В горах Памира, стр. 31
Наконец мы на перевале. В лицо нам дует очень холодный резкий ветер. По случаю выхода на перевал мы съели последнюю банку сардин.
В последний раз любуемся окружающей панорамой. На юге перед нами большое ущелье. Его склоны, покрытые сплошным зеленым покровом, радуют взор. Нам хорошо видно, что это ущелье, идущее на юг, постепенно "поворачивает на юго-восток и выходит в большую долину, прорезающую горы с востока на запад. Это – долина реки Ванч. Там мы должны найти населенные места людей. На востоке нам хорошо видны массивы пиков Сталина и Молотова. Пик Сталина гигантской трапецией вздымается в синеву неба, господствуя над всеми окружающими вершинами.
Теперь скорее вниз, на юг, в теплые зеленые долины. Быстро спустившись по снежнику, мы пошли правым берегом речки, берущей начало в этом районе. Три часа назад мы еще были в царстве снега, а теперь по пояс утопаем в зарослях альпийских трав.
Ниже в наше ущелье справа входит боковое маленькое ущельице, в самом верху которого отчетливо видно зеленое, как изумруд, озеро. От него тоже течет речка, и там, где наше ущелье поворачивает на юго-восток, она сливается с той, по правому берегу которой мы сейчас быстро спускаемся вниз. Не доходя до места слияния, на большой травянистой площадке мы увидели загон для скота, сооруженный из камней. Это значит, что таджики пригоняют сюда летом скот из Ванча.
Но вот, наконец, и слияние двух речек, дающих начало речке Оби-мазар, правому притоку Ванча. Встречающиеся почти под прямым углом струи рек вспенивают и без того бурлящие воды. Раздевшись и уложив вещи в рюкзаки, мы перешли вброд боковой приток. Вода в речке безукоризненной чистоты, но такая холодная, что ноги сводит судорога. На первой же удобной травянистой площадке, свободной от камней, мы расставили палатку. Окружающая местность, покрытая зеленой травой, кажется нам непривычной после длительного похода среди ледников.
Завтра мы должны обязательно спуститься к таджикским кишлакам. Продукты у нас уже кончились. На четверых у нас осталось несколько бульонных кубиков, горсть изюма, две ложки какао и несколько конфет. Нетрудно догадаться, что было бы, если непогода нас задержала где-либо на двое-трое суток. Нужно отметить, что во все время нашего перехода погода была для нас очень благоприятной. Приятно рассуждать о возможных осложнениях уже теперь, лежа в теплых спальных мешках, когда на расстоянии дневного перехода от нас населенные места, где мы сможем достать продукты.
В ДОЛИНЕ РЕКИ ВАНЧ
Река Оби-мазар белой змейкой вьется по ущелью. Кругом все поросло травой. Даже на выносах каменных осыпей растет трава. Там, где дно ущелья становится пологим, река образует заводи. Здесь она разделяется на многочисленные рукава, скрытые среди буйных зарослей ивняка и березы. Жирные куропатки совсем не пуганы. При нашем приближении они даже не улетают, а ленивыми прыжками поднимаются вверх по камням осыпи, как бы уступая нам дорогу. Валентин – страстный охотник, глядя на эту картину, окончательно расстроился. Чуть ли не со слезами на глазах он простонал: «Эх, ружьишко бы сейчас!»
Ущелье постепенно сужается, русло реки приобретает большую крутизну. Поток все больше бурлит и пенится. Уже во второй раз нам встречается красивая арка, промытая рекой в снежном завале. Еще ранней весной грунтовая лавина завалила реку, напор воды постепенно увеличивался, и настал момент, когда она промыла завал и теперь спокойно протекает под снежным мостом, по которому свободно можно перейти на другой берег.
Берега становятся все более высокими и обрывистыми, и перед выходом реки в долину Ванча она уходит в глубокий скальный каньон, откуда доносится только глухой рев беснующегося потока. По мере того, как мы всё больше отходим от реки, поднимаясь по косогору и пробираясь сквозь заросли колючей арчи, нам все чаще попадаются на пологих травянистых площадках многочисленные звериные тропинки.
В просвете ущелья Оби-мазар нам уже видна долина Ванча. Видно, как тонкая змейка Оби-мазар сливается с широким потоком реки Ванч. На противоположном левом берегу Ванча, на высокой речной террасе, приютились хижины таджикского кишлака Пой-мазар. Долина Ванча видна, как с птичьего полета: она находится ниже нас примерно на километр.
