Полицейская сага, стр. 23

Тут вновь воцарилось молчание, которое через некоторое время было нарушено вопросом Хармона Эмерсона:

– А не имело ли место покушение сексуального характера?

Солз покачал головой.

– Акт содомии отсутствует, если вы это имеете в виду. Нет никаких нарушений целостности кожной поверхности в заднем проходе, а также следов семени. Однако, за всем происшедшим просматривается секс с большой буквы.

– Что вы имеете в виду? – поинтересовался Уилл Генри.

– Я имею в виду то, что тот, кто бил мальчика, получал от этого сексуальный стимул, наслаждался этим и, если бы мальчик не убежал, мог бы зайти дальше. Такого рода психологические изыскания – не моя сфера деятельности, но в Европе найдется пара докторов, которые смогли бы написать целый трактат о сексуальной подоплеке данного происшествия.

– Трудно поверить, что подобное может случиться в городке типа Делано, – заявил Уилл Генри.

Доктор снял очки и потер переносицу.

– Начальник, стоит вам подольше прослужить в полиции, как вы узнаете, что в Делано, или уж, на худой гонец, в графстве в целом живут всевозможные типы людей. Загляните под крышу и увидите, сколь ненормальной может быть жизнь в внешне совершенно ординарных людей. Я с этим сталкиваюсь, как врач, особенно, когда приходится выполнять поручения полиции округа Коламбус, думаю, что Фрэнк встречается с подобным тут, в Делано, либо врачу рассказывают то, чего никогда не сообщат близкому другу. – Доктор Мадтер кивнул в знак согласия. Солз вздохнул еще раз и убрал записи. – Нет на свете ничего такого, что могло бы случиться в Коламбусе, или Атланте, или Нью-Йорке, или в том Париже, который во Франции, но не могло бы случиться именно здесь. Поверьте, такого не бывает.

Через двадцать минут Уилл Генри прибыл домой увидел, как Билли и Элоиза играют на полу в гостиной золотистым щенком-Лабрадором. Кто-то после ужина оставил его у дверей с запиской:

В эту ночь Уилл Генри заснул быстро. Часть его существа уже знала часть правды, но другая часть не желала ее признать. Возникшая от этого тревога подействовала на него, как снотворное, и он спал, как сурок, боясь увидеть сны.

Глава 16

Мальчик был похоронен на участке, принадлежащем городу, специально отведенном для последнего успокоения безымянных мертвецов. Присутствовали только Ламар Мэддокс, Уилл Генри и баптистский священник Говард Эйбел; двое черных могильщиков были не в счет, хотя они сняли шляпы и благоговейно внимали проповеди достопочтенного Эйбела, когда тот молил о принятии души усопшего в лоно Авраамово. Ни ранний час, ни пронизывающий холод, ни убожество казенного кладбищенского участка не повлияли на рвение и пыл священнослужителя, который, нахмурившись, воздел очи к небесам и вещал раскатистым баритоном, доносившимся до высоких сосен, что охраняли покой поросших иссохшими травами семейных участков за коваными чугунными оградами.

– И мы взываем к Тебе, Отче Небесный, найти этому юноше место в Твоем совершенном раю в вышине, ввести его в дом твой и дать ему вечное успокоение. – Эйбел сменил точку опоры и заговорил тоном униженного просителя: – И мы молим Тебя, о Господи, позаботиться о родителях молодого человека. Утешь их своими тайными путями и подготовь к тому моменту, когда им станет ясно, что не осталось ни малейшей надежды увидеть пропавшего сына живым. Избавь их от ненужных страданий и подготовь их к мигу воссоединения со своим сыном в кущах небесного владыки.

Уилл Генри, стоя в одной тужурке, весь скрючился от холода и молил Бога, чтобы проповедник как можно скорее перестал молиться. Холод раннего часа не давал возможности сосредоточиться на службе, и он дергался и нервничал, а мысли его то концентрировались на жалости к мальчику, то обращались к ненависти к тем, кто бил его, кто позволил этому случиться. И невзирая на глубокие религиозные чувства, он не мог заставить себя испытывать вместе со священником жалость к этим людям, и потому он не мог избавиться от чувства вины.

– И все это просим мы во имя Сына Твоего, Иисуса Христа, Спасителя нашего. А-а-минь! – Ламар Мэддокс сделал шаг вперед и нажал кнопку одного из четырех металлических столбиков, стоящих по периметру могилы, и гроб тотчас же начал плавно спускаться вниз. Ламар внимательно следил за работой нового, оригинального устройства, которое, конечно, лучше было бы публично ввести в действие на каких-либо более импозантных и более прибыльных похоронах.

