Мои посмертные приключения, стр. 38
Он взял меня на руки, и я прижалась головой к его плечу. Мы взлетели в небо.
– Хочешь на прощание взглянуть на город? – спросил Хранитель.
– Да, если ты хочешь.
Ангел полетел в сторону бухты. Никакого города под нами не было: ни вилл на холмах, ни парков, ни пестрой набережной. Под нами раскинулась огромная свалка с горами мусора. Сверху можно было различить ржавые остовы автомобилей, поблескивающие пустые бутылки, пестрые пластиковые пакеты, ломаные ящики и прочий городской хлам. Между горами мусора бродили серые согбенные фигуры мужчин и женщин, роясь в отбросах, что-то собирая в грязные пластиковые сумки. Вода в некогда лазурной бухте была покрыта мазутными разводами, и даже сверху были видны пустые бутылки, пластиковый сор и разная канализационная дрянь на ее поверхности. Над всем этим распадом метались чайки, крича противными кошачьими голосами.
– Я так это и воспринимала, – сказала я Ангелу. – Не глазами, а нутром. Мне всегда чудился во всем этом какой-то обман.
– Так оно всегда и было. Ты ведь знаешь, кто архитектор и строитель этого города бес памятных счастливчиков – отец лжи и мас тер мистификаций. Если сдернуть покрыва ло иллюзии, многие земные города выгляде ли бы не лучше. Летим, больше здесь нечего смотреть! – И мы полетели прочь от города.
Глава 12
Положив голову на широкое плечо моего Ангела, я поглядывала на плывущую внизу пустыню, раскинувшуюся под нами во всю окружность горизонта. Волнистостью песка она напоминала морское дно. По пустыне носились желтые смерчи, а больше никакой жизни не было.
– И куда же мы теперь? – решилась я задать мучивший меня вопрос.
– Туда, где пребывают до Страшного суда души грешников, о которых нет определенного решения.
– Ты оставишь меня там?
– Нет. О тебе решение уже состоялось.
– Решение о том, что я пребываю в нерешенности?
– Другое решение. Но об этом позже.
Сначала ты должна встретиться с одним че ловеком.
– С Лопоухим?
– Я не знаю такого православного имени – Лопоухий. Наберись терпения, мы уже подлетаем.
От замкнутой окружности горизонта впереди будто отрезали аккуратный желтый ломтик, и там белесая голубизна неба заполнила усеченную по хорде часть пустыни. Туда мы и летели.
Сначала пустыня оборвалась под нами, и мы влетели в необъятное голубое пространство. Сделав в нем круг, мы снова полетели к земле. Зрелище предстало удивительное.
Срезанный край пустыни представлял собой желтовато-белую монолитную стену, уходившую вниз в такую глубину, что нижний ее край тонул в дымчатой голубизне, где глаз уже ничего не различал.
По всей стене ступенями шли узкие карнизы, отгороженные от пропасти довольно высокими барьерами из того же светлого камня. Вдоль этих каменных галерей темнели входы в пещеры. Если карнизов были сотни, то пещер, вероятно, многие и многие тысячи. Сверху я различала маленькие темные фигурки, двигавшиеся по галереям.
Когда мы подлетели и опустились на один из карнизов, я увидела, что он довольно широк, примерно с городскую улицу. Сходство усугублялось тем, что темные фигуры, очень похожие на монахов длинным черным одеянием и осанкой, двигались по ним, соблюдая правосторонее движение.
– Это монастырь? – спросила я Храни теля.
– Что ты! Мы все еще на краю ада, какой здесь может быть монастырь? Хотя монахи здесь есть, но их очень немного. Это все не решенные души. Правда, их можно назвать и «послушниками»: живут они строго, как в монастыре и постоянно молятся. Но они, конечно, лишены блаженства и радостей настоящей монашеской жизни.
Увидев нас, бывшие неподалеку послушники бросились к нам, взволнованно крича:
– Ангел Божий! Смотрите, братья и сестры, к нам явился посланец Небес! Смотрите, к нам Ангел слетел!
Они окружили нас плотной толпой и тянули к Хранителю руки:
– Благослови! Благослови нас,
Божий Ангел! – Ангел благословил всех и каждого, глядя на них с любовью и улыбкой.
