Пламя и цветок, стр. 40

Ближе к вечеру мадам Фонтено и две ее помощницы привезли готовую одежду для Хэзер. После того как работа была принята, Брэндон вытащил из сундука жестяную шкатулку и отсчитал необходимую сумму. Портниха ухитрилась заглянуть в шкатулку поверх его плеча и не сдержала изумленный вздох, увидев, сколько там денег. Брэндон приподнял бровь, отсылая любопытную женщину на место, и продолжил считать.

Мадам Фонтено перевела взгляд на Хэзер, которая стояла на коленях возле сундука, укладывая одежду, а затем вновь повернулась к Брэндону, пытаясь за улыбкой спрятать жадный блеск в глазах, появляющийся всякий раз при виде денег.

— Мадам вернется с вами в Англию на будущий год, месье?

— Нет, — ответил Брэндон.

Мадам Фонтено улыбнулась во весь рот и поправила прическу.

— Надеюсь, когда вы вернетесь, вы ведь заглянете ко мне, чтобы купить мадам новую одежду, не правда ли, месье? Я буду рада подобрать что-нибудь для нее. Все мои таланты в вашем распоряжении, месье, — с намеком добавила мадам.

Хэзер не заметила ее замечания, но Брэндон прекрасно понял, что имела в виду портниха. Он медленно поднял голову и несколько минут внимательно разглядывал мадам Фонтено, скользя взглядом по ее пышной груди и не менее пышным бедрам. Наконец он вновь склонился над деньгами.

— Вы неправильно поняли меня, мадам. Я хотел сказать, что больше не вернусь в Англию. Это плавание было для меня последним.

Портниха потрясенно отступила назад. Брэндон протянул ей деньги, и она не могла отказать себе в удовольствии пересчитать их. Затем она повернулась и вышла, не сказав ни слова.

За ужином Брэндон был слишком занят своими мыслями и потому все время молчал. Сразу же после еды Хэзер улеглась спать, а Брэндон еще долго сидел над расходными книгами и счетами. Время перевалило далеко за полночь, когда он наконец задул свечи, разделся в темноте и лег рядом с женой. Проснувшись, Хэзер отодвинулась, чтобы дать ему место, но койка была слишком узкой. Брэндон повернулся на бок, спиной к Хэзер. Оба они по различным причинам старались не вспоминать того, что произошло с ними на этом ложе.

Последующие два дня пролетели почти незаметно. Погрузка была закончена, провизия — заготовлена, такелаж осмотрен и слова прощания давно сказаны. Подошли буксиры, чтобы вывести «Флитвуд» из гавани, туда, где судно могло расправить паруса и поплыть по ветру. На борту воцарилась неожиданная тишина, весь корабль словно нетерпеливо принюхивался к свежему морскому ветру, который должен был доставить его домой.

Вечер выдался тихим, вода в заливе была гладкой, как зеркало. На корабле спустили марсели и брамсели, но их парусина тут же обвисла, ожидая первого дыхания ветра. Солнце почти скрылось за крышами лондонских домов, когда марсель первый раз гулко хлопнул на ветру. Все взгляды немедленно устремились вперед. Лицо Хэзер обдувал свежий ветер. Она стояла рядом с Брэндоном на палубе. Паруса захлопали вновь, а затем ветер усилился, и Брэндон отдал приказ:

— Поднять якорь! Веселее, ребята, мы плывем домой!

Заскрипела якорная лебедка, и голос Брэндона стал почти веселым:

— Руль на правый борт!

Якорь показался из воды вместе с фонтаном брызг, и корабль двинулся с места. Хэзер смотрела на исчезающие в темноте огни города и чувствовала, как сжимается ее сердце.

Близилось утро, когда Брэндон вернулся в каюту. За завтраком он сообщил, какого поведения ждет от жены во время плавания.

— Хэзер, тебе следует запомнить, что на палубе ты можешь находиться только днем. Если ты выйдешь из каюты слишком рано, ты пожалеешь об этом — палуба принадлежит матросам. Советую тебе оставаться в каюте до полудня.

Хэзер послушно кивнула, не поднимая глаз от тарелки и слегка покраснев.

— Я запрещаю тебе появляться на нижних палубах, — продолжал он, — там живут матросы, а ты — слишком соблазнительная добыча для любого мужчины в длительном плавании. Мне бы не хотелось убивать своих матросов только за их забывчивость. Следовательно, тебе придется держаться от них подальше.

