Шанна, стр. 25

Рюарк хмыкнул, поставил ногу на край кровати и облокотился на колено.

— Вы отказываетесь воздать мне за мое обожание и честно рассчитаться по нашей сделке? К тому же, могу добавить, — он сделал при этом неопределенный жест, — брачными узами вы себя уже свя…

— О, грубиян!.. — Шанна запнулась, словно утратив дар речи перед его бесстыдным пренебрежением. — Я мечтала…

— Ни о чем вы не мечтали! — огрызнулся Рюарк. — Вы просто отказываете мужчине.

— Неужели у вас не хватает чувства чести, чтобы забыть об этой злосчастной сделке?

— Чести? О, я не лишен этого чувства. — Он вскинул голову и посмотрел на нее янтарными глазами. — А вы? Пообещали себя ради собственной прихоти, а когда дело доходит до законной расплаты, отказываетесь от собственных слов.

Слезы гнева блеснули в глазах Шанны.

— Я получила хорошее воспитание и росла, окруженная нежной заботой. Но оказалась вынужденной считаться с волей другого человека.

— Я не хочу, чтобы мне кто-то приказывал! — В ярости, со слезами, катившимися по щекам, она смотрела на Рюарка.

— Да?! — притворился удивленный Рюарк. — Вот она, королева Шанна, царственная и всевластная! Так спрячьтесь же за своим колючим троном и оставайтесь недотрогой!

— О, какой вы отвратительный олух!

— Шанна! — Голос Рюарка был твердым и язвительным. — Будьте же взрослым человеком!

Шанна ударила его стеком в грудь. Отступив на шаг, она замахнулась для второго удара, но он выбил стек из ее руки. Гнев Шанны не знал границ. Она отвесила ему две пощечины. Тогда он крепко схватил ее и завел руку за спину. Она попробовала ударить его другой рукой, но он обнял ее так крепко, что она не смогла пошевелиться. Она оказалась прижатой к мощной груди Рюарк.

— Хватит, Шанна, любовь моя. Вы ударили меня по обеим щекам, и я едва избежал еще одной пощечины.

Его объятие становилось все более крепким, пока носки Шанны не оторвались от пола. Шанна с трудом ловила ртом воздух, пытаясь восстановить дыхание. Его рот прижался к ее губам, язык, настойчивый, извивающийся, возбуждающий, раздвинул их, иссушая ее и овладевая ею. Шанна слабо сопротивлялась, пытаясь привести в порядок спутанные мысли. Наслаждение одолевало барьер ее воли. Это грубое прикосновение его губ, эти сильные руки, прижимавшие ее к его затвердевшему торсу, стали казаться ей почти желанными, и она уже отвечала ему, прекратив борьбу. Но вот его руки разжались, и она замерла, почувствовав, что он уже не ограничивает ее движений. Рюарк отошел к раскрытой двери. Янтарные глаза блестели загадочным светом, когда он на мгновение задержал на ней взгляд.

— Берегитесь, Шанна, — с угрозой в голосе произнес он. — Вас спасли сейчас от меня не девичьи уловки. Я возьму вас тогда и там, когда и где мне будет угодно.

Ей стало страшно, но испугалась она не его, а самой себя, потому что, несмотря на свои слова, она желала лечь вместе с ним на эту узкую кровать и доказать ему раз и навсегда, что она больше женщина, чем он мог бы себе представить.

Шанна, дрожа, кусала тыльную часть своей руки, надеясь на то, что ощущение боли вернет ей волю. В смятении она выбежала из убогой лачуги и не сбавила скорости, пока не оказалась рядом с Аттилой. Она помедлила минуту, чтобы взять себя в руки, прежде чем смогла подняться в седло. Лицо ее горело в том месте, где небритый подбородок Рюарка прижимался к ее нежной плоти.

Она с грустью обернулась, вглядываясь в темноту улицы. Смотрел ли он ей вслед? Разгадал ли это внезапное, жадное желание, которым не могли не сиять ее глаза?

Прошло много времени, прежде чем она доехала до дому.

