N-P, стр. 6
– Жуткий. И его портит.
– Он потерял голову.
Я с грустью подумала: женщины – они такие. Разговаривать с Отохико было интересно.
– Но его любовные дела меня не касаются… В следующий раз расскажу подробней.
– Расскажи, если захочешь.
Мы вышли на улицу, и с каждым шагом меня охватывало все большее волнение. Слепящее солнце, сверкающий черный асфальт, густая зелень деревьев…
Я глубоко вздохнула.
– Не волнуйся, – Саги обратила ко мне улыбающееся лицо, похожее на большой подсолнух. На солнце оно было ослепительно красивым, и я прищурилась.
Наступает лето.
*
Я только и думала, что скоро в университете начнутся каникулы и у меня появится свободное время, но получалось так, что каждый день кто-нибудь просил меня поработать над черновым переводом. На этом можно немного заработать, но приходилось сдавать работу в срок.
Поэтому я почти ежедневно появлялась на кафедре и допоздна рылась в словарях.
Это случилось глубокой ночью. На улице, издавая ужасный шум, шел сильный дождь, дул ветер, и шагов на лестнице не было слышно.
Когда раздался стук в дверь, я обомлела от страха. Было три часа ночи. Я осторожно заглянула в дверной глазок, это был Отохико. Я открыла дверь.
– Ты почему так поздно? Признавался в любви? – сказала я.
– Именно, – сказал он. Он был сильно пьян и шатался. Капли воды с зонта, насквозь промокшие ботинки.
– Что-то случилось с твоей девушкой? – спросила я.
– Ничего особенного, – сказал он.
– Ты пьян?
– Да, поспорил и вусмерть напился. Не знаю, прав я или нет, вот и решил поговорить с предметом спора.
– Предмет спора – это я?
– Да, – кивнул он.
– А с кем спорил, с Саги?
– Нет.
– Но при чем здесь я? Мы ведь с тобой всего один раз и разговаривали.
– Трудно объяснить.
– А позвонить нельзя было? Или завтра прийти?
– Извини, – Отохико опустил голову. Мне тоже иногда случалось сильно напиваться, и поэтому я понимала, что дурных намерений у него нет. Просто ему необходимо было знать ответ. А в чем заключался вопрос?
– Хорошо, заходи, – сказала я.
– Нет, я лучше здесь, – сказал он.
– Здесь неудобно, давай заходи.
После моих слов Отохико медленно снял обувь.
– Извини, можно мне в туалет? Меня, кажется, тошнит. – Его лицо побледнело.
– Не надо ничего объяснять, иди скорее! – Я засуетилась и быстро отвела его в туалет. Его тут же вытошнило, потом послышался шум воды. Я подождала у двери, вскоре он вышел.
– Дай, пожалуйста, воды.
Его лицо еще сильнее побледнело, глаза налились кровью.
– Тебе совсем плохо! – Я налила в стакан воды и передала ему, он выпил ее большими глотками.
– Помнишь эту историю? – спросил он вдруг.
– Какую?
– О человеке, которого напоили? В пустыне. Как ему отблагодарить? Золотыми монетами?
Он бормотал что-то невразумительное.
– Я, кажется, поняла, что ты хочешь сказать. Еще выпьешь?
– Thank you.
– Садись на тахту, можешь прилечь, – я дала ему еще стакан воды. Он молча его осушил. Стало тихо, с улицы доносился шум дождя. Дождь шел все сильнее и сильнее.
– Извини, – сказал Отохико.
– Если ты пришел в себя, говори. О чем ты хотел меня спросить? – сказала я, усевшись на пол.
– Сейчас скажу. Подожди немного…
– Какая-то проблема?
– Да, и немалая. – Он закрыл глаза. Снова шум дождя, окно дребезжало и тряслось от ветра. Шум стоял такой, словно ливень будет продолжаться долго-долго – целую вечность.
– Не спи. Мне страшно.
Я растолкала Отохико.
– А я и не сплю. Все будет хорошо. Мы сделаем копию – для сохранности, – сказал он.
– О чем ты говоришь?
– О девяносто восьмом рассказе. О прощальном подарке Сарао Такасэ.
– Зачем? Мне страшно. Подожди! Не спи. Я налила еще стакан воды.
– Выпей и говори.
Отохико кивнул, но сделал только один глоток.