Брэндон взглянул на жену. Хэзер сделала глоток чая, чувствуя, как горит ее лицо. На ее тонком пальце в лучах утреннего солнца поблескивало золотое обручальное кольцо. Брэндон слегка нахмурился и отвел глаза.

Около четырех часов дня Хэзер услышала крик:

— Земля уходит! Четверть румба вправо!

Небо хмурилось, по нему неслись низкие облака. Ветер стал холоднее, когда Хэзер вышла на палубу. Брэндон стоял рядом с рулевым, глядя, как исчезает вдали южный берег Англии.

— Рулевой, держать курс на запад, — приказал он и добавил громче, вскинув голову: — Следите за брамселями, ребята, и возьмите риф.

Некоторое время Брэндон стоял заложив руки за спину и расставив ноги. Он внимательно оглядел мачты и паруса, пока не убедился, что корабль идет по ветру. Над горизонтом садилось алое солнце, окрашивая тучи в золотистые тона. Земля позади них скрылась в тумане. Хэзер почувствовала, что навсегда покидает свою родину, и слезы навернулись ей на глаза.

Глава 6

На четвертый день солнце было тусклым и холодным, подул восточный ветер. Первые два дня были сравнительно тихими, и «Флитвуд» спокойно плыл по невысоким волнам. Теперь же ветер усилился, и корабль словно напрягся, покачиваясь на белых пенных гребнях. Корабль был тяжело нагружен, он низко сидел в воде, однако хорошо слушался руля.

Брэндон взглянул в трубу вперед, на низкую гряду туч на горизонте, сложил секстант и карты. Этот пронзительно-холодный ветер предвещал дурную погоду. Хорошо, что они сумели сэкономить время, продвигаясь с самого начала плавания с предельной скоростью, подумал Брэндон. Он вошел в каюту, убрал карты и секстант и налил себе кружку кофе. Потягивая горячую крепкую жидкость, он наблюдал за мирно спящей Хэзер. Ее рука, почти скрытая в кружевах ночной рубашки, свешивалась с койки, а мягкие волны волос разметались по подушкам. Брэндон вспоминал тепло и нежность ее тела и размышлял, станет ли она сопротивляться, если он попробует сейчас овладеть ею. Хэзер беспокойно пошевелилась, словно угадав, о чем он думает, и Брэндон поспешил прогнать от себя опасные мысли. Хэзер лениво потянулась под одеялами и медленно открыла глаза. Увидев мужа, она робко улыбнулась ему.

В эту минуту в дверь осторожно постучал Джордж, и Хэзер вскочила с кровати, на миг показав Брэндону очертания стройного бедра, и торопливо закуталась в халат. Слуга принес завтрак и расставил его на столе, а затем вынул из кармана апельсин и протянул его Хэзер. Хэзер с благодарностью приняла его. Видя это, Брэндон приподнял бровь. Похоже, что невинность Хэзер подействовала и на Джорджа.

— Завтра у нас на ужине будут гости, Джордж, — произнес он, поворачиваясь. На лице Хэзер появилось удивленное выражение. — Я пригласил мистера Бонифейса и помощника, Тори Мак-Тевиша. Распорядись насчет еще двух приборов.

— Слушаюсь, кэп. — Слуга быстро взглянул на Хэзер. Она уже отвернулась и грела ладони над жаровней. Ошибки здесь быть не могло — она встревожилась, и Джордж беспокойно покачал головой, считая, что капитан напрасно придерживается прежних независимых холостяцких привычек.

Ночью было еще холоднее, и, ожидая, пока оденется Брэндон, Хэзер грелась, повернувшись спиной к жаровне. Это платье она выбрала потому, что оно казалось ей теплее других. Оно было из бордового бархата, с длинными рукавами, высоким воротом и лифом, расшитым крохотными блестящими бусинами и черным шелком. Критически оглядев ее, Брэндон решил, что для жены капитана Хэзер чересчур хороша. Он насмешливо улыбнулся, увидев, как Хэзер подступает поближе к жаровне и приподнимает юбки, чтобы согреть ноги.

— По тому, как вы обнимаете жаровню, мадам, я могу заключить, что вам вряд ли придется по вкусу предстоящая погода.

Он взглянул на тонкие щиколотки Хэзер и подумал, что, должно быть, ледяной ветер с легкостью проникает ей под юбки, пробирая до костей. Тонкое, изящное белье вряд ли могло согреть ее зимой. Брэндон мысленно отметил это, решив предпринять кое-какие меры.