Воин тумана, стр. 46

Глава 24

ПОЧЕМУ ТЫ ПРОИГРАЛ?

Этот вопрос по-прежнему читается в глазах Ио. Я делаю записи в своем дневнике, а она с упреком смотрит на меня.

– Не знаю, так было надо, – ответил я ей и добавил, вспомнив великана с палицей (интересно, с какой стати ему пришло в голову давать мне советы во время поединка?):

– А ты думаешь, было бы лучше, если б я победил его? Нам всем – только хуже. Кроме того, это было бы не совсем справедливо: ведь Басий не стал ломать мне спину о стол во время нашей первой схватки, верно? Хотя мог. И на этом наш поединок тогда бы и закончился.

Басий только что вернулся; он ходил в гостиницу, где ему смазали жирной целебной мазью поврежденное мною плечо.

– Вино еще осталось? – спросил он.

Ио взболтнула кувшин и даже заглянула внутрь:

– Еще, по крайней мере, полкувшина.

– Вот я и попользуюсь. Твой хозяин, девочка, здорово силен! Немного тренировки – и сможет в Играх участвовать!

– Ты бы лучше воды в вино добавлял, – посоветовала ему Ио, – а то еще разум утратишь, как сам говорил.

– Я лучше в свою чашу плюну. То же самое и получится, – пошутил он и посмотрел на меня. – А ты действительно не помнишь, кто ты и откуда родом?

Я покачал головой. Милетец, уснувший прямо за столом, пошевелился и застонал во сне, точно женщина на ложе страсти.

– Судя по виду, ты варвар. У эллинов таких крючковатых носов не бывает.

И у илотов [116] тоже. Да и меч твой выглядит по-иноземному. Латы-то у тебя есть?

– У него были доспехи, – вмешалась Ио, – но, по-моему, они остались у Каллеос. Это две такие пластины, которые скрепляются на плечах и на талии, да?

Басий кивнул, осушил свою чашу и снова наполнил ее.

– Я таких много видел на мертвецах еще при Платеях. От этих лат и толку-то никакого, можно сказать.

– Расскажи мне об этом сражении, – попросил я его. – Раз ты там был, вдруг и я вспомню…

– Что с тобой было? Но я же не знаю, где именно ты находился. – Он обмакнул палец в вино и стал рисовать на столе. – Смотри, вот здесь была наша армия, а здесь – передний край и армия врага. – Он плеснул немного вина на стол. – В долине было черно от персов. А один из наших офицеров – Амомфарет его звали – довольно сильно донимал Павсания своими выходками.

Вообще-то его бы следовало на Совет вызвать. Да только почему-то не вызвали. То ли послание не дошло (так говорил Павсаний), то ли Павсаний его и не посылал (так говорил Амомфарет). Ну, они сами быстренько все уладили, и Павсаний поставил Амомфарета с его таксидой в тысячу воинов вот сюда, в резерв, – специально чтобы показать, как доверяет ему.

– А разве не наоборот? – удивилась Ио.

– Ты ведь не мужчина; ты военного искусства никогда не поймешь! Однако знай, что резерв – важнейшая часть войска. Когда армия терпит поражение, резерв направляется в самую горячую точку. Вот здесь, справа, было много гор и холмов; там, в жалких и грязных деревушках, мы и прятались вместе с местными жителями, пока не вышли на открытое пространство, чтобы вступить в сражение с врагом, которому теперь стали хорошо видны. И вдруг Павсаний отдал приказ отступать…

– А кто он, этот Павсаний? Один из ваших царей? – снова прервала его Ио. – У вас что же, два царя?

– Разумеется, два! – ответил Басий. – Это единственно верная система правления государством [117].

– А по-моему, они должны враждовать между собой.

– Вот именно! Предположим, был бы только один. Так жить пробовали многие народы. Если он чувствует свою силу, то отбирает у своих подданных все – жен, сыновей, имущество. В общем, делает что хочет. А посмотри, как у нас? Если бы один из наших правителей попробовал так вести себя, мы бы тут же переметнулись на сторону второго. Так что они даже не пробуют.

