Риск, стр. 61

Бетти помогла мне переодеться в ночную рубашку из тончайшего шелка. Ее глубокий вырез и длинные рукава окаймляли кружева. Бетти расчесала мне волосы, и они покрыли плечи блестящей каштановой волной.

Наконец приготовления были закончены, я прошла через смежную дверь гардеробной в спальню и улеглась в широкую постель с пологом, изготовленную еще во времена короля Джеймса.

Когда Филип спросил меня, согласна я или нет, чтобы у нас была настоящая супружеская жизнь, я нисколько не сомневалась, каким должен быть мой ответ. И дело было не только в том, что мне хотелось иметь детей. Просто я чувствовала, что если не буду близка с ним телом, то и на духовную близость рассчитывать не придется. А мне хотелось, чтобы мы с ним были близки.

Как бы то ни было, я с некоторым страхом думала о том, что должно произойти между нами в нашу брачную ночь.

Окна спальни были закрыты от холодного ночного воздуха, и в комнате стояла тишина. Из соседней графской гардеробной не доносилось ни голосов, ни шагов. В камине пылал огонь, и я уставилась на красные угольки, стараясь ни о чем не думать и не смотреть в сторону гардеробной. На инкрустированном столике между окнами стояла ваза, полная цветов, и их аромат разливался в воздухе, смешиваясь с запахом дыма, исходящим из камина. У кровати горела лампа. Я села в постели, прислонившись спиной к подушкам, расправила одеяло и стала ждать.

Задвижка гардеробной тихо звякнула. Я подняла глаза и увидела входящего Филипа. На нем был черный халат, и когда он приблизился ко мне своими мягкими шагами пантеры, меня охватило смешанное чувство тревоги и волнения.

Я думала, что он подойдет к кровати со своей стороны, но вместо этого он сел на постель рядом со мной и взял мои руки в свои. Сердце мое учащенно заколотилось.

— Тебе известно, что должно сегодня произойти между нами, Джорджиана? — серьезно спросил он.

Кровь прилила к моим щекам. Я росла в сельской местности и, конечно же, знала основы животного воспроизводства. Картина эта была не из приятных, и я предпочитала не размышлять на эту тему. Всю предыдущую неделю я гнала от себя эти мысли.

Я отвела взгляд и промолвила:

— Думаю, что да.

— А ты понимаешь, что я могу причинить тебе боль? — снова спросил он.

Я невольно вскинула на него глаза.

— Боль? — повторила я. Об этом аспекте близости мне ничего не было известно.

— Чтобы войти в тебя, я должен буду нарушить твою девственность, и это причинит тебе боль, — пояснил он. — Я хочу, чтобы ты осознала это, пока у тебя еще есть время переменить свое решение.

Я взглянула ему в лицо. Он смотрел на меня с затаенным напряжением во взгляде. Мне показалось, что он усилием воли сдерживает себя.

— А это всегда будет больно? — спросила я.

— Нет. Только в первый раз.

— Ну хорошо, — согласилась я со смесью стоицизма и напускной храбрости. — Тогда, полагаю, нам надо через это пройти, не так ли?

Впервые за все эти дни слабая улыбка тронула его губы.

— Потрясающая практичность, — пробормотал он.

Я смотрела в его голубые глаза и вовсе не ощущала себя практичной. У меня голова шла кругом, Я беспомощно кивнула.

Он провел рукой по моим распущенным волосам. Я ощутила приятное покалывание от его прикосновений.

— У тебя такие красивые волосы, — негромко промолвил он. Его пальцы запутались в мягких каштановых прядях, и он слегка отклонил мою голову назад, приблизил ко мне лицо и стал целовать меня.

Я с такой готовностью откликнулась на его поцелуй, что это испугало меня. Я обхватила его руками за шею и не подумала возразить, когда он склонил меня на постель. Сквозь тонкую ткань ночной рубашки я почувствовала, как его пальцы ласкают мою грудь. Это было так приятно.

Его губы продвинулись к моему уху, шее, впадинке между грудей.

Меня поразили те ощущения, которые рождали его прикосновения. Тот легкий трепет, который всегда пробегал по моему телу, когда он дотрагивался до меня, не шел ни в какое сравнение с теми чувствами, что владели мною сейчас.

Он все целовал и целовал меня, пока у меня не закружилась голова и все мысли не улетучились из головы. Я не заметила, когда он успел снять свой халат, но в какой-то момент с удивлением обнаружила, что на нем нет одежды. Я провела ладонями по его обнаженным плечам и ощутила силу его мускулов под своими пальцами. Ничего подобного мне раньше испытывать не приходилось. Он снова поцеловал меня в губы, требовательно и настойчиво, я приоткрыла губы, и его язык скользнул мне в рот и обвился вокруг моего.

Он обхватил ладонями мое лицо, удерживая меня. Я закрыла глаза, и постепенно мой собственный язык стал повторять его движения. Моя ночная рубашка собралась складками на талии, и его ладонь скользнула вверх по моей ноге.

А потом он коснулся меня.

Я вздрогнула от неожиданности и удовольствия.

Он продолжал целовать меня, а его рука тем временем ласкала меня, и трепет пробегал по телу.

Я почувствовала, как что-то твердое уперлось мне в бедро, и ощутила странную смесь испуга и возбуждения.

И тут он промолвил хриплым голосом, который я не сразу узнала:

— Ну вот, Джорджи. Теперь держись.

Самое удивительное, что мне хотелось, чтобы он вошел в меня. Я и думать забыла о боли, думая только о тех приятных ощущениях, которые он вызвал во мне, и я хотела, чтобы это произошло. Вот почему неожиданная боль повергла меня в шок.

Ему пришлось с силой толкнуться, чтобы войти в меня, и тело мое застыло от незнакомого, неприятного ощущения. И тут я вспомнила, о чем он меня предупреждал.

Но я никак не ожидала того, что произошло потом. Я не ожидала, что меня пронзит жгучая боль и я буду истекать кровью. Я не ожидала, что он придавит меня своим тяжелым телом и станет раскачиваться во мне взад-вперед, причиняя боль каждым движением. Он ведь был гораздо сильнее меня. Он не только причинил боль, но посеял во мне страх.

Когда же все закончилось и он лежал на мне, тяжело дыша, мне потребовалось собрать всю свою силу воли, чтобы не заплакать.

Он приподнялся и заглянул мне в лицо — я поспешно отвернулась.

— О Господи. Прости меня, Джорджи, — сказал он. Его голос звучал хрипло, и он тяжело дышал, как если бы пробежал не одну милю. — Я не хотел, чтобы все так получилось.