Руал Амундсен, стр. 30

К цели

20 октября, — этот день в южном полушарии считается началом весны, — Амундсен вышел из дома, чтобы узнать, какова нынче погода. С востока дул лёгкий ветерок. Все дали кругом постепенно прояснялись. Термометр показывал минус 22 градуса. Вернувшись в дом, он спросил своих товарищей:

— Ну, как вы полагаете? Пойдём?

— Немедля! Отправимся рысцой! — весело ответили все четверо и начали торопливо одеваться.

Сколько времени ждали они этой минуты! В своих думах участники похода уже двадцать раз отправлялись на полюс и так свыклись с этой мыслью, она стала такой обыденной, что теперь никто не взволновался. Наскоро попрощались они с остающимися товарищами. Трое пошли проводить уходящих, а Линдстрем занимался хозяйством и даже не вышел из дома, словно Амундсен и четыре его спутника прощались только «до завтра». Четверо нарт с тринадцатью собаками в каждой упряжке стояли наготове. Нагружены они были легко, только для похода до 80°, — там ожидало путешественников и продовольствие и снаряжение. Преструд завертел ручку киноаппарата, снимая отъезжающих. На трое нарт сели по одному человеку, и на четвёртые — двое: Вистинг и Амундсен.

— Трогай! — сказал Амундсен.

Каюр первой нарты свистнул, собаки рванули и понеслись. Преструд всё стоял и вертел ручку киноаппарата, пока товарищи не скрылись в снежном облаке, поднятом нартами. Первые километры караван нёсся карьером.

Так началось путешествие к Южному полюсу.

А капитан Скотт в это время ещё готовился к походу. Его экспедиция двинулась с места зимовки только 1 ноября — на десять дней позже Амундсена. Норвежец был прав — для пони, на которых так рассчитывал Скотт, морозы были слишком суровыми.

Знакомая дорога расстилалась перед Амундсеном. Путешественники двинулись к югу по прямой линии, вдоль 163-го меридиана. Лёд был ровный, наст хорошо держал собак и нарты. Сани легко скользили, поднимая снежную пыль, каюры весело помахивали длинными кнутами.

— Те, кто увидел бы нас сейчас, наверное, подумали бы, что полярное путешествие очень привлекательная прогулка! — смеясь, сказал Амундсен своим спутникам.

На четвёртый день путешественники достигли склада номер один на 80° южной широты. Отсюда они, погрузив на нарты ящики с продовольствием и снаряжением, двигались уже с полной нагрузкой, проходя ежедневно от тридцати до сорока километров. Остановившись на ночлег, они быстро ставили палатку с брезентовым полом, зажигали примус и готовили горячий обед. Собак выпрягали и обильно кормили. Собаки спали у нарт с подветренной стороны палатки. Подъём проходил быстро: после сытного горячего завтрака быстро свёртывали палатку, грузили нарты и пускались в путь, не теряя ни минуты.

Чем дальше караван уходил в глубь материка, тем чаще и чаще во льду встречались опасные трещины. Однажды нарты Бьолана провалились в одну из таких трещин, и с очень большим трудом их удалось оттуда вытащить.

Большие «заборы», постро енные на 81 и 82° южной широты, очень помогли путешественникам: чёрные флаги на вершинах гуриев виднелись за много километров, и каюры точно правили по этим вехам.

У каждого склада экспедиция останавливалась на два дня. Объявлялся полный отдых. Собаки получали корм в неограниченном количестве.

После 82° экспедиция вступила в ту область, где никогда ещё не было людей. Правда, знаменитый полярник Шеклтон за два года перед Амундсеном прошёл до 88° 23' южной широты, но он продвигался значительно западнее, там, где наметил свой путь капитан Скотт.

Чтобы облегчить себе возвращение во Фрамхейм, путешественники начали строить гурии высотой в два метра через каждые восемь километров. Это была нелёгкая работа: нужно было вырезать больше девяти тысяч снежных глыб, но этот труд потом оправдал себя полностью.

Через каждые сто километров Амундсен устраивал небольшой склад продовольствия.

Путь шёл по ровной местности, сверкающей под солнцем. Над миром стояла величавая тишина. Её нарушали лишь скрип полозьев и лыж, дыхание собак и покрикивание каюров. Время от времени налетал туман, закрывал дали. Потом снова показывалось ослепительно яркое солнце.

Достигнув 83°, путешественники увидели далёкие горы. Одну из них Амундсен назвал горою Фритьофа Нансена, а другую — именем человека, помогавшего ему в снаряжении, — Педро Кристоферсена. Горы лежали около 85° южной широты. Высота их доходила до четырёх тысяч пятисот метров. Склоны были совсем голые, глубокой сине-чёрной окраски. И по ущелью спускались ледники. «Никогда в жизни я не видел более прекрасного и более дикого ландшафта!» — записал Амундсен в своём дневнике.

Путь к полюсу проходил между этими горами, за которыми начиналось высокое плато. Перед подъёмом на плато экспедиция сделала длительный привал, и Амундсен, как всегда в серьёзных случаях, устроил совещание с товарищами.

Как быть? До полюса оставалось пятьсот пятьдесят километров. Перед путешественниками лежал очень трудный подъём, а за ним, вероятно, и другие препятствия. Тащить с собой тяжёлый груз не было смысла. Поэтому решили оставить здесь большую часть продовольствия, взяв с собой запас только на шестьдесят дней. За это время они рассчитывали достигнуть полюса и вернуться к этому же месту.

Серьёзную заботу вызывали собаки. Число их сократилось: десять собак погибло в пути, но оставалось ещё сорок две, и, чтобы прокормить эту ораву, надо было тащить с собою много тяжёлого продовольствия. Поэтому решили идти дальше на трёх нартах с восемнадцатью собаками, а остальных, поднявшись на плато, убить.

Все согласились, что это единственно разумное решение, и тут же принялись за переупаковку груза. Кроме продовольствия на шестьдесят дней, они взяли мешки с тёплой одеждой и обувью, так как обувь в полярном походе изнашивается чрезвычайно быстро. Всё остальное сложили в снегу, отметив этот склад шестом с чёрным флагом.

Затем все отправились на лыжах разведать, каким же путём подниматься на плато. С гор спускались ледники, и один из них должен был служить им дорогой. Лёд пересекали трещины, иногда очень широкие. После разведки разгорелся спор: каждый предлагал свой путь, но последнее слово оставалось за Амундсеном, и он наметил путь.

Начался подъём. Дорога шла круто вверх. Собаки старались изо всех сил, и путешественники, глядя на них, думали, что большая часть собак сейчас спешит к месту своей смерти. С ледника на ледник всё выше и выше поднималась экспедиция. На каждой остановке Амундсен или кто-нибудь из его товарищей уходил вперёд на поиски лучшего пути. Гор становилось всё больше и больше. Солнце теперь не только ярко светило, но и грело, и путники сняли с себя тяжёлые одежды, положив их на нарты. Некоторое время шли даже в одном бельё — такая была жара. Это было фантастическое зрелище, но и вокруг них развёртывались фантастические панорамы: одна гора сияла девственной белизной, рядом с нею торчали чёрные скалы, на соседней горе снег был красно-бурого цвета, а в ущельях лежали синие тени.

Чтобы легче было найти обратный путь, Амундсен ставил через каждые сто-двести метров гурии. Там, где были опасные трещины, строили даже два гурия, между которыми проходила удобная и безопасная дорога.