Клетка для мятежника, стр. 93

Кони, дрожа, благополучно выбрались на противоположный берег, и Роберт тут же погнал их вперед. Здесь лес был более густым, но Роберт не замедлял скачки. Деревья летели мимо, дождь все так же лил... Вдруг Роберт без предупреждения остановился не берегу заросшего озерца и, дыша так же тяжело, как его конь, поднял руку, требуя тишины, прикрыл глаза и прислушался.

Он воспользовался своим умением искателя, догадался Эндрю, чтобы уловить ауры своих преследователей. Эндрю оглянулся назад, высматривая в бесконечном сером пространстве проблеск желтого.

— Они нас потеряли, — через некоторое время объявил Роберт. — Видели они твое лицо?

Эндрю нахмурил брови.

— Нет, не думаю. Они были далеко, когда я их заметил, а капюшон у меня был опущен.

— Хорошо. Посмотрим, из-за чего весь этот переполох. — Роберт достал кожаный мешочек, стащил перчатку с правой руки, а левой прикрыл плащом его содержимое.

Эндрю заметил, как мелькнул край листа бумаги.

— От кого письмо? — спросил Эндрю. Когда Роберт бросил на него недовольный взгляд, мальчик пояснил: — Если вы хотите сделать меня королем, то не должны хранить от меня секретов.

В глазах Роберта промелькнула улыбка.

— От архидьякона Годфри.

— Годфри? Он вам пишет? — Эндрю был доволен и не так уж удивлен. Годфри — хороший человек, и приятно было узнать, что он деятельно помогает правой стороне.

Правой стороне... Значит, он сам тоже встал на сторону Роберта?

— О чем он пишет?

Дочитав, Роберт рассеянно сложил бумагу. Понять его жест оказалось не так уж трудно.

— Так выдумаете, это приманка? Письмо поддельное? Кто еще знал, куда посылать вам письма?

Роберт нахмурился, натянул поводья и направил коня по берегу.

— На Годфри наложена Печать, так что рассказать про эту церковь он никому не мог. Однако в письме говорится о желании Осберта срочно со мной встретиться. Я могу только подозревать, что Осберт приказал выследить гонца, которого отправил Годфри.

— Так это уловка, чтобы заманить вас в засаду?

— О, сомневаюсь.

— Почему?

Роберт откинул капюшон и посмотрел на небо, пытаясь определить, не переменится ли погода.

— Осберт не дурак. Он не стал бы посылать всего шестерых, чтобы схватить меня.

— Тогда зачем вообще их посылать?

— А как ты думаешь?

Эндрю ненавидел подобные вопросы.

— Чтобы вы обратили внимание? Чтобы обязательно отправились с ним на встречу? Чтобы показать вам, что дело важное?

Роберт широко улыбнулся.

— А ты не такой уж тупой в конце концов, а?

— Кто сказал, что я тупой? Ответом ему была усмешка.

И вдруг Эндрю понял, понял, что все время не давало ему покоя, вспомнил о неожиданных вопросах и заранее готовых ответах...

— Так это ваша работа?

— Моя работа? — Роберт недоуменно поднял брови. — О чем ты?

— Это вы... Вы клали книги в тайник у моего окна, книги, которые я должен был прочесть. Ведь это были вы, верно? И те записки, и ответы на мои вопросы... совсем как наши разговоры в последние дни.

Роберт позволил своему коню подойти к берегу и напиться.

— Из-за гильдийцев у нас уйдет целый день на то, чтобы сделать крюк и снова двинуться на юг навстречу твоей матери. Сегодня вечером я попробую мысленно поговорить с ней и предложить встретить нас в Мейтленде.

— Нет. — Что?

— Нет. — Эндрю решительно выпрямился. — Я еду с вами. В Марсэй.

Роберт прищурился.

— Ради чего?

— Я... — Эндрю пытался найти слова, но ничего не мог придумать. — Не знаю. Просто я думаю... что мне следует отправиться с вами.

— Потому что я давал тебе читать книги? Потому что отвечал на твои вопросы? Заставлял тебя думать?

Щеки Эндрю вспыхнули: с этим он ничего не мог поделать. Однако глаза он не опустил и просто кивнул:

— Такая причина ничем не хуже любой другой.

