Дева в беде, стр. 28

Настоящий игрок в гольф знает, что жизнь коротка, совершенства в ней добиться трудно, и потому не упускает возможности поупражняться в своей излюбленной забаве. Ни дождь, ни ветер, ни иное влияние его не остановят. Рассказывают, как от одного игрока уходила жена. «Не передумаешь? — говорит он. — Ничто тебя не удержит? Ну ладно, тогда ты пакуйся, а я пока пойду на газон, надо отточить косой удар». Джордж Бивен был человек того же склада. Пусть ты влюблен, пусть любовь навеки заполнила твое сердце — это еще не причина закрывать глаза на то, что твоя квалификация пострадает, если не поддерживать себя в форме. Прибыв в Бэлфер, он первым делом выяснил, где ближайшее поле, и на следующее утро после посещения замка отправился туда.

В этот ранний час в гольф-клубе было пусто, и он предался было игре в одиночку, когда со свистом и грохотом подкатил гоночный автомобиль, а из него показался тот самый долговязый человек, который недавно на дороге извивался под этой самой машиной. Реджи Бинг не позволял ничему, даже любви, становиться помехой гольфу; радужная перспектива поторчать у замка в надежде мельком увидеть Алису и обменяться с нею робкими фразами не удержала его вдали от поля.

Реджи окинул Джорджа дружелюбным взором, смутно припоминая, что где-то когда-то его видел. Он всегда питал благорасположение ко всякому, кого он встречал где-то и когда-то, и рассматривал того, как закадычного приятеля.

— Привет, привет, привет, — бросил он.

— Доброе утро, — ответил Джордж.

— Ждете кого-нибудь?

— Нет.

— Тогда поиграем, а?

— С удовольствием.

Джордж поймал себя на том, что никак не может понять, кто же это такой. Очевидно, он — друг Мод; вероятно, он живет в замке. Хотелось бы порасспросить его, поиспытать, пораздобыть сведения из первых рук; но такова уж особенность гольфа — как, впрочем, и любви, — что они на время изменяют самую природу своих жертв. Реджи, в повседневной жизни общепризнанный пустомеля, на время матча превращался в суровую, молчаливую, целенаправленную личность, всецело сосредоточенную на игре. Он не вступал ни в какие разговоры, если не считать резких замечаний узко-специального характера, да вырывающихся порой словечек, когда мяч летел не туда. Лишь когда заканчивался очередной раунд, он снова становился самим собой.

— Если бы я знал, что вы такой дока, — великодушно сказал он, когда Джордж закатил восемнадцатый мяч с десяти футов, — я бы взял мяч-другой форы.

— Я сегодня в ударе, — скромно сказал Джордж. — Бывает, я мажу, как масло на хлеб, не могу попасть в стог сена.

— Сообщите, когда это будет, я вас вызову. Не припомню, когда я видел такой смачный удар, как у вас на пятнадцатом. Напоминает мне матч, я как-то видел, между… — и Реджи углубился в технические тонкости. Закончив речь, он полез в свою машину.

— Подбросить?

— Спасибо, — сказал Джордж. — Если вам по пути.

— Я стою в Бэлферском замке.

— Я живу рядом. Может, заскочите по пути, выпьем по стаканчику?

— Здоровая мысль, — согласился Реджи.

За десять минут машина поглотила расстояние от клуба до коттеджа. Реджи делил эти десять минут между отчаянными усилиями объехать встречающиеся на дороге повозки, пресечением суицидальных попыток бродячей птицы и отрывистыми, благосклонными замечаниями о своих ударах. — Классное местечко! — заметил он, увидев коттедж. — Абсолютно! Хорошо бы осесть в такой избушке, развести кур, растить золотые хлеба, а жена приходского священника принесет тебе суп и варенье. Вы здесь один?

Джордж деловито цедил сельтерскую в стакан гостя.

— Да. Миссис Платт приходит стряпать. Жена соседнего фермера.

Сдержанный возглас оторвал его от сельтерской. Реджи Бинг глядел на него во все глаза.

— Ни фига себе! Миссис Платт! Значит, вы и есть тот самый типус?

— Типус?

— Ну, вокруг которого развели бодягу. Мамаша еще сегодня утром говорила, что вы живете здесь.

— Какую бодягу?

— Ну, прямо! — Реджи стал серьезней. — Послушайте, не хочу носить дурные вести, но неужели вы не знаете, что у нас там ба-алыиой накал страстей? Да, из-за вас, из-за вас. В замке. Не хочу вмешиваться в ваши дела… сами понимаете, нельзя вот так вот ворваться, и чтобы не развели бодягу. Дочка в вас влюблена; сын давится от злости, потому что подрался с вами на Пиккадилли; а вы приезжаете и прикалываетесь у самых ворот. Естественно, семейство психует. Естественно, а? Или как?

Джордж дослушал эту речь в глубоком изумлении. Мод влюблена в него? Невероятно! Он полюбил ее с первой же встречи, но это совсем другое дело. Вот это — естественно, это — в порядке вещей. Но она… Нет, это абсурд, это смешно.

— Влюблена? — вскричал он. — Что вы такое говорите? Реджи изумился ничуть не меньше.

— Черт подери, а вы не знали? Что, она вам не говорила? Мне говорила.

— Говорила вам? Кажется, я схожу с ума.

— Абсолютно. То есть, я хочу сказать, абсолютно не сходите. Послушайте. — Реджи замялся. Предмет был деликатного свойства, но если начали, можно и продолжать. Не возвращаться же теперь к гольфу! Пришло время выложить карты и раскрыть козыри. — Я вам так скажу, — он прощупывал почву, — вы, конечно, решите, что это хамство. Абсолютно чужой человек и все такое. Мы даже не знаем, как кого зовут.

— Бивен, если это вам поможет.

— Спасибо. Еще как поможет. Бинг. Реджи Бинг. Ну вот и познакомились, мы теперь приятели. Ладно, начну с того, что мамаша вбила себе в голову поженить нас с Мод. Друзья с пеленок, сами понимаете. Вместе росли, и все такое. Нет, ну то есть она — самый высший класс, вы меня понимаете, но я жутко влюблен в другую. Безнадежно, и все такое прочее, но уж как есть. Мамаша тычет меня шилом в зад, заставляет сделать предложение — а Мод не согласится, даже если я буду единственный человек на земле. Вы не представляете себе, какое это было облегчение, когда она сказала на днях, что влюблена в вас, а на прочих и глядеть не хочет. Поверите, пел от радости.

Джорджу захотелось последовать этому примеру. Только песня и могла бы выразить то неземное счастье, которое навеяли на него эти откровения. Весь мир стал иным. За мускулистыми плечами Реджи вырастали крылья. Тихая музыка витала в воздухе. Даже обои и те казались в меру привлекательными.