Пыль далеких звезд, стр. 2

Есть два типа парусников: простые и сложные. Первые используют только солнечную энергию, у вторых имеется вспомогательный двигатель. Нам достался номер двадцать пять — первого типа. Он состоит из корпуса; большого параболического рефлектора, который служит радаром, радиоантенной, а также рефлектором генератора энергии; и самого паруса. Конечно, световое давление очень мало, порядка одной унции на акр на данном расстоянии от Солнца. Необходимо, чтобы парус был очень большим и очень легким. Мы используем флуоросиликоновую пленку толщиной в одну десятитысячную дюйма, покрытую литием до состояния непрозрачности. Толщина литиевого слоя — примерно тысяча двести молекул. Вес такой фольги — около четырех тонн на квадратную милю. Она крепится к ободу из тонкостенной трубки, от которого идут растяжки из монокристаллического железа.

Мы стараемся достичь давления в шесть тонн на квадратную милю, что дает ускорение между одной сотой и одной тысячной в зависимости от расстояния до Солнца, угла наклона паруса, орбитальной скорости и отражающей способности поверхности. Это ускорение кажется ничтожным, но расчеты показывают, что оно позволяет получить огромную скорость. Одна сотая дает увеличение скорости на восемьсот миль в час через каждый час, то есть на восемнадцать тысяч миль в час каждый день или на пять миль в секунду каждый день. Таким образом, межпланетные расстояния вполне доступны — разумеется при надлежащем обращении с парусом.

Достоинства паруса очевидны. Он не требует больших затрат на изготовление и эксплуатацию. Ему не надо ни горючего, ни окислителя. Двигаясь в космическом пространстве, парус захватывает ионы газа, которые с помощью параболического рефлектора направляются в плазменный реактор, что дает дополнительное ускорение.

Недостатки космического парусника такие же, как у планера или парусного судна. Мы должны использовать силы природы точно и аккуратно.

Размеры паруса практически неограниченны. На двадцать пятом он около четырех квадратных миль. Для полета нам нужно поставить новый парус, потому что старый износился.

Все. До завтра. — Генри Белт заковылял к выходу и скрылся за дверью. На этот раз комментариев не последовало.

Глава 2

Восемь кадетов спали в одной спальне, вместе посещали занятия, обедали за одним столом. В различных мастерских и лабораториях они собирали, разбирали и вновь собирали компьютеры, насосы, генераторы, локаторы, передатчики.

— Мало иметь умелые руки, — заявлял Генри Белт. Одной сноровки недостаточно. Еще важнее находчивость, изобретательность, смекалка. Посмотрим, на что вы способны.

И каждого кадета отвели в отдельную комнату, где на полу лежала большая куча всевозможных деталей и блоков различных устройств.

— Это двадцатишестичасовой тест, — объявил Генри Белт. — У каждого из вас одинаковый набор деталей и оборудования. Никакого обмена деталями или информацией! Те, кого я уличу в подобном поступке, будут исключены из группы без рекомендации. Прежде всего я хочу, чтобы вы построили один стандартный компьютер “Аминекс” девятой модели. Во-вторых, сервомеханизм для ориентации массы в десять килограммов в направлении Мю Геркулеса. Почему Мю Геркулеса?

— Потому что Солнечная система движется в направлении Мю Геркулеса, сэр, и мы таким образом избегаем параллактической ошибки. Сколь бы ничтожна она ни была, сэр.

— Последнее замечание отдает легкомыслием, мистер Макграт, которое ведет лишь к тому, чтобы отвлечь внимание тех, кто старается воспользоваться моими наставлениями, — один минус.

— Простите, сэр, я только хотел сказать, что для многих практических целей такая степень точности необязательна.

— Эта идея, кадет, достаточно элементарна, чтобы тратить на нее время. Я ценю краткость и точность.

— Да, сэр.

— И третье. Из этих материалов соберите передатчик на сто тысяч ватт для двусторонней связи между базой Тихо и Фобосом, на любой частоте, какая вам понравится.

