Полет черного орла, стр. 34

Финлей неохотно кивнул:

— Но только не ожидай, что такое положение вещей будет мне нравиться. Пойдем. Я отведу тебя в пещеру. Здесь слишком холодно, да и Роберт, наверное, нашел для меня какую-нибудь работу.

Ах, если бы только он не дал тогда Дженн слово!

Утро было слишком ненастным, чтобы рано вставать, но выбора у Мики не оставалось. К тому времени, когда он явился в столовую, Роберт уже кончал завтракать. Больше никого поблизости не оказалось.

— Дженн проснулась? — спросил Мика, поспешно глотая кашу.

— Да. Я ее видел. Она придет к вратам, где нас ждут кони.

Молча поглощая завтрак, Мика невольно наблюдал за Робертом. Через некоторое время он осмелился сказать:

— Вы сумеете отвезти ее обратно вовремя?

— Не вижу к этому препятствий. — Роберт не отрывал глаз от своей тарелки.

Мика продолжал пристально смотреть на него.

— Она винит вас во всем случившемся.

Роберт поднялся на ноги, и Мика следом за ним двинулся к двери. — Да.

— Но вашей вины тут нет! Это понимаете и вы, и она. Так почему же она винит во всем вас?

Роберт обернулся к Мике со слабой улыбкой.

— А почему бы и нет? Нужно же ей кого-то винить. То, что случилось в Элайте, отразилось на Дженн больше, чем на ком-нибудь другом. Мы ведь понимали тогда, что, хотя брак с Ичерном защитит ее от самого худшего, легкой ее жизнь не станет.

— Но она думает, что вы просто бросили ее, а ведь это не так. Почему вы не расскажете ей о…

— Брось, Мика. Что бы я ни говорил, положение никогда не изменится к лучшему. Она меня ненавидит, вот и все. Дженн, наверное, будет легче, если ты как можно дольше будешь ехать вместе с нами. И я буду благодарен, если ты постараешься узнать, что сможешь, о ее жизни в Клоннете.

Последние слова Роберт произнес так резко, что Мика бросил на него пристальный взгляд. Они подошли к выходу из пещеры; над горами висели тяжелые тучи, предрекая нелегкое путешествие.

— Что-нибудь случилось?

— Да. Но не тревожься: я намерен принять необходимые меры, прежде чем оставлю ее в Клоннете. Хорошо хотя бы то, что Дженн сможет отвлечься: у нее появится новая причина ненавидеть меня.

Мика нахмурился, но продолжать разговор было уже нельзя: У двери их ждал Финлей.

— Вы, наверное, не сможете задержаться еще на день?

Роберт только покачал головой и вскинул на плечо вьюк.

— Ничего, Финлей, ты справишься и без меня. Я верю в тебя.

Финлей кивнул. Мику поразило, как братья похожи на своего покойного отца. Оба высокие, широкоплечие, стройные и сильные. Воины, в лучших традициях рода Дугласов. Тревор гордился бы сыновьями.

— Финлей, — начал Роберт, бросив взгляд на Дженн, которая ждала с конями у врат, — я хочу, чтобы ты ясно объяснил всем: у нас одна цель — воспрепятствовать вторжению Селара в Майенну. Недостаточно просто предупредить Тирона о том, что замышляет его брат. Тирон не может держать армию в полной готовности на границе до самой смерти Селара. Более того, нам ни к чему, чтобы Тирон решил: единственный путь избавиться от опасности — самому захватить Люсару. Мы хотим остановить Селара прежде, чем его войско доберется до границы, заставить его распустить армию и никогда больше не помышлять о вторжении в Майенну.

— Ну… — Финлей закусил губу. — А что, если это будет означать, что тебе придется убить короля?

Мгновение Роберт никак не реагировал на эти слова; потом он встряхнул головой и послал брату свою обычную насмешливую улыбку.

— Сомневаюсь, что до такого дойдет. Береги себя, братец. Я не знаю, когда вернусь. Позаботься в мое отсутствие о моих племянницах.

Финлей с несчастным видом склонил голову.

— Ты тоже береги себя — вы оба будьте осторожны.

— Ох, — рассмеялся Роберт, — Мике в Дромме ничто не грозит. Разве кто-нибудь узнает его с этой его роскошной бородой!

Мика вздернул подбородок:

— Чем вам не угодила моя борода?

— Ты в самом деле хочешь услышать ответ?

