Жгучее желание, стр. 21

В ночи раздались звуки голосов. Поднеся мою раскрытую ладонь к губам, Рив поцеловал, как раз там, где бился пульс, после чего встал, приветствуя Салли и Эдмунда Нортона.

Вчетвером мы немного поболтали, а затем вернулись в дом на вечерний чай.

Глава 9

Обычно я сплю сном младенца, но в эту ночь долго не могла уснуть.

Что произошло между Ривом и мной? Кажется, эта фиктивная помолвка направила наши отношения в новое русло, и я сама не знала, нравится мне это или нет.

Мое отношение к Риву всегда было совершенно определенным. Окружавший его романтический ореол я давно воспринимала как данность и никогда не думала, что это может повлиять на мои чувства.

Короче говоря, мне очень не понравилась моя реакция на его действия в саду. А ведь он всего лишь взял меня за руку!

Когда я наконец заснула, мне приснился странный сон — будто я скачу на лошади через темный, дремучий лес. За мной гонится какая-то беда, но я не знаю, что это. Я проснулась вся в поту и больше не спала.

Я долго лежала, мрачно размышляя о том, какие замечательные круги под глазами у меня будут на завтрашнем балу.

Когда наступило утро и я спустилась к завтраку, выяснилось, что Гарри увез Рива в Чичестер посмотреть коня, которого Гарри якобы собирался покупать.

Я решила, что более вероятной целью этой поездки было разлучить хотя бы на день Роберта и Рива.

После завтрака тетя София обосновалась в гостиной, откуда принялась отдавать приказы насчет подготовки дома к ожидавшемуся наплыву гостей. Миссис Нортон, мама и я выполняли роль ее порученцев. Все трое летали как пчелки, проверяя, в порядке ли гостевые спальни, готов ли повар обслужить двадцать персон за обедом и сорок за ужином, будут ли к ужину поданы, кроме чая и кофе, лимонад и шампанское, установлены ли в гостиной карточные столы, убрана ли в галерее мебель, чтобы можно было танцевать, и расставлены ли вдоль стены стулья для тех, кто пожелает наблюдать за танцующими.

Мэри-Энн и Салли было поручено встречать музыкантов.

Всем мужчинам тетя София приказала не попадаться ей на глаза.

— Что за бесполезные создания эти мужчины! — бормотала она себе под нос, продолжая гонять своих рабынь. — Когда происходит что-нибудь важное, они только путаются под ногами.

— Ну что вы, мэм, — добродушно заметила миссис Нортон, — и от них все же бывает польза.

— Только не тогда, когда речь идет о бале! — отрезала тетя София.

К трем часам дня дом был в полном порядке, а к пяти начали прибывать первые гости. Их встречали лорд Брэдфорд и тетя София, а мы с мамой остались наверху, чтобы подготовиться к предстоящему великому событию.

Я надела одно из сшитых в Лондоне платьев — расшитое жемчугом, из белого атласа. Сделав мне укладку, Сьюзен приколола к волосам две белые розы. Мама в своем голубом платье выглядела сущим ангелом.

Вечером вместе со Свейлами должен был приехать мой брат, и хотя я твердила себе, что мне это безразлично, в глубине души я сознавала, что это не так.

Вещи, которые до сих пор казались незыблемыми — дружба с Ривом, ненависть к брату, — теперь вдруг стали меняться, и мне это совсем не нравилось. Я чувствовала, как почва уходит у меня из-под ног.

И зачем я только согласилась на эту фиктивную помолвку?!

Покончив с туалетом, мы по лестнице резного дуба спустились в гостиную, где вместе с членами семьи находились гости. Когда мы вошли в комнату, мой взгляд инстинктивно обратился к Риву.

Он стоял возле камина, разговаривая с незнакомой мне рыжеволосой женщиной. На нем была темная куртка, замысловато завязанный галстук и атласные бриджи, элегантно облегавшие его стройные ноги.

Наши взгляды встретились, и лицо Рива тут же приняло смиренное выражение.

Я улыбнулась, затем посмотрела на Роберта. Он стоял у стены спиной ко мне и оживленно беседовал с черноволосой юной леди.