Кадеты начали сходным образом: сначала рассортировали материал на кучки, затем занялись проверкой и калибровкой приборов. Последующие достижения существенно различались. Кулпеннер и фон Глюк, рассматривая это испытание отчасти как психологический тест, не смутились, когда обнаружили отсутствие или непригодность некоторых необходимых деталей, и выполнили каждый проект насколько это было осуществимо. Макграт и Уэск, начав с компьютера, скоро пришли в замешательство, и их работа утратила целенаправленность. Линч и Саттон упорно трудились над компьютером, Верона — над передатчиком.

Только Кулпеннеру удалось закончить один из приборов. Он распилил, отшлифовал и склеил куски двух разбитых кристаллов, получив один грубый, маломощный, но действующий мазер.

На следующий день после теста Макграт и Уэск исчезли, и никто не знал, ушли ли они сами или их исключили по представлению Генри Белта.

После теста был отпуск на уик-энд. Кадет Линч потягивал коктейль на вечеринке и беседовал с полковником Трэнчардом, который услышав, что Линч обучается у Генри Белта, сочувственно покачал головой.

— Я сам летал со старым чертом. Честное слово, это просто чудо, что мы вернулись. Белт напивался почти каждый день.

— Как же он избежал суда? — спросил Линч.

— Очень просто. Похоже, все высшие чины обучались под его руководством. Конечно, они его смертельно ненавидят, но у них извращенное чувство, собственного достоинства. А может, надеются, что какой-нибудь кадет проучит его.

— Кто-нибудь пытался?

— О, да. Однажды я ударил его. Мне повезло: отделался переломом ключицы и растяжением связок ноги. Если вернетесь живыми, получите хороший шанс занять высокую должность.

На следующий день Генри Белт как бы между прочим сообщил:

— В следующий вторник утром старт. Уходим на несколько месяцев.

Во вторник утром кадеты заняли места в “Ангеле”. Затем явился Генри Белт. Пилот приготовился к старту.

— Держите шапки, ребята! Отсчет… Газовая струя ударила в землю, и ракета взмыла ввысь. Через час пилот объявил:

— Вот ваш корабль. Старик двадцать пятый. А рядом с ним — тридцать девятый, только что из рейса.

Генри Бель с ужасом уставился в иллюминатор.

— Что они сделали с кораблем? Раскрасили? Красный, белый, желтый! Прямо шахматная доска.

— Это какой-то идиот из новичков, — пояснил пилот. — Говорят, он решил украсить старый корабль для пикника конгрессменов.

Генри Белт повернулся к кадетам:

— Полюбуйтесь на это вопиющее безобразие — результат тщеславия и невежества. Нам потребуется несколько дней, чтобы удалить краску.

Они приблизились к двум парусникам: скромный тридцать девятый, только из полета, и размалеванный двадцать пятый. У выходного люка тридцать девятого виднелась группа людей, их снаряжение висело на тросах — Посмотрите на этих людей, — сказал Генри Белт. — Эти неисправимые лоботрясы совершили развлекательную прогулку вокруг Марса. Они плохо обучены. Когда вернетесь вы, джентльмены, вы будете ус-« талыми, но хорошо натасканными. А теперь, джентльмены, наденьте шлемы и приступим к делу. — Голос Генри Белта доносился уже по радио. — Линч, Острэндер останутся здесь. Верона, Кулпеннер, фон Глюк, Саттон, перебирайтесь по тросам на корабль, переправляйте груз и укладывайте его согласно инструкции.

Генри Белт занялся своим личным грузом, который состоял из нескольких больших ящиков. Он прикрепил их к тросам, подтянул к двадцать пятому, потом сам добрался до входного люка и, переправив туда ящики, исчез в недрах корабля.

Тем временем команда тридцать девятого перешла в челнок, который устремился к Земле, быстро уменьшаясь в размерах.

Когда груз был уложен, кадеты собрались в кают-компании. Генри Белт появился из командирской каюты.

— Джентльмены, как вам здесь нравится? А, Кулпеннер?

— Салон просторный, сэр. Вид великолепный. Генри Белт кивнул.

— Мистер Линч? Ваши впечатления?

— Боюсь, они еще не сложились, сэр.