Считайте это капризом…, стр. 11

Та, совершенно измотанная, даже не стала их рассматривать, просто сунула в карман.

— Сколько я вам должна за них? — Этот вопрос Марина уже не услышала, а прочитала по бледным Полининым губам.

— Нет, нет, ничего, — успокоила ее Марина, — ничего вы мне не должны.

Это все, что она могла сделать для убитой горем сестры Валентины Коромысловой.

Глава 7

НАСТОЯЩИЙ ПОЛКОВНИК

Отдохнуть в тот день Марине так и не удалось. Спать расхотелось, идти на пляж тоже желания не было. Вместо этого она спустилась вниз и позвонила домой, но там никто не брал трубку. Тогда Марина сходила на ближний базарчик и купила полкило инжира. Помыла его у колонки и села на скамью на набережной. Поглощая инжир и глядя на море, она думала о Кристине-Валентине, ее сестре и превратностях судьбы. Из памяти не выходила Валентина, такая, какой она ее увидела тогда, в первый раз: уверенная в себе, вызывающе прямолинейная… Ну кто бы мог предположить, что в действительности она была типичной неудачницей, компенсировавшей серость собственной жизни с помощью фантазий? Сочиняла мыльные оперы, в которых сама была главной героиней.

Марине стало до слез жаль Валентину, а заодно и себя. Она ведь, в сущности, тоже имела неоспоримые основания считать себя неудачницей. Через три дня ей исполнялось тридцать пять, а много ли она видела радости? Впору придумывать себе новую жизнь, как это делала Кристина-Валентина. Ну что, что тут вспомнишь? Все было как-то быстро, впопыхах и всегда под знаменем грядущего дня, в наивной уверенности, что завтра случится нечто такое… А завтра ничего особенного не случалось, и вожделенная встреча со счастьем автоматически переносилась на послезавтра. Впрочем, на чей-нибудь праздный взгляд, ее жизнь могла показаться ничуть не хуже других, как, впрочем, и не лучше. Поступила в институт, во время учебы вышла замуж за однокурсника, родила сына… Это под знаком плюс. Развелась — под знаком минус. Но разве она одна такая? По крайней мере у доброй половины Марининых сослуживиц из бюро научно-технической информации точно такая же история. Так что, если быть честной до конца, оснований считать себя несчастнее других у нее нет. Но и счастливей — тоже.

— Что это мы скучаем, девушка? — раздался совсем рядом вкрадчивый голос.

От неожиданности Марина вздрогнула, и инжир посыпался у нее из кулька.

— Что ж вы такая пугливая? — Рядом с ней на скамейке сидел сильно молодящийся товарищ предпенсионного возраста.

Марина, не говоря ни слова, встала со скамейки и пошла прочь.

Вдогонку ей понеслось:

— Ну и подумаешь, какие мы гордые! Уж и слова сказать нельзя!

За ужином Вероника, которая на этот раз была в красивом черном платье чуть ли не для приемов, поинтересовалась:

— Чего это вас на пляже не было?

— Голова болела, — ответила Марина. В сущности, так оно и было.

— А сейчас уже не болит? — проявила подозрительную чуткость новая знакомая.

— Уже не болит…

— Туда, может, составите мне вечером компанию? Хочется по набережной прогуляться, а одной как-то неудобно. И потом все время кто-то цепляется. Если бы что-нибудь стоящее, а то типичнейший «сэконд хэнд». Из самих песок сыплется, а они туда же! — с этими словами Вероника покосилась на сухонького старичка, ежедневно делящего с ними трапезу.

Тот как раз с трудом управлялся с довольно жестким антрекотом и сделал вид, что ничего не слышал, хотя уши у него покраснели.

Марина невольно растянула губы в улыбке: определение «сэконд хэнд» как нельзя лучше подходило к тому типчику, что сегодня клеился к ней на скамейке. Да уж, будет что рассказать по возвращении бабонькам на работе: как с ней заигрывали стариканы и как она фланировала по набережной под ручку с «гороховой» Вероникой.

А последняя напомнила о своем «заманчивом» предложении:

— Ну что, пойдем погуляем? Там после восьми музыка играет, танцы…

Марина открыла рот, чтобы сказать «нет», а сказала «почему бы нет?».