Продолжая двигаться по склону, мы вышли из ущелья Оби-мазар и, поворачивая все больше вправо и вверх, поднялись на большую, ровную террасу правого склона долины Ванч. Терраса поднята над дном долины больше, чем на километр. На противоположной стороне долины высоко и круто поднимаются склоны Ванчского хребта, за которым лежит долина другой мощной горной реки Язгулема. Вся долина Ванча по-прежнему хорошо видна. Панорама очень напоминает вид на долину Мук-су с перевала Терс-агар.
Западный Памир вообще резко отличен почти во всех отношениях от Восточного. Климат, растительный и животный мир, население и его хозяйственная деятельность – все совершенно другое. Если долины Восточного Памира широкие, и по ним медленно текут реки, то в узких долинах Западного Памира, порою переходящих в ущелья с отвесными склонами, реки текут стремительно. Здесь горные хребты и отдельные вершины более грандиозны, чем на Восточном Памире. Высота долин значительно ниже, а относительные высоты хребтов много больше. Климат здесь теплее и богаче осадками: поэтому разнообразнее фауна и флора.
Народы Западного Памира живут оседлой жизнью и, несмотря на неблагоприятный рельеф, издревле занимаются земледелием. С колоссальным трудом они осваивали под земледельческие культуры все, хотя бы мало-мальски пригодные, клочки земли на речных террасах, на конусах выносов и на древних моренах. Отсюда сверху, нам видны эти небольшие поля, к которым тонкой сетью расходятся многочисленные арыки.
Спуститься с террасы прямо в долину невозможно. Вниз уходит очень крутой склон. Собственно говоря, мы и не думали сразу спускаться вниз. По террасе вьется хорошо утоптанная тропинка, по которой мы и пошли, рассчитывая, что она рано или поздно приведет нас в долину. В полукилометре пути по тропе, мы увидели летовку, стены которой выложены из камня, а крыша представляет собой переплетенные ветви деревьев, засыпанные слоем земли. Внутри нее царит полумрак. Сквозь единственное отверстие в крыше для выхода дыма едва пробивается дневной свет. Все почернело от копоти. Видимо, пища готовилась здесь же прямо на костре, рядом лежит чугунный казан. Недалеко от жилой постройки каменная ограда – загон для скота. Да и вода здесь совсем рядом – в 200 м отсюда протекает ручей. Сюда на сочные травы альпийских лугов таджики выгоняют летом скот. Эта мера связана не только с наличием здесь хороших пастбищ, но и со стремлением уберечь от порчи и без того скудные посевы. Сейчас, осенью, когда уже снят урожай, скот угнан в долину, и летовка будет пустовать до будущей весны.
Вскоре тропа свернула с террасы и по крутому склону большими зигзагами начала спускаться в долину. Мы уже видели, что тропа должна привести нас к небольшому кишлаку Ван-Ван на правом берегу Ванча. Мы знаем из описания, что этот кишлак богат фруктовыми деревьями, а для наших уже немного истощенных желудков это было опасно.
«Да, на зелень ни в коем случае набрасываться нельзя, – предупреждал заранее Валентин, – помните, что легкомыслие может плохо кончиться».
Вдали уже показались густые заросли деревьев, среди которых мы едва различили две-три постройки. Это и был Ван-Ван. В § часа дня мы спустились к кишлаку. Но едва только мы подошли к первым же деревьям, нашим взорам предстали отяжелевшие от обилия созревших плодов ветви деревьев. Сочные пожелтевшие яблоки едва держались на ветвях, груши, слегка покрытые матовым налетом, темные, сочные сливы, придающие деревьям багровую окраску – все это в изобилии окружало нас. Разве можно было устоять и вспомнить о предусмотрительных предостережениях Валентина, которого и самого нельзя было оторвать от сочных фруктов. Еще через несколько минут нам пришлось есть кислое молоко и арбузы, которыми нас угостил гостеприимный хозяин первого же дома, куда мы пришли. Наш отказ мог показаться хозяину обидным, и мы безнадежно махнули рукой на вероятную реакцию своих желудков: «Будь что будет!» – сказал Валентин, заканчивая кислое молоко и принимаясь за арбуз.