Глава 7

Шанна совершала долгие прогулки верхом по морскому берегу, вконец изматывая Аттилу и себя, но не находила в этом спасения от своих мыслей. Во второй половине дня она много плавала, но слишком теплая вода, изобиловавшая к тому же водорослями, не доставляла ей никакого удовольствия. Последние недели она стремилась к уединению и избегала даже отца, чей постоянно хмурый вид и досужие вопросы все больше ее раздражали. К тому же она опасалась встреч с Рюарком. Как-то однажды Шанна решила скрыться от всего мира в маленькой бухточке под высокими скалами, что приметила в западной части острова. Из осторожности она направила Аттилу кружным путем и двигалась берегом, отказавшись от прямой, пересекавшей остров дороги. Заставляя своего жеребца местами, где скалы не оставляли ни дюйма сухой земли, двигаться по брюхо в воде, она, наконец, добралась до цели. С трех сторон башнями высились скалы. Подойти к берегу бухты здесь можно было только со стороны моря. Почувствовав себя в безопасности, Шанна привязала лошадь, предоставив ей щипать траву, росшую у подножия утесов.

Она расстелила в тени, на узкой полоске песка, небольшое одеяло и разделась, оставшись в одной короткой рубашке. Наконец-то она была в одиночестве, и никто не мог нарушить ее покой. Какое-то время она лежала с книжкой сонетов в руках, машинально перебирая пальцами свободно спадавшие волосы. Разомлев на солнце, она сначала задремала, а потом, согнув руку в локте так, чтобы заслонить от яркого света глаза, наконец, крепко уснула.

Внезапно она проснулась. Почувствовав необъяснимую тревогу, она огляделась: скалы были по-прежнему пустынны. Желая развеять беспокойство, она поднялась и вошла в набегавшие волны слабого прибоя, потом бросилась в воду и, энергично работая руками, отплыла довольно далеко от берега. Вспомнив детские забавы, она то и дело ныряла на дно за раковинами и морскими звездами. Иногда переворачивалась и лежала на спине, качаясь на мягких волнах, волосы ее расстилались при этом по воде, как громадный веер, что делало ее похожей на какое-то пугливое морское животное, сияющая красота которого открывалась лишь немногим. Белая чайка кружилась над ней, то словно повисая в воздухе, то почти касаясь поверхности воды, чтобы лучше разглядеть эту странную морскую нимфу.

Устав, Шанна выплыла на берег и вернулась на свой уединенный пляж. Она насухо вытерлась, обмотала голову полотенцем и снова улеглась, провожая глазами медленно плывшее в вышине кудрявое облако. Оно коснулось вершины скалы, и…

С трудом подавив крик, Шанна вскочила на ноги. На краю скалы виднелась мужская фигура. Лицо скрывала широкополая соломенная шляпа, а через плечо была небрежно перекинута рубаха. Короткие белые бриджи обтягивали бедра длинных, коричневых от загара ног. Шанна узнала эти улыбавшиеся ей сверху насмешливые, вызывающие и пожирающие ее глаза.

Вырвавшийся из ее горла крик на этот раз подавить не удалось. Он прозвучал яростно. Есть ли такое место, где она могла бы скрыться от него? Она со злостью сорвала с головы полотенце и бросила его себе под ноги.

— Убирайтесь прочь! — закричала она, и крик этот повторило эхо, отраженное скалами. — Убирайтесь! Оставьте меня в покое! Я ничего вам не должна!

До нее донесся сверху смех Рюарка, беспечно прогуливавшегося по кромке окружавших бухту скал. Он запел приятным баритоном. Слова его песни были простыми и наивными, а мелодия показалась ей знакомой:

Королева Шанна не может полюбить,

Королеве Шанне лишь кокеткой быть…

Оба они не спускали глаз друг с друга. С самого начала она поняла, что непросохшая рубашка облепила ее и защищала от его взглядов не больше, чем тонкая дымка, не оставляя ничего для самого пылкого воображения.

Она натянула через голову платье, не подумав о том, чтобы зашнуровать его на спине. Закатав остальную одежду в одеяло, она повесила его на спину Аттилы. В следующий момент, вскочив на жеребца, она направила его в воду и, обогнув выступ скалы, во весь опор помчалась по берегу.

— Прощайте, миледи!

Возглас Рюарка заставил ее подхлестнуть коня. Его ироничный голос долго звучал в ее ушах, пока, добравшись, наконец, до дома, она не спрятала голову под подушку в своей комнате.

Ночь была жаркой и душной. Шанна отбросила прилипавшую сырую простыню, как потные объятия немилого поклонника. Ей никак не удавалось уснуть. Она зажгла свечу на ночном столике и принялась шагать взад и вперед по комнате, внимательно вглядываясь в тени знакомых предметов, в каждой из которых ей мерещилась одинокая фигура, стоявшая на вершине нависшей над берегом скалы.