Голос демона, стр. 50

Так все-таки это не сон?

Финлей, моргая, посмотрел на огонь и попытался сесть. Фиона склонилась над ним, ее руки осторожно обмыли ссадины и синяки у него на лице. Никогда еще не казалась она Финлею такой прекрасной.

— Что с тобой случилось? — прошептала Фиона; теперь в ее голосе отчетливо звучал страх.

Финлей ничего не сказал. Он просто наклонился и поцеловал Фиону. Для нее это оказалось неожиданностью, она не сразу отстранилась. Когда же она все же оттолкнула его, на лице ее он прочел растерянность… и что-то еще. Что?

— Финлей Дуглас, не будь ты на грани смерти, я бы дала тебе за это пощечину! — Фиона отвернулась к костру, но было слишком поздно. Финлей откинул голову и засмеялся. Слабыми руками он потянулся к Фионе, и на этот раз она не стала противиться, а позволила обнять себя. Когда голова Фионы легла на плечо Финлея, он закрыл глаза и, наконец, погрузился в сон.

ГЛАВА 14

— Да нет же, дурачок, не наклоняйся вперед и не вставай на стременах, — рассмеялся Роберт. — Откинься. Вперед нужно наклоняться, только когда лошадь поднимается в гору.

Патрик заерзал на жесткой коже седла, стараясь одновременно поймать повод. Уроки верховой езды и так были сомнительным удовольствием, а тут еще Роберт выбрал для него этого невоспитанного злобного жеребца. Да, конечно, он был красив издали; попытки управлять серым конем, сидя у него на спине, больше походили на кошмар.

— Вот в Анклаве у меня не возникало таких проблем, — пожаловался Патрик, наконец, крепко ухватив поводья. — А оттуда я доехал почти до твоего дома. Судя по тому, как ты со мной разговариваешь, можно подумать, будто я совсем ничего не умею.

Роберт снова рассмеялся и поехал рядом с Патриком. Пустив лошадей шагом, всадники выехали на поляну, укрытую со всех сторон начинающим желтеть от первого прикосновения осени лесом.

— Если под тобой спокойная лошадка, от которой не требуется ничего, кроме как идти прямо, — тогда да, ты умеешь ездить верхом. Но Колли недаром говорил тебе, что не все лошади одинаковы. Кто знает, когда тебе придется вскочить на первого попавшегося коня и удирать ради спасения собственной жизни? Такое случается, знаешь ли. Если ты собираешься еще выезжать из Анклава, то лучше позаботиться о том, чтобы ты и в самом деле кое-что умел.

— Тебе легко говорить. — Патрик судорожно вцепился в поводья, когда его конь взмахнул головой. — У тебя за спиной годы тренировок, и мышцы у тебя как камень. А мне просто не хватает силы справиться с таким огромным конем.

— Дело не в силе. Конем управляет одна только твоя воля. Как только он поймет, что ты сообразительнее его, станет как шелковый. Не натягивай так поводья. Это действительно большое животное, ему нужен простор. Так пусть конь его получит. Он знает, что нужно делать. Управляй им, только когда хочешь что-то изменить. Вы с конем должны сотрудничать. Но когда ты, в самом деле, захочешь что-то изменить, позаботься, чтобы конь понял: решения принимаешь ты. Все очень просто.

Патрик искоса взглянул на Роберта и заметил, что тот еле сдерживает улыбку.

— Просто, да? Если все так просто, почему у меня ничего не получается?

— Потому что ты пытаешься ускорить события. Все дело в этом. Не спеши. Практикуйся. Иногда ты бываешь таким же нетерпеливым, как Финлей.

— И сколько же времени ему потребовалось, чтобы научиться ездить верхом?

Роберт поднял брови и надул губы.

— Не меньше часа. Но не отчаивайся. Рано или поздно ты научишься.

— Ясное дело, после того как еще десяток раз свалюсь на землю.

Роберт снова рассмеялся. Всадники ехали теперь вдоль извилистого ручья, который вывел их на поросшую вереском равнину. Солнце пригревало, но резкий ветер тут же уносил тепло. Вереск, который осень превратила в лилово-золотой ковер, шептал свою нескончаемую мелодию. Вокруг не было ни души.

