Голос демона, стр. 41
Она, должно быть, уже устроила привал. Теперь ее от Марсэя отделяет всего день пути. Финлей шепотом воззвал к Серинлету и закрыл глаза.
У него ушло несколько минут на то, чтобы пробиться сквозь уходящую грозу; потом Финлей почувствовал, что движется свободно, и устремился на восток. Он не спешил, окидывая колдовским взглядом берега реки, пробуя силу на всех бледных встречных аурах. Дальше, еще дальше, и вот…
Да. Это она. В ночи горела яркая и теплая знакомая аура. На мгновение Финлей позволил себе обвиться вокруг нее, потом сосредоточился снова и направил поиск сквозь аярн Фионы. Впереди лежал еще далекий путь.
Только удалившись от Фионы, он заметил различие: теперь он знал, чего ждать. Да, он мог распоряжаться большей силой, мог видеть дальше. Изменилось и что-то еще… цвет? Что это?..
Финлей не мог больше дышать.
Внезапно вся его сила исчезла, словно захлопнулась дверь и оставила его в темноте. Финлей, задыхаясь, попытался сопротивляться этому, но сияние ауры Фионы начало гаснуть. Он зашел слишком далеко… Нужно было захватить с собой кого-то еще, кто помог бы ему выйти из транса.
— Ко мне, мальчишка!
Скрежещущий голос пробился сквозь беспамятство и вернул Финлея в его тело. Когда он открыл глаза, его разрывала нестерпимая боль. Финлей не видел ничего, кроме тлеющих углей костра, а когда попытался шевельнуться, в горло ему уперлась холодная сталь клинка.
— Вот именно, — снова раздался голос. — Ты все понял. Одно движение — и я перережу тебе горло. Ты умрешь прежде, чем твоя кровь успеет впитаться в землю.
Финлей замер, отчаянно пытаясь сделать вдох. Зрение его все еще не полностью восстановилось, сердце бешено колотилось. В ужасе он попытался собраться с мыслями, вспомнить боевые приемы, но почему-то разум отказывался повиноваться.
— Все оказалось так просто, — лениво и удовлетворенно продолжал голос. — Ты удивил меня. Должен же ты был сообразить, что не следует заниматься такими делами, когда еще не улегся шум после твоего ареста и безвременной кончины. Ты ведь Финлей Дуглас, верно? И ты совсем не погиб, свалившись с утеса. — Клинок сильнее прижался к горлу Финлея, рассек кожу. Финлей почувствовал, как на грудь ему течет кровь. — Скажи, твой брат знает о том, что ты колдун? Он помог тебе разыграть трюк, заставивший Осберта поверить, будто он видел твое мертвое тело? Или бедный герцог на самом деле думает, что его братец покинул этот мир? Трудно поверить, чтобы он, если обо всем знает, позволил тебе продолжать твои фокусы. Благородный Данлорн никогда не мог бы опуститься до колдовства.
Финлей почувствовал, что теряет способность двигаться. Издевательский голос лишал его воли, зло проникало во все закоулки его души. Да, это и имела в виду Дженн… Если бы только он понял вовремя!
— Да, ты очень ловко провел Осберта. Жаль, что слишком многие видели тебя в Килфедире. Будь ты поскромнее, я мог бы даже подумать, что вся история выдумка. А так ты только еще больше растравил мое любопытство. А теперь поднимайся.
Финлей с усилием заставил свои ноги шевельнуться. Ему хотелось обернуться и увидеть лицо Ангела Тьмы, но он был совершенно обессилен; казалось, жизнь покидает его с каждой секундой.
Голос раздался снова, на этот раз тихий и внушающий ужас:
— Как раз когда я думал, что все пропало, ты попал в мои руки. Так легко, по собственной глупости! Посмотри в последний раз на небо, Враг: больше ты его не увидишь.
Все тело Финлея пронизала жгучая боль, он словно одеревенел, потом его поглотила тьма.
ГЛАВА 12
Дженн пробиралась по лесу Элайты, внимательно глядя себе под ноги. Толстый ковер опавших листьев скрывал зеленые побеги, которые она искала, ветки и сучья цеплялись за платье. Земля была влажной, однако осенний дождь, прошедший накануне, еще не превратил ее в жидкую грязь. Наступившее утро было холодным и хмурым, знаменуя собой ранний приход осени и обещая суровую зиму впереди.
