Тени исчезают в полночь, стр. 6

– А ты забыл свои первые слова в башне? Что ты посоветовал Аль-Фатеху? Ну, вспомни, вспомни... Ну, как будет по-русски "кончайте, милорд, выпендриваться"?

– Это – нервное, миледи... – покраснел Бельмондо и тут же сменил тему:

– Ну, что с этими будем делать? – спросил он Ольгу, мотнув головой в сторону бандитов. – Отпустим на все четыре стороны?

Последние два вопроса Борис задал с расчетом на уши Аль-Фатеха. Борису было ясно, что отпускать бандитов – значит подвергнуть опасности свое будущее. Аль-Фатех наверняка сразу же двинет во Владивосток, найдет там Худосокова, и последний, невзирая на тупость зомбера, наверняка проникнется идеями Аль-Фатеха и поможет ему отыскать архив Шуры и Ирины Ивановны.

Значит, надо им помешать... Но справятся ли они с бандитами в человеческой своей ипостаси?

Нет... Ведь зомберами они становятся лишь тогда, когда им или одному из них угрожает опасность. Если они пойдут на бандитов, опасность возникнет, и они должны будут вновь обрести свои удивительные возможности. А если нет?

– Не надо никого отпускать... – пристально глядя Борису в глаза, ответила Ольга. – Вы как хотите, а я пойду с ними. У меня есть все – деньги, положение в высшем обществе, но нет власти.

А этот человек, – кивнула она на араба, – обладает тем, чего всем нам не хватает. Он обладает волей к неординарным действиям и поможет мне подняться на самый верх. И, может быть, через несколько лет английская королева, папа римский и сам Чернов собственной персоной будут месяцами добиваться у меня пятиминутной аудиенции...

Сказать, что Борис был поражен словами Ольги – значит ничего не сказать. С одной стороны, Бельмондо понимал, что слова Ольги могли быть единственно возможным правильным ходом в их положении, а с другой стороны, он слишком хорошо знал Ольгу по шилинским событиям, знал, что она непомерно честолюбива – обожая Черного, тем не менее положения ради вышла замуж за никудышного английского аристократа. А ее попытка похитить злополучный ящик с долларами? Ящик, с таким трудом вытащенный с четырехсотметровой глубины Шилинской шахты?

– Я балдею! – изобразив радостную улыбку на лице, наконец воскликнул Бельмондо. Он слышал, что Аль-Фатеху перевели все, что сказала Ольга. И, поэтому, решив не выяснять при нем истинный смысл сказанного девушкой, продолжал:

– Мне и в голову не приходило, что мы можем присоединиться к этой великолепной авантюре. Но дружба есть дружба, и перед тем, как согласиться, я должен перемолвиться с Черным и Баламутом. Так у нас, извините, принято.

Он неторопливо пошел к двери, провожаемый тревожными взглядами бандитов.

Лишь только он вышел из башни, Ольга подозвала к себе Аль-Фатеха и сказала, что ее друзья наверняка присоединятся к назревающему глобальному проекту. Но лично у нее есть одно условие, неукоснительное выполнение которого подтвердит намерение Аль-Фатеха честно и благородно сотрудничать с ее друзьями, – он должен немедленно убить избившего ее охранника и эту жуткую снайпериху.

Аль-Фатех пожал плечами, жестом подозвал Али-Бабу и что-то бросил ему по-арабски. Али-Баба невозмутимо кивнул, вернулся к товарищам, отдыхавшим на кошмах, разостланных в дальнем углу башни, и, вытащив пистолет, выстрелил по два раза в головы заказанных Ольгой бандитов.

Затем приказал выкинуть тела из башни и улегся отдыхать на одно из освободившихся мест. Услышав выстрелы, Бельмондо вернулся с полпути, но, увидев убитых, брошенных собакам прямо у порога башни, успокоился и вновь направился к товарищам.

Выслушав Бельмондо, мы с Баламутом задумались.

– Мне кажется, надо для виду поиграть в эти фатеховские игры, – первым прервал молчание все давно решивший Бельмондо. – А там посмотрим. Но кого-то надо оставить вне игры. На всякий пожарный случай. Предлагаю на роль диссидента своего старого товарища Черного Евгения Евгеньевича. Кто за?

– Ну, гад! – взорвался я. – Ты же это из-за природной своей вредности! Знаешь ведь, как мне хочется увидеть Ольгу!

