Сингапурская история: из «третьего мира» – в «первый», стр. 175

Как и жители любой другой страны, жители Гонконга обнаружили, что их наиболее насущными потребностями являлись выживание и благосостояние. Люди были разочарованы тем, что старая система, при которой каждый напряженно работал для собственного блага и практически каждый добивался успеха, больше не работала. Настроение и позиция людей изменились. Они должны были двигаться вперед. Поскольку предвыборная политическая деятельность не влекла за собой никакой ответственности, Законодательный совет превратился в место для политической рекламы с целью завоевания голосов избирателей на следующих выборах. Поскольку политические лидеры не несли ответственности за выполнение своих предвыборных обещаний, то эти обещания никогда и не подвергались проверке.

У Гонконга было два возможных пути вперед. Во-первых, законодатели могли занять более реалистичную позицию и начать работать в рамках Специального административного района Сянган, являвшегося частью Китая, тем самым, заявив о своем признании приоритета национальных интересов Китая. В этом случае Пекин, вероятно, позволил бы партии большинства придти к власти после 2007 года, когда конституция должна быть пересмотрена. В противном случае, Пекин возьмет упрямых политиков измором. До 2007 года у людей есть время, чтобы определиться, по какому пути следовать. Старый Гонконг уже стал историей, а его будущее зависит от того, каким образом народ Гонконга будет защищать свои групповые интересы.

В течение часа, отвечая на вопросы собравшихся в международном конференц-зале 1,200 представителей средств массовой информации, деловой и политической элиты Гонконга, я высказал очевидное: если Гонконг станет просто еще одним китайским городом, то он не представляет для Китая никакой ценности. Гонконг представлял интерес для Китая ввиду наличия в городе развитых общественных институтов, управленческих знаний, высокоразвитого финансового рынка, одинаковых правил игры для всех, а также благодаря космополитичному образу жизни в городе, использующем английский язык для ведения бизнеса. Это то, что делает Гонконг отличным от других городов Китая.

В Гонконге сталкиваются две противоположные тенденции. Чтобы быть полезным Китаю, город должен научиться работать с китайскими официальными лицами и понимать их образ мышления, а также экономическую и социальную систему страны, которая отличается от их собственной. Тем не менее, нельзя позволить, чтобы эти факторы стали оказывать определяющее влияние на Гонконг, иначе, он превратится просто в еще один китайский город. Он должен сохранить присущие ему характеристики, которые сделали его незаменимым посредником между Китаем и внешним миром, как это было во времена британского господства. Я ожидал, что мои жесткие заявления повлекут за собой критику со стороны средств массовой информации, но отношение аудитории было теплым, а средств массовой информации на следующий день – мягкой. Их сообщения заставили различные группы населения задуматься над выбором, который перед ними стоял. Они оказались в ситуации, совершенно отличной от той, которую предвидел Крис Паттэн, – «тяжелая рука» Китая совершенно не ощущалась. Напротив, мрачное настроение самих жителей Гонконга не позволяло им двигаться вперед, не давало поставить практически достижимые в новых обстоятельствах задачи и работать над их выполнением. Когда городом управляли британские официальные лица, у людей в Гонконге не было необходимости в том, чтобы действовать дружно и согласованно. Они были великими индивидуалистами и талантливыми предпринимателями, готовыми идти на большой риск, чтобы обеспечить высокое вознаграждение для себя и своей семьи. Теперь же, когда они столкнулись с серьезными альтернативами будущего развития, они обязаны сделать свой выбор в качестве особой группы китайской нации. В настоящий момент существует глубокая и широкая пропасть между стремлениями жителей Гонконга, желающими сохранить свою комфортную жизнь в процветающем городе с помощью демократической системы, и надеждами китайских лидеров, желающими видеть Гонконг не только безвредным, но и полезным для Китая.