– Ты принес нам Добрую весть, Ангеле Божий? – спросил старый «послушник».
– Не ту, которую ты ждешь, старче. Но добрая весть у меня для вас есть. Слушайте!
В России крепнет и растет церковная молитва, появились миллионы новых православных христиан, и все они молятся также и за вас.
– Слава Богу! – воскликнули радостно слушавшие Ангела послушники и послушницы.
– А теперь, братья и сестры, проводите нас в храм преподобной Марии Египетской.
У нас там назначена встреча.
Нас повели вдоль галереи. По пути Хранитель благословлял всех проходивших мимо сестер и братьев. Мы подошли к одной из пещер и вошли в нее.
Воздух в пещере был очень сухой, пахло воском и каменной пылью. В стенах, на высоте человеческого роста, на равном расстоянии друг от друга были выдолблены ниши, и в них горели тонкие свечи. Над каждой нишей на грубо обтесанной стене копотью был выведен черный крестик. Изредка попадались боковые ходы, возле которых у стен были сложены каменные скамьи.
– Там кельи сестер и братьев, – сказал Ангел. Несколько раз нам попадались на глаза высеченные в стенах каморки, почти доверху заложенные камнями. Я заглянула в одну из них поверх кладки: там теплился огонек свечи, и при ее зыбком свете я увидела спину послушника. Он молился.
– Затворник, – пояснил Хранитель. По том прислушался и добавил:
– В затворе уже больше двухсот лет. Укрепи его Господь!
Длинный коридор привел нас к небольшому залу. Это была пещерная церковь, высеченная прямо в скале. Здесь было довольно светло от множества свеч, горевших на невысоких каменных столбиках-подсвечниках. Передняя стена была украшена горельефом, изображавшим старую и очень худую женщину с короткими волосами, в лохмотьях. Над головой ее был высечен четкий круг.
– Преподобная Мария Египетская, – ска зал Ангел. Я перекрестилась и поклонилась изображению. По стенам я увидела горель ефные изображения других святых, но каких именно, я не знала. Под ними вдоль стен были высечены узкие скамьи. На одной из них, опустив голову и задумавшись, сидел какой-то человек. Услышав наши шаги, он поднялся и пошел к нам навстречу.
Пока он медленно приближался к нам, я моргала и трясла головой: нет, этого быть никак не могло! Вот уж этого – нет! Но он приблизился, и я поняла, что не обозналась.
Это действительно был мой муж.
– Георгий!
– Анна!
Мы подошли друг к другу, остановились и потрясенно молчали.
Тишину, в которой слышалось лишь потрескивание свечей, нарушил Хранитель.
– Вам надо поговорить, я оставляю вас. Я буду ждать тебя снаружи, Анна.
Он удалился, а мы все продолжали молчать, вглядываясь друг в друга. Наконец, Георгий сказал:
– Давай присядем, у меня голова кружится от радости. Как давно мы не виделись! Мы сели.
– Откуда ты здесь взялся, Жорка? – спросила я, немного придя в себя.
– Я умер раньше тебя. Мой самолет разбился, едва отлетев от Мюнхена.
– Боже мой! Надеюсь, ты умер сразу, не мучился?
– Это была мгновенная смерть.
– Да… Вот ты и долетался по своим московским девочкам!..
– Анна! Я ведь не к девочкам летал…
– Георгий! Неужели ты и теперь будешь мне врать? Опомнись!
– Я не вру, Аннушка. Послушай меня, теперь я должен сказать тебе всю правду. Я не к девочке летал, а к мальчику. У меня в России остался сын. Я скрывал это от тебя.
– Ты всегда что-нибудь скрывал от меня! – сказала я жалобно. Честно говоря, я растерялась: к такой новости я совершенно не была готова, я даже не знала, как теперь к этому отнестись.
– Скрывал! Да! Потому что, скажи я тебе правду, ты опять стала бы решать все за всех и по-своему. Ты всегда так делала! Это ты решила переехать из Питера в Москву – и мы переехали. Это ты диссидентствовала, а меня дразнили «декабристкой»! Это из-за тебя нам пришлось покинуть родину и… Да я уж не говорю обо всем остальном!