Вот так все и вышло. Она сходила в номер, надела свое любимое голубое платье, которое купила в прошлом году и надевала за это время пару раз — а куда, собственно? — и около восьми они встретились с Вероникой в фойе пансионата и двинулись на звуки музыки. Прежде, правда, Марина предприняла еще одну попытку позвонить домой. На этот раз ей удалось поговорить и с сыном, и с теткой, а потому настроение у нее заметно улучшилось.

На набережной и в самом деле танцевали. Кто во что горазд. Под одну и ту же музыку те, что постарше, кружились в вальсе, те, что помоложе, выкладывались в современной импровизации, смахивающей на внезапный приступ падучей. От натыканных во всех углах мангалов шел вызывающий усиленное слюноотделение запах мяса и дыма.

Первой не выдержала Вероника:

— До чего же есть хочется! В этом пансионате что кормят, что не кормят. У меня, например, от манной каши только аппетит разыгрывается. И от творожной запеканки тоже. Может, съедим по шашлычку?

Марина заколебалась. Честно говоря, денег у нее было в обрез, и подобные излишества в ее планы не входили.

Вероника, видно, тоже в глубине души мучилась сомнениями, а потому забормотала:

— А давайте одну порцию на двоих, а? Получится недорого, и вреда здоровью не нанесем!

Марина сдалась. Потом они прошли вдоль ряда мангалов, приценились — цены везде были одинаковые и довольно кусачие — и наконец остановили выбор на том, где, как им показалось, куски мяса выглядели румяней и аппетитнее. Купили порцию шашлыка и бутылку минералки, взяли две одноразовые тарелки и такие же стаканчики и отошли к уединенному столику под деревом.

Шашлык Марине не понравился: сверху он был подгоревшим, а внутри непрожаренным. Окончательно же испортило Маринино настроение то, что она каким-то непостижимым образом умудрилась посадить на свое любимое голубое платье большое жирное пятно. Вероника же глотала мясо, как удав, успевая заодно комментировать то, что происходило на импровизированной танцплощадке:

— Ой, смотрите, какая корова в красном! С ума сойти! А эта жердь в зеленом, ну и тля. А вот мужчина у парапета очень интересный. Ну, «настоящий полковник»! Смотрит в нашу сторону, точно смотрит!

Марина зачем-то оглянулась и впрямь встретилась взглядом с высоким мужчиной с худощавым загорелым лицом и густым ежиком коротко стриженных седых волос.

— Очень симпатичный! — оценила Вероника. — Видно, что интеллигентный человек.

Марина почувствовала, что постепенно начинает ненавидеть ее прямо-таки лютой ненавистью. Еще она ругала себя: нашла с кем связаться, с этой недалекой бабой, к тому же сплетницей. Обиднее всего было, что именно Вероника затащила ее на набережную и соблазнила шашлыком, результатом чего и явилось злополучное пятно на платье. Не отстирается небось, вот черт! Можно, конечно, попробовать, но для этого нужно как минимум скорее намылить и замочить!

Марина решительно бросила на столик смятую салфетку и, пробормотав, что ей нужно срочно уйти, пошла в сторону пансионата.

Ее навязчивая приятельница чуть не подавилась куском шашлыка:

— Да куда вы?

В ответ Марина только прибавила шагу. Она прекрасно сознавала, что ведет себя как взбалмошная девчонка, но уже ничего не могла с собой поделать. Вероника внезапно стала противна ей до тошноты, а затея с дурацкой прогулкой по набережной показалась сверхидиотской. Подумаешь, молодки в поисках романтических приключений и «настоящих полковников»! Разве их на всех напасешься? Чтобы укоротить путь к пансионату, Марина свернула на малохоженую тропинку, огибающую строящееся здание то ли дома отдыха, то ли санатория. Типичнейший долгострой — Марина здесь уже неделю, и за все это время ни разу не видела поблизости рабочих. Шаги за спиной она услышала, когда поравнялась с белеющим в темноте скелетом многоэтажки, но значения этому не придала. Подумаешь, не одна она такая мастерица сокращать дорогу! А потом шаги затихли, и ей вдруг стало страшно. Ей бы надо было бежать со всех ног на спасительный свет набережной, а она, напротив, замерла и медленно обернулась… И ничего не увидела, потому что лицо ей накрыла, чья-то крупная ладонь. По этой же причине она не смогла и закричать.