— Думаю, мне пора возвращаться в Анклав, — сказал Патрик, остановив коня. Открывшийся путникам вид пустая и одновременно полная жизни равнина — был потрясающим; он сурово напомнил Патрику о его прежней затворнической жизни. — У меня там есть работа, а если я скоро не двинусь в дорогу, погода сделает путешествие трудным.

Роберт ничего не ответил, и когда Патрик повернулся и взглянул на друга, то увидел совершенно непроницаемое лицо. Такое выражение он все чаще замечал на лице Роберта с тех пор, как тот вернулся из Марсэя с новостями об Айн. Для не очень внимательного наблюдателя Роберт выглядел все тем же, но на самом деле в нем появилась жесткость, которой не было раньше.

— Что тебе известно о пророчестве? — Голос Роберта был таким тихим, что его едва не заглушил шелест ветра в вереске.

— Не больше того, что известно тебе, — спокойно ответил Патрик, не сводя с Роберта глаз. — За тысячелетие появились сотни пророчеств о погоде, о богах, великих битвах, святых да о чем угодно. Они редко сбываются, а даже если это и случается, нет никаких доказательств, что в пророчестве говорилось именно об этом событии.

— А как насчет пророчеств, которые изрекал Ключ? Много ли раз такое случалось?

Патрик не знал, что ответить. Роберт впервые заговорил на эту тему, но было ясно по его тону, даже по тому, как он расправил плечи, что для себя он все уже решил, а теперь просто ждет возражений Патрика, чтобы увериться в собственной правоте.

— Ну, так что?

Патрик, наконец, заговорил:

— Насколько мне известно, Ключ никогда не пророчествовал. Но ведь я не прочел все древние книги в библиотеке. Вполне можно предположить, что когда-то такое случалось ежедневно.

— Не виляй, Патрик. Я хочу услышать правду.

— Ну что ж. Я однажды читал об одном пророчестве. Других указаний нет, по крайней мере, в сохранившихся книгах.

— И о чем же там говорилось?

— Текст был очень туманный такой туманный, что я даже не могу процитировать его тебе. Там шла речь о том, что определенное событие произойдет в определенный момент. Когда именно, не говорилось, но, судя по времени, когда была написана книга, по некоторым ссылкам на нее позднее и моим собственным вычислениям, предсказанное событие должно было случиться два столетия назад.

— Так оно случилось или нет?

— Откуда мне знать? — пожал плечами Патрик. — Я же тебе говорю: я нашел одну-единственную запись. Чего ты от меня хочешь, Роберт? Я не оракул.

— А жаль, — с лукавой улыбкой протянул Роберт. — Скажи мне, что ты думаешь о недавнем пророчестве. Только скажи честно, не опасаясь задеть мои чувства.

Патрик долго смотрел на друга и, наконец, покачал головой. Настроение Роберта менялось быстрее, чем люсарская погода. Патрик перекинул ногу через луку седла и соскользнул на землю. Роберт присоединился к нему, и они двинулись к вершине холма, не обращая внимания на холодный осенний ветер.

— Мне неизвестно, что оно означает. Пока мы не узнаем больше, гадать бесполезно. Ключ никогда ничего во вред Анклаву не делал, он всегда только защищал его. Ты единственный, кто думает иначе. — Патрик помолчал. — Мне кажется, Ключ хочет, чтобы ты сделал что-то, для чего тебе нужно быть подальше от Анклава.

— Да, в этом ты прав, — проворчал Роберт, заставив Патрика удивленно взглянуть на него.

— Что ты хочешь этим сказать?

Роберт ничего не ответил, только горько улыбнулся. Такого Патрик снести не мог. Пора, в конце концов, выбить эту загадочную печаль из старого отступника.

— Если бы ты остался в Анклаве и даже встал в Круг, это означало бы, что ты отказываешься от мирской жизни, покидаешь обычный мир. Если же тебя не будет здесь, Наложение Уз никогда не свершится.

Эти слова стерли улыбку с лица Роберта. Он выпятил подбородок, глаза его блеснули холодной сталью.

— Наложение Уз и так никогда не свершится, Патрик, независимо от того, что говорит Ключ.

— Да почему? — не сдавался Патрик.

— Если бы я предложил тебе поехать в ближайший город и объявить там, что ты колдун, ты бы это сделал? Если бы я велел тебе кричать на каждом углу о существовании Анклава в горах Голета, ты бы так и поступил?