ЦРУ против СССР, стр. 25

У. Колби, директор ЦРУ, написал в своих мемуарах:

«В мае 1973 года я прочитал в газетах историю, которая коренным образом потрясла мою жизнь и ЦРУ. Сообщалось, во время суда над Даниэлом Эллсбергом за раскрытие им „Бумаг Пентагона“ всплыло, что в кабинет пользовавшего его д-ра Льюиса Д. Фелдинга проник со взломом, использовав инструменты, полученные от ЦРУ, X. Хант. Он искал материалы, которые затем должны быть переданы в ЦРУ и на основании которых ЦРУ предстояло подготовить „психологический портрет“ Эллсберга для Белого дома. Я был потрясен и никакие мог понять, почему я ничего не знал об этом, хотя на меня возложили сбор всех материалов в ЦРУ, касавшихся Уотергейта» [118].

Мемуары Колби, конечно, отмечены особенностью жанра – ограниченной достоверностью. Но все же он мог недоумевать, ибо недоумевали и те в Белом доме, кто дал команду провести операцию «Одесса». Там наверняка смутно представляли технику работы ЦРУ, не допускали мысли, что и умудренное опытом ведомство оставляет следы. 17 марта 1973 года состоялся поразительный разговор между президентом Никсоном и его верным помощником Дином:

«Дин: Вот теперь эти оба – Хант и Лидди… Эти типы, должно быть, идиоты, о чем мы узнали, к сожалению, поздно. Они вломились в кабинет врача Эллсберга, обвешанные с ног до головы всей этой снастью ЦРУ – фотоаппаратами и прочим. Потом они вернули аппараты в ЦРУ с непроявленными пленками. ЦРУ до сих пор не понимает, к чему все эти материалы… Президент: Какого черта, боже мой, зачем это?… Дин: Они пытались, что и было частью операции в связи с «Бумагами Пентагона», ну в общем, получить записи психиатра Эллсберга для каких-то целей. Ей-богу, я не приложу ума, зачем… Президент: (непечатная брань)… Дин: Вот и получается – есть материал по поводу Ханта. Есть фото, проявленное в ЦРУ. На них Гордон Лидди стоит, красуясь как кретин у таблички «Вход в кабинет врача», а видно имя врача. И (непонятно) для следователя не составит труда сообразить и спросить – а зачем ломиться в кабинет врача, – обнаружат взлом, и пойдут по цепочке – выяснят, что Лидди занимался этим, займутся им…» [119].

Собеседники совершенно точно предсказали дальнейшее развитие событий. Так и случилось. Взлом кабинета врача занял виднейшее место в том, что называют Уотергейтом. Виновные пошли в тюрьму, что Никсон в воспоминаниях, вышедших в 1978 году, назвал «трагедией», ибо «Даниэл Эллсберг разгуливает на свободе» [120].

Но мы занимаемся не Уотергейтом, а констатируем в связи с ним – в этих условиях было совершенно невозможно принимать оперативные меры по «психологическому портрету» Эллсберга. На этот раз ЦРУ потрудилось впустую.

История эта, помимо прочего, показывает: «наука» ЦРУ, восходящая к УСС, – дело очень тонкое, требующее высокой степени координации между высшей властью и исполнителями. Вероятно, механизм, по крайней мере в этом случае, разладился. Конечно, этого не могли предвидеть те, кто в годы второй мировой войны строил УСС и уверенно планировал продолжение деятельности такого рода на мирное время. Под водительством Донована УСС записало в актив множество новинок, среди которых процедура «психологических портретов» наверняка не из самых выдающихся, во всяком случае по важности.

5

Хотя в центре забот УСС по очень понятным причинам находились державы «оси», там никогда не обходили вниманием союзника – Советский Союз. Это констатируется в американской специальной литературе, разумеется, только в общих чертах и, несомненно, с порядочной дозой дезинформации.

В исследовании Т. Пауэрса, вышедшем в 1979 году и являющемся, в сущности, историей ЦРУ, эскизно прослежены заботы УСС по поводу СССР в годы войны. Сославшись на работу Р. Смита «УСС: тайная история первого централизованного разведывательного ведомства» (1972) и присовокупив собственные разыскания, Пауэрс замечает: «История УСС, которая неразрывно связана с секретной политической историей войны, отмечена столь же ревностной работой против коммунистов, как и заботой о достижении победы над Германией. Некая женщина, работавшая на Аллена Даллеса в Берне, полагает, что фокус его внимания – примерно о чем думают, отходя ко сну и просыпаясь поутру, – стал перемещаться от Германии к России уже во время Сталинграда. В УСС, включая Хелмса, принимали как факт советско-американское соперничество на протяжении всей войны» [121]. To было дело, конечно, не только оперативного состава, но и ученых, работавших в УСС.