— Для причины это звучит довольно неубедительно. — Роберт говорил серьезно, но Эндрю показалось, что в душе он смеется. — Кроме того, знаешь ли, нам нельзя явиться в Марсэй, как будто мы имеем на то полное право. Если ты отправишься со мной, ты станешь таким же, как я, — мятежником.

— Разве не мятежником вы хотите меня сделать?

— Пожалуй. — Шутливое настроение Роберта исчезло. — Можешь ты выполнить приказ? Выполнить точно? Можешь поверить, что я знаю, что делаю, когда дело касается твоей безопасности? Готов ли ты доверить мне свою жизнь?

Эндрю ответил не задумываясь. Именно этого вопроса он и ждал все время.

— Да, готов.

Роберт подумал еще минуту, потом сказал:

— Хорошо. Нам нужно найти свежих коней. Впереди у нас три дня скачки.

Глава 26

При первом ударе колокола Эндрю протиснулся в тесную дыру и задержал дыхание. Видеть он почти ничего не видел, но зато слышал и обонял Марсэй с совершенно неизвестной ему раньше стороны.

Вонь была такая, что Эндрю усомнился в своем желании когда-либо еще оказаться здесь.

— Как только рынок закроется, мы двинемся дальше. Видишь вот тот переулок? В нескольких шагах отсюда вниз ведут ступени. Если мы разделимся, то встретимся там.

— Как это — разделимся? — Эндрю повернул голову, насколько это было возможно, но в таком неудобном положении даже не мог разглядеть Роберта. Мимо того места, где прятались Роберт и Эндрю, проходили десятки людей, занятых собственными делами, не подозревая об их присутствии. — Почему?..

— Ты что думаешь: я могу и будущее предсказывать? Эндрю замолк, заподозрив, что за тихим шепотом скрывается ухмылка.

— Запомни одно: если со мной что-то случится, как можно незаметнее пробирайся к Годфри. Он тебя спрячет или поможет выбраться из города, — ему будет виднее, как лучше поступить.

— Да, да, я помню все, что ты мне говорил.

— Сейчас помнишь, да. А если меня схватят? Разве вспомнишь ты каждое слово, когда будешь дрожать от страха?

Эндрю закусил губу, опасаясь сказать какую-нибудь глупость, но и не желая допустить, чтобы Роберт считал его трусом.

Однако от необходимости принимать решение он был избавлен.

— Пошли. Не отставай и держись рядом.

Тут же пришлось бежать по булыжникам переулка, передвигаясь так же быстро, как Роберт, стараясь раствориться в сгущающихся сумерках.

Эндрю не понадобилось ждать, чтобы Роберта схватили: он уже был перепуган до смерти.

Годфри встревожился, увидев гильдийцев, ожидающих его у дверей базилики. Он все еще слышал пение хора, чувствовал теплый запах ладана, но эти божественные утешения не давали ему повода отклонить новое внезапное приглашение Осберта. Дрожа не только от промозглого весеннего воздуха, он позволил накинуть себе на плечи плащ и последовал за солдатами.

Скоро ночи станут короче. Скоро утром солнце будет сиять все ярче, не ограничиваясь тем, чтобы еле проглянуть между двумя темными тучами. А потом в воздухе разольется неуловимый аромат, которого не бывает ни в какое другое время года. То ли теплое дуновение, то ли принесенный издалека запах цветов — такое чудо длится всего неделю и знаменует собой последние дни долгой, долгой зимы.

Суровые воины провели Годфри мимо толпы, собравшейся на площади, к дверям резиденции Гильдии. Второй раз в жизни архидьякон едва ли не тайком прошел в кабинет Осберта, и тяжелая дверь закрылась за ним.

На этот раз Осберт не метался по комнате. Он стоял у камина, заложив руки за спину, и на лице его была написана безнадежная покорность судьбе.

— Простите меня, Годфри, — сказал он виновато. — Я знаю, вы такого не заслуживаете. Я глубоко благодарен вам за дружбу, которой вы удостаивали меня все эти годы, — но теперь дело не в том, как я в вас нуждаюсь. Я просто хочу, чтобы вы узнали, прежде чем станет поздно, что я искренне сожалею. Годфри почувствовал, как у него зашевелились волосы. Он упорно смотрел на Осберта, отказываясь поддаться искушению оглянуться через плечо.