На протяжении следующих 47 лет обе стороны должны стремиться к сближению друг с другом. Это может оказаться не таким сложным делом, как опасаются многие жители Гонконга. До того, как Китай и Гонконг станут единой страной в рамках одной общественной системы, вырастут еще два поколения людей. Если те перемены, которые произошли на протяжении жизни одного поколения людей после смерти Председателя Мао, будут продолжаться в том же темпе, то слияние Китая и Гонконга не должно быть таким уж трудным делом.

Глава 35. Тайвань: иная ипостась Китая

Внешняя изоляция, в которой оказался Тайвань, побуждала его развивать связи с Сингапуром в первые годы нашей независимости. С другой стороны, мы также стремились не оказаться в полной зависимости от Израиля в вопросе подготовки наших вооруженных сил. Первоначальные дискуссии между нами начались в 1967 году. Правительство Тайваня прислало высокопоставленного представителя, который встретился с тогдашним министром обороны Сингапура Кен Сви и мною. К декабрю того же года Тайвань уже направил нам предложение об оказании помощи в создании военно-воздушных сил. Мы были очень заинтересованы в том, чтобы готовить наших летчиков и морских офицеров на Тайване, так как Израиль не мог нам в этом помочь. Министерство обороны Тайваня оказывало нам большую помощь, но время от времени они намекали нам, что, если их министерство иностранных дел узнает о помощи, оказываемой Сингапуру в оборонной сфере, то потребует взамен дипломатического признания в той или иной форме. Мы дали ясно понять, что по этому вопросу мы не сможем пойти на уступки.

Когда в 1969 году Тайвань открыл в Сингапуре «Торговое Представительство Китайской Республики» (Office of the Trade Representative of the Republic of China), то между нами была достигнута четкая договоренность, что этот обмен торговыми представительствами не являлся формой взаимного признания государств или правительств. Мы не хотели оказаться втянутыми в дебаты, касавшиеся требования руководства Китайской Народной Республики (КНР) считаться единственным полномочным правительством всего Китая, включая Тайвань. Когда в ООН проходило голосование по резолюции о приеме КНР в члены организации, делегация Сингапура проголосовала в пользу Китая, но воздержалась при голосовании по резолюции об исключении Тайваня из членов ООН. Наша политика должна была оставаться последовательной: мы считали, что существует «единый Китай», а воссоединение КНР и Тайваня является их внутренней проблемой, которую они должны разрешить между собой.

Развитие связей между Бюро национальным безопасности Тайваня (БНБ – National Security Bureau) и министерством обороны Сингапура привело к тому, что Тайвань предоставил в наше распоряжение несколько летных инструкторов, техников и механиков, чтобы помочь наладить работу подразделения, занимавшегося обслуживанием самолетов. Когда в мае 1973 года директор БНБ Тайваня предложил мне посетить остров, чтобы встретиться в Тайбэе с премьер-министром Тайваня Цзян Цзинго, сыном президента Чан Кай-ши (Chiang Kai-shek), я согласился. Премьер-министр Чан и его русская жена встретили Чу и меня в аэропорту и отвезли нас в наши апартаменты в «Гранд-отеле». [28] На следующий день мы полетели вместе с ним на «Боинге-707», предназначавшемся для официальных лиц, на авиабазу, где он устроил для нас длившиеся полчаса показательные полеты и воздушные бои. Затем мы вместе поехали на машине на расположенный на озере Сан Мун (Sun Moon Lake) курорт, где провели два дня, стараясь познакомиться друг с другом поближе.

Во время ужина в Тайбэе я встретился с министром иностранных дел, министром финансов, министром экономики, начальником Генерального штаба и директором БНБ Тайваня, и, таким образом, познакомился с ближайшими доверенными лицами и помощниками президента. Кроме хороших личных взаимоотношений с Цзян Цзинго, в основе наших отношений лежало то, что мы оба были антикоммунистами. Коммунистическая партия Китая была его смертельным врагом, а Коммунистическая партия Малайи (КПМ), которая была связана с КПК – моим смертельным врагом, так что у нас было общее дело.