ГЛАВА 8

В Тезиуме царил дух спокойствия и сосредоточенных трудов; тридцать гильдийцев-переписчиков почти не нарушали тишину. Скрип перьев по пергаменту, запах чернил, легкое движение писца, удобнее устраивающегося на скамье, — все это дарило Вогну ни с чем не сравнимое наслаждение, символизируя для него величие священного долга Гильдии.

Просторное помещение с высоким потолком было одной из достопримечательностей резиденции проктора Гильдии; оно было выстроено почти три столетия назад из привезенного издалека розового песчаника и соединяло здание, где размещались кельи, с залом для торжественных церемоний. Вогну никогда не надоедало прогуливаться по Тезиуму. Начинавшиеся выше человеческого роста арки окон уходили к потолку, заливая зал светом и летом, и зимой; своды потолка украшали гербы Гильдии, вырезанные на белом камне, ставшем золотым от времени. Из всех помещений резиденции Тезиум был самым строгим и изящным, но не любовь к чудесам архитектуры привлекала сюда Вогна: ему доставляло удовольствие наблюдать за трудами братьев-переписчиков.

Вот и сейчас он бесшумно двинулся по проходу между столами, оглядывая склонившихся над работой гильдийцев, отмечая, кто из них отрывался от дела и поднимал на него глаза. Перед каждым писцом лежала копия одного и того же документа, и его надлежало воспроизвести с абсолютной точностью. Вогн с удовольствием вдохнул воздух Тезиума и двинулся к двери в противоположном конце зала, где его дожидался Годет.

— Ну? — тихо, чтобы не мешать занятым важным делом братьям, спросил проктор.

— Я составил обзор последних донесений, господин.

— Надеюсь, ты позаботился о том, чтобы донесения не попались на глаза нашему дорогому легату Осберту?

— Конечно, господин. Он все утро провел с королем.

— Прекрасно. Ну и что же?

— Результаты без преувеличения поразительны.

— В каком смысле? — Вонг продолжал смотреть на писцов, намеренно подчеркивая, что за ними следят, и тем провоцируя их на какой-нибудь необдуманный поступок. Многие гильдийцы под его взглядом начинали ежиться.

— Брезайл, когда его стали возить по стране, к особому успеху не привел: было схвачено и казнено всего девять колдунов.

— И что в этом такого удивительного?

— Только трое из них имели при себе волшебные камешки. Остальные все были совсем юные, почти дети.

— Значит, мы добрались до них вовремя, пока они еще не успели причинить особого вреда. Я так и не понимаю, в чем ты видишь проблему.

— Господин, Брезайл возят по городам и селам уже много недель. Наверняка можно было ожидать, что мы разоблачим гораздо больше колдунов.

— Значит, до них дошли слухи о Брезайле и они в страхе бежали из страны. Мне этого довольно. Конечно, я был бы рад, если бы мы сумели их всех отправить на костер, но пока достаточно и того, что Люсара от колдунов избавлена.

— Но разве нет возможности того, что кто-то из них избег разоблачения? Если бы мы…

Зал вдруг погрузился в темноту, хотя ни одно облачко не набежало на солнце. Вогн нахмурился. Яркие пятна все так же лежали на полу там, куда падали из огромных окон солнечные лучи, но глаза проктора затуманились, слепота обрушилась на него прежде, чем он успел произнести хоть слово. Ледяной холод пронизал его до костей… в точности так, как той ночью в Лагганфорсе.

Вогна окружил серый сумрак, в воздухе разлился какой-то знакомый запах. Ладан, морская соль, что-то еще — теплое и умиротворяющее, как запах свежего хлеба. Где-то вдали возникло сияние; оно осветило арку, позолотив тонкую резьбу на ней и на камнях пола. Далекий свет заставил заблестеть лужи на полу… Кровь!

Вогн когда-то знал это место…

Из пустоты донесся голос, мешая ему вспомнить. Смысл слов ускользал от Вогна, словно они принадлежали неизвестному ему языку. Потом раздался зловещий скрежет стали по камню, крик боли, проклятия…

Из-за одной из колонн появился меч, потом держащая его рука. Рука принадлежала молодому человеку, совсем мальчику. Он стоял теперь под аркой, освещенный сзади, так что лучи света образовали корону над его головой. Молодой человек что-то говорил, но слова по-прежнему не имели смысла для Вогна. Воин был ранен и проклинал своего врага — но кого? Вогн напрягся, чтобы сделать хоть шаг вперед; его охватило волнение и нетерпение. Он должен узнать! Должен увидеть, кто стоит…