Тысяча благодарностей, Дживс, стр. 9
- Хотите верьте, хотите нет, но вскоре после этого он появился в Тотли-Тауэрс, имении сэра Уоткина в Глостершире.
- Поразительно!
- Я знал, что вы удивитесь.
- Конечно, загримированный? В парике? С приклеенной бородой? С накрашенными шеками?
- Нет, он приехал, ни от кого не таясь, по приглашению моей будущей жены. У нее к нему какая-то сентиментальная жалость. Думаю, она надеется его перевоспитать.
- Таковы девушки.
- Да, но лучше бы они не были такими.
- Вы отругали свою будущую жену?
- Тогда я не мог этого сделать.
- Может, оно и к лучшему. Однажды я отругал девушку, на которой хотел жениться, а она взяла и вышла за биржевого маклера. Так что же было дальше?
- Он украл одну ценную вещь. Серебряный кувшинчик для сливок. Такой сливочник в виде коровы.
- Мне лично врач запрещает есть сливки. Его, конечно, арестовали?
- Как его арестуешь? Никаких улик.
- Но вы знали, что это его рук дело?
- Мы были уверены.
- Да, неприятно. И больше вы его не видели?
- Вы не поверите, но он еще раз приехал в Тотли-Тауэрс.
- Потрясающе!
- Снова по приглашению моей будущей жены.
- Вы говорите о мисс Бассет, которая приехала вчера вечером?
- Да, о Мадлен.
- Прелестная девушка. Я встретил ее в саду перед завтраком. По рекомендации врача я выхожу подышать свежим воздухом рано утром. Вы знаете, она думает, что пелена тумана в ложбине - не что иное, как фата феи.
- У нее очень прихотливое воображение.
- С этим, по-видимому, ничего не поделаешь. Но вы начали рассказывать о его втором посещении Тотли-Тауэрс. Украл он что-нибудь на этот раз?
- Янтарную статуэтку, оцениваемую в тысячу фунтов.
- Вот умелец! - сказал владелец фотоаппарата, как мне показалось, с затаенным восхищением. - Надеюсь, его арестовали?
- Да. Он провел ночь в местной тюрьме. Но на следующее утро сэр Уоткин смягчился и отпустил его с миром.
- Неуместная снисходительность.
- Вот именно.
Владелец фотоаппарата больше не высказывался на эту тему. хотя про себя. вероятнее, подумал, что он в жизни не видел такого сиропного семейства, как эти Бассеты.
- Что ж, я глубоко вам признателен, - сказал он, - что вы рассказали мне о Вустере и предостерегли на будущее. Я привез с собой одну очень ценную антикварную вещь, которую надеюсь продать мистеру Траверсу. Если Вустер о ней узнает, он непременно попытается ее украсть, и если он попадется на этой краже, то, обещаю вам, одной ночью в тюрьме он не отделается. Его накажут по всей строгости закона. Кстати, как насчет партии в бильярд перед ужином? Врач прописал мне небольшую физическую нагрузку.
- С удовольствием.
- Тогда пойдемте в бильярдную.
Подождав, пока они уйдут, я вошел и опустился на диван. Я был глубоко взволнован: если вы думаете, что кому-нибудь приятно услышать слова, которые говорил обо мне Спод, вы ошибаетесь. У меня участился пульс, и на лбу выступил трудовой пот, как у деревенского кузнеца. Я остро нуждался в глотке спиртного, и в тот самый момент, когда мой язык уже начал присыхать к гортани, на сцене появился Дживс, держа в руках поднос со всем необходимым. Вот так же - вы, наверно, слышали - в Альпах приходят на помощь людям сенбернары, за что их и ценят так высоко.
К исступленному восторгу, который я испытал при виде Дживса, примешалось удивление по поводу того, что он выступил в роли виночерпия. По всем правилам это была компетенция Сеппингса, дворецкого тети Далии.
- Привет, Дживс! - выпалил я.
- Добрый вечер, сэр. Я распаковал ваш багаж. Можно налить вам виски с содовой?
- Конечно, можно. Вы что, теперь здесь за дворецкого? Я в полном недоумении. Где Сеппингс?
- Он слег в постель, сэр, с острым несварением желудка, произошедшим из-за злоупотребления яствами месье Анатоля за обедом. Я временно исполняю его обязанности.
