Объятые страхом, стр. 11

Наступила ночь, дождливая и полная тревог. Кедры Палестры стонали под натиском непогоды. Такси находилось среди машин различных моделей на площади, которая превратилась в своеобразный лагерь беженцев.

Бруно сел на траву, воспользовавшись колесами вертолета как укрытием. Пилот во сне вскрикивал от ужаса. Молодой человек опасался, что эти крики могут разбудить его спутницу, которая задремала на заднем сиденье, завернувшись в плед.

Чтобы приглушить чувство голода, Бруно закурил. Жидкий супчик из хлорелы и питательные таблетки, которые им раздали, несмотря на калорийность, не создавали ощущения сытости. Дрожа от холода, Бруно привел в действие автообогрев своей куртки. Он подумал о негре, который их покинул. Тот предложил им отправиться в Таблат, где у него были друзья. Однако пилот отказался лететь ночью или покинуть машину. А поскольку Ку Сен была полностью измотана случившимся и у нее не было сил, чтобы идти по автостраде и ловить попутную машину, Бруно счел себя морально обязанным не оставлять девушку без поддержки.

— Возможно, завтра утром вы измените свое решение, — предположил негр. — В этом случае без колебаний разыщите меня в доме моих друзей.

— Удачи, старина, — пожелал ему пилот.

«Мысленно он обнял всех нас, — подумал Бруно. — А ведь еще вчера он нас совсем не знал». И это показалось ему абсолютно нормальным после тех долгих часов испытаний, через которые они прошли вместе.

Несмотря на искреннее предложение товарища по несчастью, Бруно не собирался идти в Таблат. В подобной ситуации лучше всего было вернуться домой, на родную землю, в свой город, пусть даже разрушенный. Временно он бы мог захватить с собой в Ин-Салах и Ку Сен. А пилот, если бы захотел, мог составить им компанию.

В шуме ветра послышались всхлипывания ребенка. Чуть поодаль, в одной из машин, горел огонек. Слышался успокаивающий голос кого-то из взрослых.

«Ин-Салах!» — неотступно думал Бруно. Выдержал ли Ин-Салах катаклизм? К сожалению, у него не было никаких данных на этот счет. Как бы то ни было, вероятность того, что Ин-Салах постигла участь Алжира, была маловероятна. Город не мог сильно пострадать. Он был слишком хорошо защищен, чтобы оказаться разрушенным.

Дождь прекратился. Бруно задремал, но ненадолго — возбужденные голоса разбудили его. В сотне стадиев от них двигались огни и неясные силуэты. Он поднялся и, тяжело ступая, пошел к месту возникшего оживления.

Человек двадцать мужчин обступили одну из машин, внимательно слушая передаваемую по бортовому радио сводку новостей. Бруно присоединился к ним.

— Это русские нанесли удар! — утверждал кто-то.

— Перестань болтать глупости, они пострадали так же, как и мы. Россия практически перестала существовать.

— Тихо!

— Слушайте!

«…еще рано подводить итоги катастрофы. Мы все скорбим, потеряв около четверти человечества. Несколько веков усилий, и все наши достижения пошли прахом за несколько часов. По нашим подсчетам, только в Афрансе число жертв приближается к двумстам миллионов. Таким образом, в живых осталось не более пятисот восьмидесяти миллионов жителей Афрансы. Нашей стране еще относительно повезло по сравнению с Северной Америкой, а особенно с Россией и ее Сибирью. В этих странах, которые находятся гораздо ближе к полюсу, чем мы, эффект внезапности был полным. И если вспомнить, что в Сибири нет возвышенностей, превышающих четыреста стадиев, можно представить себе невиданные масштабы трагедии России…»

Кто-то из присутствующих разрыдался. Все, как по команде, повернулись к мужчине с коротко стриженными волосами, который обеими руками обхватил лицо. Несколько человек, бережно поддерживая, отвели его в сторону.

«…с южного полюса. На данный момент у нас нет известий из этих стран. Мы будем передавать сводку новостей через каждые два часа… А сейчас целая серия личных посланий. Семья Жака Леграна из Парижа, Восемнадцатая Восточная улица, двадцать—шестнадцать, никто не пострадал, все нашли убежище в Мулен Алье; Симон Менасен и его дочь Жоэль, из Тлемсена, находившиеся в отпуске в Аркашоне, не пострадали и находятся в Родезе (Авейрон); мадам Лина Аршамбо, Центральная площадь, четыре, сообщает в Пюи: с Жанно все в порядке; дети месье Робера…»

Мысленно поблагодарив бога, что у него нет семьи, Бруно медленно вернулся к такси. Пилот прогуливался, чтобы размять затекшие ноги.

— Ну, что там? — спросил он.

— Радио Сент-Этьена передает личные послания… Россия опустошена полностью, обе Америки пострадали почти так же. Что касается Афрансы, то, по их подсчетам, число жертв составило всего лишь двести миллионов.

— Всего лишь? — с иронией сказал пилот.

— Малышка продолжает спать? — спросил Бруно.

Пилот сделал успокаивающий жест.

— Я сейчас вот о чем думаю, — сказал Бруно. — В данной ситуации лучше всего быть дома, где есть близкие люди, где вас знают. Я предлагаю вам поехать со мной в Ин-Салах.

— Дорогой мой, — возразил пилот, — место, где меня все знают, — это Алжир…

— Но Алжира больше не существует!

— Алжира нет, но в окрестностях города я могу встретить знакомых. Как вы могли видеть, здесь жертв было не так уж и много, так как нас предупредили за два часа. В конце концов все в основном свелось к материальным потерям. Вы очень добры, но я предпочитаю остаться. Я…

Пилот замолчал, а затем продолжил:

— Я хотел бы поговорить о другом. У вас будут трудности при возвращении домой. По-моему, сейчас все аппараты реквизированы. Царит полный хаос. Мне неизвестна ваша профессия, но даже если вы занимаете официальную должность и имеете определенные привилегии, и в этом случае вам это будет трудно доказать, а проверка займет дни, а то и недели…

— Понимаю, что вы хотите сказать. — Словно извиняясь, Бруно добавил: — Мое предложение было абсолютно бескорыстным. Я сделал его вовсе не из желания воспользоваться вашим такси.

Пилот протестующе замахал руками:

— У меня и в мыслях такого не было! Что, впрочем, не мешает быть вам полезным… Послушайте, есть идея. Я доставлю вас в Ин-Салах и вернусь. Разве тот факт, что мы пережили все это вместе, не дает основания оказать вам маленькую услугу?