Генерал Дима. Карьера. Тюрьма. Любовь, стр. 17
Когда «книжное дело» уже вовсю раскручивалось, господин Шмидт должен был проводить часть расследования, то есть практически работать против себя самого. У него было два выхода: либо ничего не делать, либо делать все с двойным усердием, чтобы себя обелить, реабилитировать, в конечном счете, в глазах общества. И господин Шмидт, конечно, выбрал последний вариант.
Ему, можно сказать, «повезло». Он умер. Остальные же сейчас предстали перед судом в Швейцарии.
Чиновничьи утехи
Когда Дима жил в Швейцарии, ему часто приходилось организовывать пребывание высокопоставленных советских функционеров. Как правило, это обставлялось так. Следовал звонок из Москвы: «Дима, приедет такой-то. Надо его встретить по высшему разряду, чтобы ему очень понравилось».
Однажды предупредили в отношении Н. , человека уровня ЦК КПСС. Дима был с ним не знаком, но приготовился принять гостя по полной программе. В его распоряжении была всего одна ночь. Н. прилетал часов в восемь-девять вечера, а уже в двенадцать дня отбывал в другое место.
Куда везти? Недалеко от аэропорта «Клоттен» сдали новую гостиницу — пять звезд. Когда открывается новый отель, первые два-три месяца там относительно невысокие цены. Но этот вопрос Диму не волновал. Его устраивало расположение отеля. Времени и так было мало, чтобы ещё тратить его на дорогу в Цюрих и обратно.
Приехали в гостиницу. Н. выглядел внушительно, со значком депутата Верховного Совета СССР, правда, в Швейцарии это не имело особого значения. В огромном холле было малолюдно. За стойкой с надписью «Reception» сидела симпатичная молодая женщина, на которую Н. тут же положил глаз. Да и Дима бы в других обстоятельствах не отказался бы переспать с ней.
Здесь надо сказать, что в Швейцарии проституции практически не существует. По крайней мере, в этой стране «снять» девочку достаточно проблематично. Когда гости хотели побывать в борделе, их возили через перевал Сен-Готтард, по маршруту Суворова, или в соседнюю Германию.
«Я её хочу», — прямо сказал Н. Напрасно убеждал его Дима, что надпись «Reception» не означает бордель. Чиновник только злился. Что делать? И его не хотелось обижать, и к девушке обращаться с такой дикой просьбой было по меньшей мере неуместно.
Дима понимал, что убить можно только ценой. Он зарегистрировал гостя и предложил ему подняться в номер. А сам направился к девушке, радуясь своей предусмотрительности: в портмоне лежала приличная пачка наличных денег.
«Нельзя ли сделать то-то?» — обратился Дима по-английски к служащей отеля, обрисовав желание своего клиента и выкладывая на стойку пять тысяч долларов. Он решил начать с этой суммы, поскольку знал, что средняя зарплата швейцарских служащих составляет три-четыре тысячи долларов.
Девушка смерила его ледяным взглядом и стала набирать номер полиции. Диме сделалось не по себе. Он уже придумывал, как выкрутиться из неприятной ситуации. Проще всего было сказать полиции, что девушка его неправильно поняла, он просто хотел рассчитаться за номер, но подвел плохой английский язык.
«Семь», — увеличил ставку Дима, глядя девушке прямо в глаза.
Она перестала звонить в полицию, уже заинтересовавшись предложением иностранца. В общем, сговорились на двенадцати тысячах долларов. В швейцарских франках это составляло примерно пятнадцать-шестнадцать тысяч. Такую сумму девушка зарабатывала за три месяца.
Дима позвонил Н. и предупредил его о том, что девушка уже поднимается к нему в номер. Сам же остался в холле. На всякий случай.
Проходит время. Тридцать минут, сорок. Наконец появляется девушка. Слава Богу, не побитая, не поцарапанная, не растерзанная. В хорошем настроении.
— Вы извините меня, — говорит Диме, — Я так была не права по отношению к вам. Подумала, что мне с ним переспать придется. Потому и попросила двенадцать тысяч.