- Очень благородно с вашей стороны, и очень благородно было прийти мне на помощь именно сейчас. Я испытал потрясение. Дживс.
- Сочувствую вам, сэр.
- Вы знали, что Спод здесь?
- Да, сэр.
- И мисс Бассет?
- Да, сэр.
- Мы как будто снова попали в Тотли-Тауэрс.
- Понимаю ваше замешательство, сэр, но нежелательных контактов легко избежать.
- Да, но пока вы будете избегать нежелательных контактов, о вас нарасскажут всяким типам в панамах, что вы - нечто среднее между аристократом-взломщиком и вокзальным воришкой, - сказал я, хлестко сформулировав идею Спода.
- Весьма огорчительно, сэр.
- Еще бы. Мы-то с вами знаем, что все мои действия в Тотли-Тауэрс имеют разумное объяснение, но я боюсь, как бы Спод не рассказал что-нибудь тете Агате.
- Маловероятно, сэр.
- И я так думаю.
- Но мне понятны ваши чувства, сэр. "Кто тащит деньги - похищает тлен. Что деньги? Были деньги, сплыли деньги. Они прошли чрез много тысяч рук. Иное - незапятнанное имя. Кто нас его лишает, предает нас нищете, не сделавшись богаче" [Шекспир. "Отелло" (акт III. сцена 3), пер. Б. Пастернака].
- Точно. Сами придумали?
- Нет, сэр. Шекспир.
- У вашего Шекспира есть несколько метких высказываний.
- По-моему, все его высказывания таковы, сэр. Налить вам еще виски?
- Непременно, Дживс, и с подобающей расторопностью.
Вновь выполнив спасительную миссию сенбернара, он удалился, и когда я, уже не испытывая острой жажды, медленно потягивал вторую порцию виски, дверь распахнулась, и в гостиную влетела тетя Далия, вся веселье и румянец.
ГЛАВА 6
Встречаясь с этой родственницей, я каждый раз думаю, как странно, что одна сестра - назовем ее сестрой А - может быть так не похожа на другую назовем ее сестрой Б. Если тетя Агата рослая, худощавая и скорее напоминает стервятника из пустыни Гоби, то тетя Далия коренастая, как регбист, чья задача - вводить мяч в схватку. И по характеру они совершенно разные. Тетя Агата холодная и высокомерная, что, вероятно, не мешает ей оживляться в полнолуние, когда, по слухам, она совершает человеческие жертвоприношения. Со мной она всегда обращается так, словно она строгая воспитательница, а я ее шестилетний подопечный, которого она только что застала ворующим варенье из буфета. Тетя Далия, напротив, веселая и добродушная, как "дама" [Характерная роль, которую исполняет мужчина] из рождественской комедии. Загадка природы, да и только.
Я обратился к ней с громким приветом, в каждом звуке которого чувствовались родственная любовь и почтение, и даже запечатлел на ее лбу нежный поцелуй. Сейчас было не время песочить ее за то, что она напустила полный дом всяких Сподов, девиц Бассет и хамоватых пузанов в панамах.
В ответ она приветствовала меня грубоватым охотничьим улюлюканьем. Очевидно, псовая охота приучает выражаться междометиями.
- Кого я вижу: молодой Берти.
- Он самый. Бодр и весел, готов к любым превратностям судьбы.
- И, как обычно, томится жаждой. Я так и думала, что застану тебя хлебаюшим виски.
- Я пью исключительно в лечебных целях. Я испытал потрясение.
- Из-за чего?
- Случайно мне стало известно о пребывании в доме этого фрукта Спода, сказал я, почувствовав, что настал удобный момент для того, чтобы перейти к изложению претензий. - Чего ради вы пригласили сюда этого дьявола в образе человеческом? - спросил я, зная, что она разделяет мое мнение о седьмом графе Сидкапе. - Вы много раз говорили мне, что считаете его грубейшей ошибкой природы. И тем не менее лезете из кожи вон, чтобы, как это сказать, подмазаться к нему, что ли. Уж не спятили ли вы, старая прародительница?
Казалось бы, после такого нагоняя она должна была залиться краской, которую, правда, едва ли удалось бы разглядеть, - у нее и без того красные щеки, потому что в свое время она охотилась в сильные морозы, - но ни о каких угрызениях совести в ее случае речь не шла. Пользуясь выражением из репертуара Анатоля, можно сказать, что вся моя ругань была ей как об стенку горох.