Милое чудовище, стр. 16

— Ножи хреновые, ниже всякой критики, — не стала скрывать Мура, — ими, по-моему, даже масла не отрежешь.

— Это мне на работе подарили, — поведала Викуля.

— Понятно, по дешевке купили, — поставила диагноз Мура, — не ножи, а бутафория. По крайней мере, даже самую лилейную шейку такими придется пилить не менее получаса. Это ж каким садистом надо быть, чтобы идти на дело с таким инструментом! Хотя Кирка, конечно, не профессионал…

Тамара вступилась за Кирку, с ходу занесенного Мурой в список маньяков:

— Ты сначала докажи, что это он! Реакция Муры была несколько неожиданной:

— Доказать, что ее прикончил Кирка, при том, что мы сейчас на него имеем, — пара пустяков! И это более всего меня смущает. А потому мы должны исходить из презумпции невиновности. Это во-первых… А во-вторых, желающих повесить все на Кирку и без нас будет предостаточно. Стоит только этому въедливому сыскарю узнать то, что знаем мы… В общем, наша задача будет состоять в том, чтобы не засадить Кирку, а, наоборот, спасти. Мы будем искать еще кого-нибудь, кто мог ее прикончить, тем более что у девиц вроде этой мужиков должно быть как грязи.

— Так, может, проще поговорить с Киркой по душам? — воодушевилась Тамара. Мура покачала головой:

— А вот этого как раз делать нельзя. Если убийца он, мы можем вызвать какие-нибудь опасные действия с его стороны, в том числе и в свой адрес. А если он тут ни при чем… Ну, представьте себе, если сказать человеку, что его подозревают в убийстве, он же поневоле начнет странно себя вести. Вот тут-то за него и ухватится этот следователь, как его там?

— Рогов, — подсказала Викуля.

— Вот именно, Рогов. Одного взгляда достаточно, чтобы понять, что он неудачник. А неудачники всегда вымещают свою несостоятельность на других. Это позволяет им самоутверждаться. Вот он и самоутвердится, повесив на Кирку убийство нашей красотки. Опять же, он заинтересован в скорейшем раскрытии преступлений, у них же там приняты всякие отчеты…

Мурины разглагольствования могли убаюкать кого угодно, включая ее благодарных читательниц, но отнюдь не Тамару, не потерявшую бдительности.

— Все ты, — буркнула она недовольно, — еще эти подметные письма придумала.

При упоминании про письма Мура и Вика посмотрели друг на друга так, словно впервые увиделись.

— Между прочим, — тихо сказала Мура, — следователь про них ничего не спрашивал и вообще не упоминал. К чему бы это?

— А к чему бы он сегодня с утра пораньше притащился к Викуле? Может, как раз из-за этих самых писем? — вкрадчиво осведомилась Тамара.

Мура обратила на нее испепеляющий взор:

— Это что, бунт на корабле? И многого мы добьемся, если будем устраивать разборки между собой вместо того, чтобы попробовать выпутаться из этой истории с наименьшими жертвами?

— И как, по-твоему, мы можем это устроить?

Муру трудно было застать врасплох, поскольку у нее всегда оказывался под рукой подходящий вариант. И эти самые варианты она использовала по мере необходимости.

— Прежде всего мы проведем разведку!

— Боем, конечно? — продолжала с неприкрытым сарказмом Тамара. Мура не моргнула глазом:

— Для начала на местности. А под местностью я подразумеваю Дом моды «Элита».

— Опять? — вскрикнула Викуля.

— Почему опять? Мы там еще не были, а все концы, я уверена, в этом замечательном местечке. По крайней мере, только там мы можем разузнать некоторые подробности про личную жизнь убитой манекенщицы. Ведь не станем же мы спрашивать об этом у следователя!

— Пожалуй, ты права, — сразу же смалодушничала Викуля.

— К сожалению, есть одна загвоздка, — продолжала между тем Мура, — нам с Викой туда соваться нельзя — мы уже засветились, нас там видели. — С этими словами Мура красноречиво посмотрела на Тамару.

— Нет, я не могу! — Тамара замахала руками. — Даже и не намекай! С какой радости я туда попрусь?

— Ты туда попрешься не с радости, а по делу. И не просто так, а с легендой.

— Опять легенды какие-то, — пробурчала Тамара.