Тетя София в пурпурном платье, с внушительным бриллиантовым колье на высохшей груди, стояла прямо под хрустальной люстрой в обществе пожилого джентльмена с совершенно лысой головой, сверкавшей в свете свечей.

— Дорогая леди София, — произнес ее собеседник тем чересчур громким голосом, которым обычно разговаривают плохо слышащие люди, — кто та красавица, что стоит в дверях?

Повернувшись и поняв, что он спрашивает обо мне, леди София недовольно поморщилась:

— Это мисс Вудли, будущая жена моего племянника Кембриджа.

Тут я увидела, что к нам направляется лорд Брэдфорд.

— Мисс Вудли, миссис Вудли, — сказал он, — разрешите представить вам некоторых моих друзей.

Мы принялись кругами ходить по комнате, улыбаясь и приветствуя множество людей, имена и лица которых я изо всех сил старалась запомнить. Пока мы этим занимались, начала прибывать новая партия гостей.

Одним из них был мой брат.

Я заметила его краем глаза, когда разговаривала с виконтом Морли и его женой. В строгом вечернем костюме, Ричард казался элегантным и благовоспитанным — именно таких молодых людей все родители желают в женихи своим дочерям.

От этой мысли во мне вновь проснулось знакомое чувство гнева.

Я не издала ни звука, но, видимо, что-то отразилось на моем лице, поскольку виконт Морли, испуганно посмотрев на меня, спросил:

— Что-нибудь случилось, мисс Вудли?

Выдавив улыбку, я заверила его, что все в полном порядке.

Вскоре после этого подошло время обеда.

Обычно мы с мамой — вдова и дочь барона — не удостаивались почетного эскорта, состоящего из графов (одним из которых был Рив) или виконтов. Однако сегодня, так как бал фактически проводился в нашу честь, наш статус неожиданно повысился, и я обнаружила, что меня сопровождает граф Меривейл, а Рив вел маму.

Обед, казалось, длился бесконечно. Роберт, сидевший на противоположном от Рива конце стола, равнодушно-вежливо беседовал с Шарлоттой.

Пару раз я перехватила устремленный на сына обеспокоенный взгляд лорда Брэдфорда и подумала, как нелегко, должно быть, приходится родным Роберта, вынужденным обращаться с ним как с собакой, которая в любой момент может укусить.

Пока мы не спеша поглощали обильный обед, состоявший из черепахового супа, семги, каплунов, ветчины, вырезки из оленины и огромного количества закусок, я разговаривала со своими соседями — лордом Брэдфордом и весьма милым лордом Остином.

После того как были съедены фрукты и мороженое, дамы ретировались в галерею. Вскоре к ним присоединились джентльмены, а затем музыканты заиграли первый танец.

Обычно честь открытия празднества принадлежала графине Меривейл, но сегодня ко мне подошел Рив, взял меня за руку и повел на середину. Все остальные встали вокруг нас, джентльмены поклонились, леди сделали реверанс, и бал официально начался.

За вечер я перетанцевала со множеством добродушных молодых и среднего возраста мужчин и где-то в середине бала вдруг поняла, что он мало чем отличается от тех танцев, которые я посещала дома вместе с мамой. Одежда гостей была, конечно, более элегантной, их социальный статус более значимым, однако и здесь царила та же самая атмосфера открытости и дружелюбия.

Я была в полном восторге.

И тут брат пригласил меня на танец.

Я не хотела с ним танцевать, но не могла отказать ему прилюдно. Поэтому я молча подала руку и последовала за ним.

Моя голова доходила Ричарду только до подбородка — он был таким же высоким, как Рив.

— Ну, теперь сразу видно, что они брат и сестра. — Эти слова громко и отчетливо произнес лысый джентльмен, сидевший рядом с леди Софией на одном из расставленных вдоль стены позолоченных кресел.

У меня внутри все сжалось.

Посмотрев на меня, Ричард проникновенно проговорил:

— В ближайшее время к Свейлам приезжает дядя Джон, и я хочу, чтобы ты знала, Дебора, — я собираюсь потребовать у него объяснений насчет тебя и твоей матери.

— Никакие объяснения не могут перечеркнуть восемнадцать лет несправедливости, — сказала я.