У ограды кладбища, сидя в машине, их поджидал Скитер Уиллис.

– Доброе утро, Уилл Генри. Увидел ваше сборище и остановился. Что тут у вас?

Уилл Генри с чувством облегчения влез в теплую машину.

– Видите ли, Скитер, похоже, на меня свалилось убийство. – Скитер не отвечал. – Наш мальчишка – разносчик газет нашел вчера утром мертвеца у подножия Обрыва Годо. Парню еще и двадцати не было. Мы только что его похоронили.

Вот тут-то Уилл Генри почувствовал, что монопольно овладел вниманием Скитера.

– Выкладывайте все от начала до конца, – заявил Скитер. – Начинайте, и ничего не опускайте.

Уилл Генри ознакомил шерифа с событиями последних двадцати четырех часов, вновь намеренно опуская упоминание об источнике сведений о Клане.

– И что же вы думаете? – спросил Скитер.

– Не знаю, что и думать, – проговорил Уилл Генри. – Я не слишком-то полагаюсь на мнение доктора относительно того, к какому типу людей принадлежит убийца. Мне это кажется самым диким из гаданий. И если бы к этому приложил руку Клан, то человек, которого я знаю, сказал бы мне об этом, или хотя бы намекнул. И я не знаю у нас никого, кто был бы до такой степени не в своем уме, чтобы совершить такое. Фокси живет неподалеку от того места, где это случилось, и он немного странный, но я не вижу разумных оснований подозревать его.

– Фокси не тот человек, Уилл Генри. Да, он, конечно, не совсем такой, как все, но человек, он в общем и целом хороший. И Клан тут ни при чем. Несмотря на то, что иногда о нем рассказывают. Нет, Уилл Генри, я сам расскажу, что случилось, и я вовсе не собираюсь делать скоропалительные выводы. Я лишь основываюсь на собственном опыте и на опыте десятков шерифов, с которыми общаюсь. Ваш убийца давным-давно исчез. Сейчас из-за долгоносика и прочих трудностей масса людей бродит по дорогам. Возможно, и убитый путешествовал в компании одного-двух парней, и у него было то, на что они позарились: может быть, немного денег, или еще что-нибудь, и они стали бить его, чтобы заполучить это, а он попытался убежать от них и свалился с обрыва. Эти «хобо» [4] все время убивают друг друга, дерутся из-за денег, из-за виски, а то и просто по мелочи. И я не удивляюсь, что мальчик был голый. Знал случай, когда убили из-за обуви, всего-навсего. Когда они долго в пути, они начинают играть по собственным правилам, им уже неважно, что хорошо, а что плохо, они живут только сегодняшним днем.

Странно, но Уилл Генри почувствовал облегчение.

– Это вполне вероятно. Признаюсь, мне это как-то не приходило в голову. А я уже, признаться, начал думать, что это сделал кто-то из жителей Делано, и мне стало тревожно.

– Думаю, что тревожиться не из-за чего. Этого парня обязательно поймают, ну, конечно, не за это. Кто-нибудь по ходу дела сделает с ним то же самое, а то и хуже, или он, в конце концов, открыто плюнет закону в лицо. Но вам, Уилл Генри, его не поймать. Знаю, что вам бы хотелось этого, причем не просто ради того, чтобы вас похвалили, а просто потому, что вас зло взяло. Понимаю ваши чувства. Но если не хотите, чтобы такое случалось сплошь и рядом, последуйте моему совету и не позволяйте «хобо» располагаться вокруг Делано. Не разрешайте им сходить с поезда! Стоит им разбить тут лагерь, как, помяните мое слово, подобные случаи будут происходить каждую неделю!

– Понятно.

– Еще одно, Уилл Генри. – Скитер заерзал на сиденье и поковырял в носу. – Насчет Клана. Думаю, вы сами понимаете, что самое лучшее – ему не мешать. Кто-то звонит по поводу того, что зажгли крест. Поезжайте не спеша, поковыряйтесь в золе, примите озабоченный вид и забудьте об этом! Они занимаются только теми, кем следует заняться, и они позаботятся о том, о чем не всегда сумеете позаботиться вы сами. Скажем, о том, чтобы выпороть кого-нибудь, как того парня в прошлом году. Он этого заслуживал, но я не мог этого сделать, так это сделали они.