Из-за деревьев до Дженн доносились голоса; она помедлила, прислушиваясь, но так и не смогла разобрать слов. Киган и Шейн, двое из людей ее отца, деловито копали мягкую землю, препираясь о чем-то. Копал в основном Шейн; его выгоревшие на солнце волосы выделялись светлым пятном даже в сумраке еще не совсем сбросившего листву леса. Киган обеими руками держал мешок и складывал в него выкопанные Шейном корни. Дженн целый час пришлось объяснять им, что нужно искать, но хотя мужчины работали охотно, девушка знала, что они так и не поняли, для чего все это нужно.
Однако ни на кого больше, кроме них и Адди, преданной служанки, ей рассчитывать не приходилось; только на них осмелилась она наложить Печать, когда, вернувшись из Анклава, узнала печальные новости о приюте в расположенном неподалеку Фенлоке. Несколько месяцев назад церковь передала лечебницы и приюты в ведение Гильдии, лишив тем самым бедняков бесплатной помощи целителей. Перемены происходили медленно, и в Фенлоке гильдийцы появились еще позже, чем в других местах, но Дженн не сомневалась, что скоро солдаты Гильдии заставят брата Бенедикта отказать в помощи даже наиболее в ней нуждающимся.
Однако сама Дженн не желала сидеть, сложа руки. Убедить Бенедикта оказалось трудно, а ее отца еще труднее, но, в конце концов, Дженн удалось получить их согласие на то, чтобы организовать тайную помощь страждущим: целители по ночам стали посещать больных. В садах Элайты с помощью Кигана и Шейна Дженн стала выращивать необходимые целебные травы, и Бенедикт смог помогать беднякам, не навлекая на себя гонений Гильдии.
Дженн часто сопровождала его отчасти для того, чтобы учиться, отчасти чтобы скрыть священника от гильдийцев при помощи своей колдовской силы. Пока ей всего однажды пришлось прибегнуть к созданию иллюзии, чтобы избежать разоблачения, но наверняка это потребуется еще не раз. Дженн не знала, долго ли им удастся продолжать свое тайное дело, но считала, что в помощи немощным даже самая малость лучше, чем ничего.
Дженн со вздохом повернулась к скальному дубу, росшему неподалеку. Этот дуб был выше и тоньше своих собратьев, он еще сохранил листву и даже несколько коричневых желудей на ветвях. Бросив быстрый взгляд на выкапывающих корни мужчин, Дженн подобрала юбки и ухватилась за нижнюю ветку. Через несколько секунд она вскарабкалась достаточно высоко, чтобы увидеть замок.
Даже в этот пасмурный день на фоне осеннего пейзажа замок сиял золотом. Неожиданно Дженн охватило огромное чувство любви и привязанности. Только подумать: было время, когда она и не подозревала, что это ее дом!
Воспоминание о ее прежней жизни вызвало и другие мысли: о Финлее и об Анклаве. О том сновидении, посланном, несомненно, Ключом…
И о пророчестве.
Смешно было думать, что она, именно она избрана из всех… И, тем не менее, речь шла, несомненно, о ней и о Роберте.
Только Роберт знает заключительную часть пророчества и с детства хранит ее в тайне по его словам, она относится только к нему и не касается никого больше. Роберт также утверждал, что открыть все ему не дает Ключ, — так он сказал Финлею. А еще он сказал, что, даже если бы мог, не раскрыл бы тайны из-за того, что это опасно.
В результате Роберт оказался изгнан из Анклава, отторгнут от всех из-за опасений, которые вызывало в нем пророчество. Но что могло пугать человека, подобного Роберту, до такой степени, что он отвернулся от собственного брата, от друзей в Анклаве, от своей страны? От Дженн?
Был ли… был ли страх сердцевиной той тьмы, которую Дженн разглядела в нем? Однажды Роберт дал ему имя: демон. Похоже, только она одна может видеть его, только она одна вообще знает о его существовании; Дженн понимала, что именно демон причина очень многих решений Роберта.
Роберт держал демона железной хваткой, но что случится, если однажды он потеряет контроль над ним? Ах, если бы только Роберт не был так упрям! Если бы только он согласился поговорить с Дженн, дать ей возможность помочь…
— Госпожа!