Однако же Павсаний – не царь наш, а регент при малолетнем Плейстархе. – Басий протянул ко мне пустую чашу, и я перелил в нее немного вина из своей, а он потом сделал то же самое. – Теперь слушайте дальше. Вот здесь была почти пересохшая речка, а это Аргиопий, обыкновенная деревушка, построенная неподалеку от храма богини зерна…

* * *

…Желтая трава под ногами, яркая небесная синь режет глаза. На горизонте вздымаются коричневые холмы. По равнине снуют темные фигурки всадников, чуть дальше видны красные плащи воинов противника; они рассыпаны по полю, точно кровавые брызги. Мардоний на белом жеребце гарцует среди своих Бессмертных. Воют трубы, возвещая наступление. Я пытаюсь держать свою сотню вместе, однако нас расталкивают мидийцы со своими луками и огромными плетеными щитами, за ними идут вооруженные копьями воины и лучники, тела которых раскрашены белой и красной краской.

Мы бежим через равнину, одни обгоняют других; те, у кого вооружение легкое, убегают далеко вперед, оставляя тяжеловооруженных людей позади, и вот я уже не вижу вокруг ни одного знакомого лица – только пыль, топот ног, а впереди сверкающая бронзой стена гоплонов, ощетинившаяся копьями…

Ио меняла у меня на лбу влажную тряпку, когда вдруг прямо надо мной склонился вражеский воин в красном плаще, с султаном из конских волос на шлеме. Я потянулся было за мечом, но моя Фальката куда-то исчезла…

– Все хорошо, лежи спокойно, господин мой, – послышался голос Ио. – Все хорошо.

Вражеский воин выпрямился, и я узнал в нем Эвтакта.

– И давно он в таком состоянии? – спросил Эвтакт.

– Нет, – ответила Ио. – Когда он упал, Басий сразу послал за тобой слугу из гостиницы.

Я хотел сказать, что чувствую себя хорошо, однако с языка срывались слова моего родного языка, непонятного эллинам.

– Он все время что-то говорит, – продолжала Ио, – да только понять ничего нельзя. И по-моему, он нас не видит.

– Мне уже лучше, – удалось выговорить мне на их языке.

– Вот и хорошо! – Эвтакт опустился возле меня на колени. – Что же с тобой случилось? Может, Басий тебя ударил?

Я совершенно не понимал, о чем он спрашивает.

– Мы бежали, шло наступление, – попытался я объяснить ему, – но как только перед нами снова возникла стена из гоплонов, мы превратились в обыкновенное стадо. Мидийцы, правда, бросились на щиты с копьями, прорвали защиту и погибли. От стрел никакого проку не было, а Фальката моя куда-то запропастилась…

– Это его меч, – пояснила Ио.

Я рассказал им еще о том, что Марка убили, а Умери я отыскать не сумел – видно, не следовало нам ходить в Речную страну.

– Уж не колдовство ли это? – сказал Эвтакт. – Где тот колдун?

– Вон там, спит прямо за столом, на улице, – указала рукой Ио.

– Может, и спал, да только теперь его за столом что-то не видно. – Эвтакт бросился к двери. Я медленно сел.

– Тебе лучше, господин?

Личико Ио было таким озабоченным, что я не мог сдержать улыбки:

– Конечно лучше! И я тебя знаю. Только не помню, кто ты и как твое имя.

– Я Ио, твоя рабыня. Меня тебе подарил Светлый бог.

Я огляделся: комната была тесная, темная, и в ней пахло дымом. Я сказал:

– Этого я не помню. А где это мы?

– Просто в гостинице.

Вошла высокая безобразная женщина с короткими черными волосами и сказала:

– Здравствуй, Латро. Помнишь меня?

– Латро? – переспросил я.

– Ну да, ты Латро, а я твой друг Эврикл. Большой приятель Каллеос. Ты помнишь Каллеос?

Я покачал головой.

– Кое-кто считает, что я могу тебя вылечить, – сказала странная женщина с мужским именем. – Впрочем, и мне того же хочется, только я не знаю, что тут произошло, пока я спал. Может быть, ты мне расскажешь, девочка? Мне бы это здорово помогло.

– Ты помнишь, как они боролись с Басием? – спросила Ио.

– Да. Басий два раза уложил Латро, а потом Латро два раза уложил Басия.

А когда Басий уложил его в третий раз, поединок закончился. Мы еще, помнится, выпили по этому поводу, и Басий пошел в гостиницу чем-нибудь смазать поврежденное плечо, а Латро собирался сделать запись в своей книге…

вернуться

116

Илоты – здесь: жители Лаконии и Мессении, покоренные спартанцами.

вернуться

117

Во главе Спарты стояли два царя, власть которых была ограничена пятью эфорами, обладавшими всей полнотой законодательной, судебной и полицейской власти.