, поначалу я думал, что это обычная зависть, – присев к столу, тихо сказал Эрл. – Теперь я уверен, что был неправ. Мне на память все чаще приходит та давняя сцена внутри катакомб, когда мы обнаружили спящих. Ты помнишь, что с ним творилось, Горад, когда мы разыскали детей? Как Ионн бился, выл, требуя «пищи» – чужой Силы? Тогда он убил бы любого, включая нас, если бы смог.

– Помню. Я скажу больше: когда у Ионна впервые случился припадок, я тоже подумал о блоке, лишающем Силу поддержки Небес, превращающем мага в вампира, способного выжить за счет чужих жизней. Но эта догадка ошибочна, блока нет.

– Ты уверен? – спросил Эрл.

– Уверен. Причина «безумия» в чем-то другом. У меня ощущение, что Ионн в последнее время сражается с чем-то невидимым. Оно не требует Силы, оно поднимает со дна души то, что сокрыто от глаз.

– Да, похоже, – кивнул Ливтрасир. – Ионн не видит того, что вокруг. Он живет в мире собственных страхов и домыслов, не понимая, где явь, а где бред. Если вспомнить, что все началось сразу после того, как был «спутан» один из приборов внутри катакомб…

– А что думает эта Илана из «Ордена Правды»?

Вопрос прозвучал очень буднично, просто, но Эрлу в нем померещился некий намек.

– Кто? Илана? Илана считает, что Ионн слишком плохо воспитан. Ей трудно понять, что творится с ним, – ровно ответил он.

– Зря ты ее пригласил в Агенор, – вдруг сказал Горад.

– Да? Почему?

– Потому, что Илана видит, слышит и чувствует только себя. Ей нет дела до тех, кто с ней рядом. Она презирает людей и использует их.

– Не согласен. Илана – хороший Искатель.

– Пока речь идет о простых делах – да. Но она не способна понять то, что как-то выходит за рамки обычного, – тихо ответил Горад.

– Правильно! Зато она видит то, что порой ускользает от всех. И ее взгляд настолько отличен от нашего, что поначалу теряешься, а потом вдруг понимаешь достаточно важные вещи.

– Какие же? – с еле заметной иронией спросил Горад.

– Важные! Мы, без нее, попытались свести воедино все факты, и сразу же сделали вывод о том, что попасть в катакомбы, используя выход за городом, мог Наделенный из «Службы».

– Естественно. Лишь Наделенный мог вновь наложить на тайник цепь «зеркальных заклятий». Он смог бы пройти катакомбы, попасть через люк в Зал Запретного.

– И мы отбросили эту догадку, считая, что Мастер не сможет найти в Агеноре сторонников. Так?

– Ну и что?

– Мы считали: одно исключает другое, забыв, что есть третий путь. Есть третья сила, способная вызвать сочувствие жителей города.

– Третья?

– Ну да, клиры. Вот то звено, что способно связать Агенор с Наделенным. Когда Илана сказала про них, все вопросы отпали. Ведь клиры могут лишить Силы, но могут и сохранить ее. Временно, чтобы добиться своей цели. И клирам очень легко обрести в Агеноре поддержку. Мысль, что Сила – зло, не нова.

– А зачем Мастеру помогать клирам? Что он получит, утратив свою Силу? И зачем им убирать Купол?

– Пока не знаю. Они ненавидят нас так же, как «Службу», и очень охотно столкнут. Представь, Горад: бумаги попали к Истребителям Скерлинга. Купол снят, город разрушен, и все начинается снова: отбор детей, опыты в катакомбах, извечный страх горожан. Кто спасет Агенор? Незаметные клиры, которые смогут избавить детей, обладающих Силой, от страшной опасности. Как? Уничтожив способности, нужные «Службе». И вот Агенор – город без Наделенных.

– А еще проще достичь цели мирным путем, – подхватил Горад. – Объявив, что «Служба» может снять купол защиты в любой момент, вынудить жителей города сдать Наделенных для их превращения в самых обычных людей. Результат – тот же. Город без магии, город простых людей.

– Город, где правят клиры, – прервал его Эрл. – Город, где контролируют каждого. Агенор снова вернется к тому, с чего начал. Хейд мне говорил, что среди документов, которые он обнаружил в архивах Лонгрофта во время поездки, он встретил один любопытный труд. Некий ученый писал, что, блокируя Силу, великая секта лишает людей личных качеств. Она усредняет их. У всех детей Наделенных, прошедших Собор, пропадает желание действовать, у внуков нет силы жить. Правнуки не рождаются.

– Очень похоже на правду, – легко согласился Горад. – Я уже слышал нечто подобное. Значит, украв документ, клиры могут нас всех уничтожить?

– Да.

– А как они взяли свиток?

– Илана считает: свалив на пол книги, Мелен сказал девочкам, что идет к Руни и Лунду, а сам прошел к тайнику. А Лунд с Руни решили, что он собирает упавшие книги с ребятами.

– Значит, все же Мелен… Он способен увлечься теорией клиров. Но как же «заговор»? – спросил Горад. – Мелен – лишь человек, чей ребенок «по воле Святого» был взят в катакомбы, он не Наделенный. Мелен не смог бы снять «заговор»!

– Давай на миг предположим, что клиры приехали к нам в Агенор, взяв с собой Наделенного и сохранив его Силу. Он знал про подземный ход. Знал, где приборы. И он провел клиров, позволив им «спутать» прибор. Что, похоже на правду?

– Похоже. Но знать про приборы и ход может лишь Мастер «Службы», а он вряд ли станет поддерживать клиров. Их там ненавидят сильнее, чем нас.

– Ненавидят. Но клиры умеют добывать и использовать сведенья о частной жизни.

– Шантаж?

– Вероятно. А может быть, сделка.

– Допустим. Но ты уверен, что им помогает Мелен, а не кто-то другой? Вспомни, что говорилось о девочках.

– Все факты против него, начиная с надлома ступеней. Кто, кроме Мелена, сумел бы внушить Ионну мысли о записи практики снятия Купола? И кому, кроме него, Ионн, как близкому другу, доверил бы формулу наших «защитных» заклятий, которые знали лишь четверо. Верно?