«Что же он с ней делал, — подумал Дима? — Палкой бил, оскорблял?» Он не в первый раз имел дело с сотрудниками уровня ЦК КПСС. У них всегда была сложная сексуальная ориентация.
— Вас не обидели? — спрашивает Дима.
— Нет, что вы! Все было прекрасно.
— Извините, но что ж он с вами делал?
— Когда я пришла, он заставил меня раздеться догола, постирать его рубашку и носки руками, потом завернуть его в одеяло и гладить по голове, пока не заснет…
«Твою мать! — выругался про себя Якубовский. — Да за такие деньги я бы сам постирал ему рубашку и по голове бы гладил, чем захочет».
Недоразумение
В другой раз поступило поручение встретить одного военного чиновника. Дима повез его в новый «Noga Hilton», гранд-отель в Женеве. Поселил в президентском номере, который выглядел так: главный зал, от него анфиладой отходят комнаты: спальня, кабинет и т. д.
Себе Дима снял соседний номер, куда привел девушку, рассчитывая хорошо провести ночь. Предупредив гостя, что тот всегда может с ним связаться по телефону, Дима предался любовным утехам, рассчитывая встать часов в девять-десять утра. Не тут-то было.
В семь утра раздался звонок: «Срочно беги сюда!»
Не понимая, что могло случиться в столь ранний час, Дима набросил халат, благо идти было недалеко, и кинулся к гостю.
Его ждала картина такая комическая, что трудно было удержаться от смеха. По номеру, нарезая круги, бегал советский чиновник, а за ним вприпрыжку мчался служащий отеля. Дима остановил служащего.
— В чем дело? Можете объяснить?
— Сам не понимаю. Господин спустился в ресторан, позавтракал, я принес ему счет, а он побежал от меня. Всего-то и надо было — записать номер комнаты.
— Успокойтесь! Ничего страшного, — принялся Дима успокаивать гостя. — Официант хотел, чтобы вы подписали счет. Платить ничего не надо!
— Я за двадцать лет работы на руководящих должностях вообще ничего не подписал, — кипятился чиновник, — может, поэтому я удержался.
Дима расписался за строптивого постояльца, официант, потрясенный до глубины своей невозмутимой швейцарской души, ушел. Всяких клиентов он повидал на своем веку, но таких — никогда.
— Понять ничего не могу, — в свою очередь никак не мог успокоиться советский военный чиновник, — чего он ко мне привязался? Я и съел-то немного!
«·······!»
Поскольку все чиновники, приезжавшие в альпийскую республику, мечтали о шоп-туре, Дима облюбовал для этой цели торговый центр в предместье Цюриха.
Это был целый комплекс магазинов, рассчитанных на то, чтобы удовлетворить самые прихотливые желания. Дешевых универмагов в этом гигантском торговом царстве не было. Здесь делают покупки люди, принадлежащие к обеспеченным слоям общества.
Не раз Диме приходилось краснеть за своих соотечественников, которые были готовы скупать товары прилавками. Один, например, со словами «дома жена сама выберет» потребовал принести ему все вещи пятьдесят шестого размера. Платили эти люди не из своего кармана.
Был там магазин, где вещи подгонялись по длине. Покупатели мерили, крутились перед зеркалом, спрашивали: «Как?» И Дима, любитель ненормативной лексики, говорил: «Заебись!»
Продавец-швейцарец не раз слышал это короткое, звучное словечко и захотел узнать, что оно означает.
«Very good!» — перевел Дима почти дословно.
Приезжает очередная делегация, на этот раз женская. Жены государственных чиновников мечтали только об одном: поскорее дорваться до модных магазинов. Дима повез милых дам в свой любимый торговый центр и напоследок пригласил в тот самый магазинчик, где вещи подшивались по росту. Все, как обычно: примерки, возгласы.
«Заебись!» — торжественно произнес продавец, лучезарно улыбаясь покупательницам.