Мир между, стр. 6
— Хорошо работаете, Банта, — Бернисти встал.
— Куда вы собираетесь? — спросила Берель.
— Наружу, проверить вику.
— Я пойду с вами.
Оказавшись снаружи, Бернисти не столько внимания обращал на вику, сколько смотрел в небо.
— Что вы высматриваете? — спросила Берель.
Бернисти показал:
— Видите струйку, там, вверху?
— Облако?
— Лишь немного изморози… несколько ледяных кристалликов… Но это начало! Наши первые осадки — это событие!
— Если метан и кислород не взорвутся и не пошлют нас всех в царство Всевышнего!
— Да, да — пробормотал Бернисти. — Мы посеем несколько новых, поглощающих метан растений.
— А как вы собираетесь избавиться от аммиака?
— Болотное растение с Салсиберри при надлежащих условиях осуществляет реакцию:
12NH3 + 9O2 = 18H2O + 6N2
— Скорее, потеряем время, — заметила Берель. — Что мы этим выиграем?
— Каприз природы, только каприз. Что мы выигрываем, когда смеемся? Еще один каприз.
— Бесполезно, но приятно.
Бернисти осмотрел росток вики.
— Здесь, здесь, глядите! Под этим листочком, — он показал клещей — медлительных, желтых, похожих на тлей насекомых.
— Когда будут готовы ваши мошки?
— Банта рассеял половину своего запаса; может быть, в естественных условиях они будут расти быстрее, чем в лаборатории.
— Катрин… Катрин знает о мошках?
— Вы все еще обстреливаете ее?
— Я думаю, что она шпионка.
Бернисти проговорил мягко:
— Я не могу придумать способ, каким кто-либо из вас связывается с кейанским кораблем.
— Кто-либо из нас?
— Кто-то предупредил его. Катрин, естественно, на подозрении, но вы тоже знали, что он здесь.
Берель развернулась и побрела к «Бьюдри».
4
Мошки успешно противостояли клещам; популяция обоих видов насекомых сначала возросла, затем стала уменьшаться. А вика становилась выше и сильнее. В воздухе теперь был кислород, и ботаники посеяли дюжину новых растений — производителей кислорода с крупными листьями, фиксаторов азота, поглотителей аммиака. Метанофилы из молодых, богатых метаном миров соединяли кислород с метаном и вымахали в величественные белые башни, словно из резной слоновой кости.
Ноги Бернисти восстановились наконец, правда, стали немного больше по размеру, чем прежние, и ему пришлось заменить свои изношенные, но удобные ботинки на новую пару из жесткой белой кожи.
Катрин шаловливо помогала ему впихивать ноги в их жесткую полость. Между делом Бернисти спросил:
— Это меня давно беспокоило, Катрин. Скажите мне, как вы связываетесь с Кеем?
Она вздрогнула, взглянула на него жалкими широко раскрытыми глазами, словно загнанный кролик, затем рассмеялась:
— Так же, как и с вами — ртом.
— Когда?
— Каждый день примерно в это время.
— Я был бы счастлив понаблюдать за вами.
— Хорошо, — она посмотрела в окно и произнесла фразу на звенящем кейанском языке.
— Что вы сказали? — спросил вежливо Бернисти.
— Я сказала, что клещи потерпели неудачу; что здесь, на борту «Бьюдри» царит воодушевление, что вы великий лидер, замечательный человек.
— И вы не рекомендуете дальнейшие диверсии?
Она застенчиво улыбнулась.
— Я не эколог — ни в каком смысле, ни в конструктивном, ни в деструктивном.
— Прекрасно, — сказал Бернисти, пробуя ботинки, — поглядим.
На следующий день ленты радаров показали присутствие двух кораблей; они нанесли мимолетный визит.
— Вполне хватит, чтобы сбросить свой злодейский груз, — так сообщил Буфко.
Груз оказался яйцами лютой белой осы, которая охотилась за мошками. Мошки гибли, клещи процветали; вика начала чахнуть, не выдерживая бесчисленных сосущих хоботков. Чтобы противостоять осам, Бернисти освободил рой пернатых летающих лент. Осы размножались внутри определенных крошечных летучих грибов коричневого цвета (споры которых были рассеяны вместе с личинками ос). Летающие ленты поедали эти грибы-одуванчики. Не имея убежищ для личинок, осы стали вымирать; мошка восстановила свою численность, наедаясь до отвала клещами.