— Я имею в виду, что ты пойдешь туда не просто так, а якобы для покупки платья, а в процессе его выбора очень аккуратно расспросишь об убитой, ну, с кем общалась, как жила и так далее…

— Нет! — решительно заявила Тамара.

— Ну вот, полюбуйтесь на нее, — возмутилась Мура. — А мы, дуры, ее за подругу держали. — Она вскочила с табурета. — Недаром же говорят о настоящих друзьях: с ним бы я пошел в разведку. А некоторых, между прочим, с собой в разведку не берут! Что ж, тогда позвольте откланяться. Пойдем, Викуля!

Вика с виноватой улыбкой сползла с табуретки.

— Хорошо, я согласна. — Тамара не узнала собственного голоса. — Но кто-то должен побыть с детьми.

— Без проблем, мы с Викой посидим. — Мура спокойно вернулась на место и приступила к методичному инструктажу:

— Держи себя спокойно, выбирай подольше, не торопись, можешь что-нибудь себе купить…

— Сейчас! На какие шиши? Мура вздохнула:

— Ладно, раз уж ты идешь на задание, мы с Викой выделим тебе небольшую сумму денег.

Скинемся, правда, Викуля?

Вика с готовностью кивнула в знак согласия.

— Когда идти? — хмуро осведомилась Тамара.

— В понедельник, разумеется. В воскресенье у всех нормальных людей выходной. Пойдешь прямо с утра.

— А теперь вы будете слушать меня, — потребовала Тамара и стала объяснять, как Вике и Муре управляться с ее отпрысками в понедельник, когда она сама поедет «на задание».

Викуля слушала ее очень внимательно, только что не конспектировала, а Мура была рассеянна и с нетерпением поглядывала на часы, всем своим видом демонстрируя занятость. Тамара не могла отказать себе в маленьком удовольствии и говорила пространно и многословно, хотя в мирной жизни таким недостатком не страдала.

Глава 10.

ПРОСТО ШУРА

Подполковник Кобылин свел на переносице свои мохнатые черные брови — явный признак крайней сосредоточенности. Рогова он не торопил и не перебивал, только что-то небрежно черкал на лежащем перед ним листе бумаги. Впрочем, Рогов отнял у Кобылина не слишком много драгоценного времени. Хвалиться-то особенно было нечем. Все выходные Рогов носился по Москве и ее окрестностям, цокая копытами и взметая дорожную пыль, но похвастать ничем не мог. Ну разве что поделиться воспоминаниями о минутах, приятно проведенных в компании нескольких эфемерных существ, состоящих исключительно из ног, — товарок убитой Лики Столетовой. Еще он смотался в Озерск, лишь для того, чтобы убедиться: единственная родственница мертвой манекенщицы — восьмидесятилетняя бабка — благополучно пребывает в глубоком старческом маразме и способна принести следствию пользы столько же, сколько мохнатые подполковничьи брови. Впрочем, от бровей, пожалуй, проку будет побольше, ибо, когда подполковник входил в начальственный раж, они неизменно исполняли устрашающую функцию.

Подполковник подвел итог сам:

— Да, негусто, негусто, ничего не скажешь… А что свидетели?

Рогов позволил себе немного расслабиться:

— Свидетелей — вагон, но никто ничего конкретно не видел и не слышал, что само по себе удивительно. Ведь Столетову, судя по всему, убили прямо за кулисами, предварительно вырубив свет. Преступник, похоже, прятался в подсобке, слева от сцены… там у них радиоаппаратура и всякое такое. Он заманил туда манекенщицу, убил и бросил на сцене. Возможно, она убегала и он ее догонял. Потом выпрыгнул в маленькое окошко и был таков. Да, собака взяла след, но он оборвался на автомобильной стоянке, где его, очевидно, поджидала машина. Короче, на всю эту операцию у него ушли считанные минуты.

— Ну а та, что ее нашла, что говорит?

— Та, что ее нашла… — задумчиво повторил Рогов. — Не хочется торопиться с выводами, но, по-моему, она темнит. Я уверен, что она знает больше, чем рассказывает. А тут еще… В общем, она там была не одна, а с подругой, весьма колоритной дамочкой. Так вот, эта самая подружка первая полезла на сцену, как она уверяет, из чистого любопытства. И, заметьте, в тот момент сцена, по ее утверждению, была освещена и трупов на ней не наблюдалось. А вторая, ну, которая нашла Столетову, заявляет, что в тот момент, когда она оказалась за кулисами, там уже было темно.