– В последней твоей фразе, как мне кажется, слово "увидеть" можно опустить, – захохотал Баламут. – Поэтому Борька тебя и предложил, ты ведь увидишь Ольгу и обо всем забудешь, да и она, судя по всему, тоже! Так что оставайся и зырь в оба, из виду нас не упускай! Если что, мы тебе протелепатируем.

И, оставив меня и без того в весьма плохом и тем не менее стремительно ухудшавшемся настроении, Баламут и Бельмондо ушли в башню.

Рассказав Аль-Фатеху об отказе Черного участвовать в начальной стадии задуманного предприятия, Бельмондо подошел к друзьям и начал демонстративно обсуждать с ними предстоящую кампанию по захвату земного шара.

Аль-Фатех послушал их минут пять, потом щелкнул пальцами, и на столе появился жаренный на вертеле баран и несколько бутылей настоящего грузинского вина. Пиршество продолжалось до глубокой ночи. По окончании банкета (так назвал мероприятие Баламут) Ольге и ее друзьям постелили на втором этаже башни.

А я, голодный и злой, слушал-слушал гуляющие по округе веселые выкрики пирующих, потом плюнул в их сторону и ушел искать место для ночевки. Найдя на берегу речки ввиду башни небольшой стожок сена, зарылся в него, распугав полевок, и очень не скоро заснул. – Проснулся в шесть часов утра. Башню окутывали свинцовые облака, спустившиеся с перевала; в их холодных объятиях она казалась неприступно-безжизненной, совсем как окружающие горы. Подозрение закралось в мою душу, и я, крадучись, направился к башне. С каждым шагом мое сердце билось все тревожнее и тревожнее.

Последние пять метров я бежал. Распахнув дверь, увидел, что башня пуста...

6. Что он мог придумать? – Следы на дороге. – Согласиться на Антарктиду? – Неожиданная находка

Осмотрев все помещения башни вплоть до самого ее верха, я не нашел ничего, что могло бы подсказать мне возможные пути развития вечерних событий. Надежда, что товарищи оставили записку или хоть какой-нибудь знак, оказалась тщетной и не могла быть иной – если бы им угрожала опасность, они дали бы знать мысленно.

Значит, либо они, прельщенные мировым господством, встали на сторону Аль-Фатеха, либо этот умник придумал что-нибудь этакое...

"Что он мог придумать?.. – напряженно думал я, выйдя из башни и сев на камень лицом к древней, еще языческой башенке-склепу. Один угол у нее вывалился, и было видно, что вся она заполнена выбеленными временем человеческими костями, включая и черепные. – Что же Фатех мог придумать... Он повязал их во сне! Или убил...

Нет, вряд ли... Только мы знаем, где спрятан научный архив сумасшедших. А с Худосоковым каши не сваришь, зажует задолго до готовности...

Нет, все-таки этот араб убил их! Если бы не убил, товарищи дали бы мне знать. Нет, не убил. Они все-таки вошли с Аль-Фатехом в сговор и потому молчат. Нет, надо начинать с самого начала. Начинать надо с двери".

И я, вернувшись к башне, стал внимательно изучать следы на тропе, ведущей к автодороге в Грузию. Их было много, но среди них я не нашел следов ботинок Баламута и Бельмондо (я хорошо запомнил их, когда вслед за ними подымался на перевал). Через полтора километра тропа вышла на грунтовку, и на ней я сразу обнаружил следы протекторов "ГАЗ-66" и еще двух легковых машин.

"Из Грузии сразу после нас приехали. И в Грузию рванули", – подумал я, устремив глаза в сторону перевала.

Что же делать? Сигналов о помощи нет. Значит, ребята и в самом деле ввязались в аль-фатеховскую авантюру. А я в такие игры не играю. Не тот характер. Но, может быть, спасти все-таки от них человечество? Или ну его на хрен? Поеду к своей белотелой верноподданной Милочке, надену любимый халат с павлинами, поем фаршированного дикобраза под красным соусом и залягу на нее до утра. Раздену, положу на край постели, пристроюсь сзади с фужером... И так далее... А через годик-другой приедет Ольга с Аль-Фатехом и предложит мне место генерального директора Африки. Нет, Африку себе Бельмондо заберет, он шоколадок любит. Мне они, гадом буду, Антарктиду предложат. А на фиг мне мерзлая Антарктида с пропахшими рыбой пингвинами?..