Кей предпринял более широкомасштабную атаку. Ночью прилетели три больших корабля и извергли из своего дьявольского котла рептилий, насекомых, пауков, сухопутных крабов, дюжину видов, не поддающихся никакой классификации. Человеческие ресурсы «Бьюдри» были недостаточны, чтобы принять вызов. Последовали неудачи, укусы насекомых. Один из ботаников получил пульсирующую сине-белую гангрену, оцарапавшись об отравленную колючку.
Новая Земля не была больше унылым царством вики, лишайника и пыльных ветров; Новая Земля превратилась в фантастические джунгли. В зарослях листьев друг за другом охотились насекомые; они обладали некоторыми особенностями в результате адаптации к местным условиям. Были здесь и ящерицы размером с кошку; скорпионы, которые звенели на ходу, словно электрические звонки; длинноногие омары; ядовитые бабочки; образчики гигантской моли, которая, сочтя обстановку дружелюбной, стала даже еще более гигантской.
На «Бьюдри» царило чувство поражения. Бернисти прогуливался, прихрамывая, по смотровой палубе. Хромал он скорее подсознательно, чем по физической необходимости. Проблема была слишком сложной для одного человека, думал он, или даже для одной команды людей. Различные жизненные формы на планете, каждая развивается, мутирует, распространяется в незанятые экологические ниши, выбирает свою дальнейшую судьбу — все это составляли узор настолько беспорядочный, что с ним не мог справиться ни единичный компьютер, ни даже целая команда компьютеров.
Метеоролог Бландвик нашел его на прогулочной палубе и подал ежедневный рапорт о состоянии атмосферы. Бернисти получал некое меланхолическое удовольствие от того, что не обнаруживал значительного повышения процентного содержания кислорода и водяных паров, но в то же время не было никакого снижения их количества.
— Фактически, огромное количество воды связано в биомассе жуков и прочих паразитов, — сказал Бландвик.
Бернисти покачал головой.
— Ничего ощутимого… И они поедают нашу вику быстрее, чем мы уничтожаем их. Мы не успеваем обнаруживать все новые разновидности вредителей.
Бландвик нахмурился.
— Кажется, у кейанцев нет какого-то четкого плана.
— Нет, они всего лишь вываливают на нас все, что, как они считают, может оказаться деструктивным.
— Тогда почему бы нам не использовать тот же способ? Вместо избирательного противодействия мы откроем все наши биологические арсеналы. Метод стрельбы по площадям.
Бернисти прохромал еще несколько минут, пока метеоролог выкладывал новые факты, а затем продолжил свою мысль:
— Ну, а почему бы и нет? Окончательный эффект может быть благотворным… И явно менее деструктивным, чем то, что происходит сейчас,
— он помедлил. — Тут, конечно, много непредсказуемого… и это противоречит основам моей логики.
Бландвик фыркнул:
— Навряд ли то, что мы получили сейчас, можно назвать предсказуемым.
Бернисти на мгновение почувствовал раздражение, затем ухмыльнулся, так как замечание было не вполне корректным; содержи оно что-либо правдивое, тогда стоило бы злиться.
— Прекрасно, Бландвик, — сказал он весело, — мы выстрелим изо всех орудий. Если получится, то первое поселение на этой планете мы назовем Бландвиком.
— Хм, — ответил пессимист Бландвик, и Бернисти отправился отдавать необходимые приказы.
Каждый чан, каждый садок с культурой, инкубатор, каждый лоток и стеллаж был теперь в деле; как только содержимое достигало хотя бы минимальной степени акклиматизации в атмосфере, в которой еще слишком много было азота, оно выбрасывалось наружу: семена и споры, растения, плесень и бактерии, амебы, насекомые, кольчатые черви, ракообразные, сухопутные ганоиды и даже несколько примитивных представителей класса млекопитающих. Новая Земля раньше была полем битвы, теперь же она превратилась в сумасшедший дом.