В истории советско-американских отношений в годы войны можно найти примеры попыток западных союзников дезориентировать нашу страну. Одна из наиболее памятных – информация, оказавшаяся ложной, о направлении предстоявших немецких ударов весной 1945 года. Обращают на себя внимание усилия США и Англии на самом высшем уровне привлечь внимание СССР к химерическому «Альпийскому редуту» в канун битвы за Берлин. Попытки сговора западных союзников (например, к Берне в 1945 году) слишком хорошо известны и были поводом для острого обмена мнениями между И. В. Сталиным и Ф. Рузвельтом.

Но в целом интриги УСС против нашей страны в годы второй мировой войны не увенчались успехом. СССР выходил победителем. Это удваивало рвение УСС, занявшегося планированием политики США в отношении СССР в послевоенный период. Профессор Дж. Гэддис, просмотревший разрешенную ему часть архивов УСС, заметил в своей книге, вышедшей в 1982 году: «Больше всего и наиболее последовательно УСС в годы войны занималось при анализе советско-американских отношений вопросом о том, в какой мере политика Запада сможет определить поведение Советов. См. доклады РА, № 523: „Политическая ориентация и мораль в СССР“, 23 февраля 1943 года; № 959 „СССР и Югославия“, 19 июня 1943 года; № 1109 „Основы советской внешней политики“, 1 сентября 1943 года; № 2073 „Русские цели в Германии и проблемы трехстороннего сотрудничества“, 11 мая 1944 года; № 2284 „Интересы американской безопасности в европейском урегулировании, 29 июня 1944 года; № 2669 „Возможности и намерения СССР в послевоенный период“, 5 января 1945 года“. Естественно, не раскрывая содержания этих докладов, Дж. Гэддис замечает, что в них исследовался вопрос „увязок“, а именно: как соразмерить „морковки“ и „дубины“ в усилиях Вашингтона „добиться уступок“ от СССР [122]. Вашингтонские руководители, решавшие, например, что предоставить СССР по ленд-лизу, в этой связи пытались определить «подлинные» потребности нашей страны, с тем чтобы ничего из отправленного нам не перешло на послевоенный период. Как в отношении врага, так и в отношении союзника – СССР американские и английские спецслужбы объединяли свои усилия, продолжает биограф Донована Форд:

«Оценки РА мощи Советского Союза отличались от выводов англичан, и прилежный исследователь русской истории профессор Героид Т. Робинсон из Колумбийского университета, который впоследствии возглавил Русский институт в этом университете, отправился в Англию в имевшееся там сходное с РА ведомство, размещавшееся в Оксфорде. После недельного обсуждения английские коллеги признали: „У вас лучшие ученые, у вас больше информации, мы согласны с вашими оценками“. Профессор Лангер настаивает, что ни одно правительство не имело в своем распоряжении ведомства, хотя бы приближавшегося к РА. „Включая немцев, – добавлял он, – они могли бы учредить такое ведомство, если бы захотели, но не обладали для этого должной компетенцией“ [123].

Нет никаких сомнений, что усилия УСС во многом содействовали практически бескровной высадке войск западных союзников в Северной Африке в 1942 году. Несомненно, УСС сыграло определенную роль в организации Движения Сопротивления в европейских странах, оккупированных Германией. Конечно, УСС строго следовало классовому подходу, который препятствовал мобилизации Демократических сил на борьбу с фашизмом. А. Гольдберг, в годы войны возглавлявший подразделения УСС, пытавшиеся внедриться в рабочее движение в европейских странах, в 1946 году бросил упрек: США «из-за невежества и страха» не оказали «демократическим силам Сопротивления в Европе ту помощь, которой они заслуживали… что сузило размах и поддержку УСС наших союзников в подполье». Упрек, заметил в 1978 году бывший сотрудник американских спецслужб У. Пек, «противоречит собственным усилиям Гольдберга, ибо именно он сужал размах и эффективность деятельности УСС, не финансируя в равной степени все группы Сопротивления, особенно коммунистов, а они и составляли большинство движения» [124]. Впрочем, с какой точки зрения смотреть – для руководства УСС то и был успех ведомства, который дал мощный толчок последующей послевоенной карьере А. Гольдберга, превратившегося к исходу семидесятых годов в великого знатока проблемы «прав человека» в американской интерпретации.