– Ты уже не хочешь вспоминать об этом парне?
– О каком парне? О Сёдзи?
– Ну да. Тяжело, наверное, вспоминать, и к произведениям отца интереса больше нет? Дело прошлое, да?… Мы и сейчас его помним, а ты, выходит, нет? Так или нет?
– Ты сказал «мы»?
– Я, Саги и…
– И твоя подруга? – подсказала я.
– Да. Для нас с тех пор время замерло. Пока ты занималась своими делами, мы запутывались в этом все сильнее.
– Может, ты и прав, но Саги, насколько мне известно, считает, что этим стоит заниматься. О твоей подруге я не знаю, но сама я об «N-P» не забываю. Я долго была связана с этой книгой и рада, что можно поговорить о ней, в том числе и с тобой. Это действительно так.
– Ты тоже, выходит, впуталась? И тебе не надоело, что мы всегда бродим рядом?
– Если не будете меня использовать, – сказала я.
– Нет, нет, клянусь тебе, – сказал Отохико.
– Тогда ладно.
– Для нас выхода нет, все безнадежно. Мы ждем толчка от тебя. Кажется, у тебя есть ключ к переменам.
– Вот как, – я плохо его понимала. – Рукописи что-то угрожает, и поэтому надо сделать копию?
– Нет, думаю, что нет. Просто подарок на память – на всякий случай.
– Понятно, – сказала я. – Слушай, ну почему все так получается? Сёдзи давно уже умер, твой отец – еще раньше. Что заставляет тебя до сих пор видеть в этом трагедию? – Я хотела еще добавить о ненужной мелодраме, но не стала.
– Со мной все в порядке. Это она, у нее магические способности, – сказал он.
Кажется, я поняла, о ком он говорит.
– Опять она, твоя подруга.
– Наверное, скоро ты с ней встретишься, – сказал Отохико. – Когда это случится, ты еще больше втянешься. Такой уж ты человек.
– А когда все это кончится? – спросила я.
– Когда мы повзрослеем, все кончится само собой.
Я засмеялась.
– Все в порядке! Не надо так серьезно переживать.
– Вернувшись из Бостона, я до сих пор чувствую усталость.
– Похоже на то.
Шум дождя меня беспокоил. Меня не покидало чувство, что меня вовлекают в какую-то странную психологическую игру. Вдали послышался звук грома. По стеклу бежали дождевые капли, от расплывшихся за окном фонарей исходило белое сияние. Этой ночью даже улыбка Саги была слишком далеко и не вызывала доверия.
– Любопытства у тебя куда больше, чем я предполагал.
– А ларчик просто открывался.
– Да, лучше не вмешиваться. Пусть все идет само собой.
– Если так думать, непременно станет легче.
Я плохо его понимала.
Молчание. Шум дождя. Ревущий ветер.
Я молча смотрела в окно и внимательно прислушивалась.
– Как хорошо в Японии! – сказал Отохико.
– Чего это вдруг?
Я думала, что он спит, и обернулась. Он смотрел на меня ясными и совершенно не сонными глазами.
– Сакура цветет.
«Надо же так напиться, чтобы говорить о сакуре летом», – подумала я и спросила:
– Почему ты о ней вспомнил?
Отохико смотрел в окно.
– Когда я впервые приехал в Японию, была дождливая весна, и мне это совсем не понравилось. Но однажды я увидел из такси цветущую сакуру и был потрясен. Дождь такой сильный, что из окна такси почти ничего не видно. Кроме того, деревья стояли за изгородью, так что я смотрел на цветы сквозь двойной фильтр. Но и эти тусклые облака розовых цветов помогли мне понять Японию.
– Хорошая история.
– Я до сих пор чувствую себя иностранцем. Но когда я жил в Бостоне, я видел сны о своем возвращении.
– Вот как.
Неприкаянная беззащитная душа. Мокрые каштанового цвета волосы. Похож на пса… а может, он принц? Он заставил меня вспомнить об общей тетради Сёдзи.
Отохико заснул и громко захрапел. Из-за храпа да еще звука дождя стало невероятно шумно. Потом весь этот шум почему-то меня успокоил, показался подвижным молчанием. Я накрыла Отохико одеялом.
Ночь уже почти прошла, когда мне нестерпимо захотелось спать. Я забралась в постель и заснула, но тут же в моей комнате появился Отохико.