Рассвет над Киевом, стр. 19

Левобережная Украина к началу октября почти вся была очищена от оккупантов. Советская Армия на огромном протяжении вышла к Днепру, захватив на правом берегу двадцать три плацдарма. Эти небольшие прибрежные кусочки земли требовалось расширить и соединить, чтобы можно было начать отсюда решительные действия по освобождению Правобережной Украины. Фронты получили новые задачи. Воронежский фронт, сдвинувшись на север, должен был освободить Киев и создать здесь большой стратегический плацдарм.

Наша дивизия перебазировалась ближе к Днепру и разместилась километрах в сорока северо-восточнее Киева. Новый аэродром полка, вблизи деревни Савино, представлял собой заброшенную поляну, заросшую кустарником. На узкой полоске кустарник выкорчевали — и площадка готова.

Первое, что бросилось в глаза на новом месте, — густой сосновый бор. К опушке прилегла летная полоса. Мы сразу оказались под надежным укрытием леса. После открытых степных аэродромов, где нас не однажды штурмовали фашистские истребители, этот казался чудесным мирным уголком, случайно уцелевшим от все испепеляющей войны.

— Здесь что-то напоминает Долгие Буды, — сказал Тимонов. — Помните, был такой аэродром недалеко от Обояни? С дубовой рощей. Интересно, сколько нам придется здесь постоять?

— Судя по всему, долго не задержимся, — отозвался Лазарев. — За полмесяца это уже третье пристанище. А жалко: здесь жить будем как на курорте. Десна недалеко, рядом озеро, кругом лес…

— По положению должны прожить четыре недели, — серьезно проговорил Тимонов.

Такое утверждение нас рассмешило. Кустов заметил: — Бред на лоне природы.

— Никакой не бред! На всех курортах срок пребывания четыре недели. А здесь же, по-вашему, курорт.

— Братцы! — воскликнул Кустов. — Глядите!

Под молодыми сосенками виднелась целая стайка маслят. Через несколько минут наши пилотки наполнились молодыми нежными грибами. А Николай Тимонов все рыскал по лесу.

— Сюда! Здесь их видимо-невидимо.

— Ну и нюх у тебя, Тимоха! — восхитился Лазарев, первым подошедший к Николаю.

— А как же. У нас в Брянских лесах такого добра уйма.

— После войны тебя нужно сделать начальником треста по заготовке грибов и ягод, — пошутил Лазарев. — И тогда ты обязательно введешь в меню летчиков на закуску соленые грибы. Хоть раз в неделю.

Наверное, мы еще долго бродили бы по лесу (такое удовольствие с начала Курской битвы представилось впервые), но нас позвал командир полка.

Летчики собрались на КП и, усевшись за длинным столом, сколоченным из сырых, пахнущих еще смолой досок, внимательно осмотрели новую землянку.

На аэродромах командные пункты строились обычно небольшими. Рыли прямоугольный котлован, перегораживали на две части, стены обкладывали досками или бревнами, сверху накатывали толстый кругляк и засыпали землей — и землянка из двух комнат готова. Этот же командный пункт был больше обычного. Начальник штаба майор Матвеев сказал:

— Для нашего полка на аэродроме никаких хоромов больше нет, а дело близится к холодам, поэтому сделали такой большой КП. Здесь будем и работать, и столоваться, и отдыхать днем. Такая же землянка подставлена для девяносто первого полка. Он прилетит сюда завтра.

В землянке от топившейся железной печки стояла духота. Лазарев недовольно заметил:

— Зачем такую жарищу нагнали, ведь еще тепло.

— Все же из сырой сосны сделано. Пускай хоть просушится, а то сразу плесенью покроется.

Майор Василяка сказал:

— Есть очень важная новость. Полк с завтрашнего дня начнет работать по прикрытию наземных войск севернее Киева. Особенно переправ через Днепр.

Это известие молодые летчики встретили безразличным молчанием, а опытные одобрительно. Двухмесячная работа со штурмовиками и бомбардировщиками порядочно нам надоела. Истребители любят нападать, а полеты по сопровождению «илов» и «Петляковых» сводились в основном к обороне.

— Это неплохо! — разом отозвались «старики».

Правда, в такой обстановке нам еще никогда не приходилось прикрывать наземные войска. Раньше бои шли на большом пространстве, фронт двигался, обстановка менялась. Сейчас же все как бы прильнуло к Днепру и замерло. Немцы прекрасно знали все наши плацдармы, мосты и переправы. Им было нетрудно хорошо изучить нашу организацию прикрытия войск с воздуха и использовать любую нашу ошибку, любую непредусмотрительность.

— Вот ознакомьтесь с обстановкой севернее Киева, — снова заговорил командир. — Нанесите линию фронта на свои полетные карты. Особенно точно обозначьте плацдармы, которые будем прикрывать.

При свете двух коптилок все разглядывали штабную карту. В землянке установилась тишина. Через минуту посыпались вопросы, зашелестели карты, вынимаемые из планшетов. Василяка, дав указания о полетах на завтрашний день, заметил:

— Вы давно хотели такой работы. Ну как, теперь довольны? Обмозгуйте только, как лучше поставить дело, чтобы не осрамиться. А завтра окончательно обсудим все. Учтите главное: какие бы условия боя ни сложились, на переправы не должно упасть ни одной бомбы.

Четверкой летаем над Днепром.

Погода не балует. Стоит почти сплошная облачность. Чтобы надежнее перехватывать самолеты противника, Кустов с Лазаревым находятся ниже облаков, а мы с Тимоновым — выше. Над рекой образовался просвет, и сверху хорошо видно, как на паромах переправляются танки, самоходки и артиллерия. По узенькой полоске легкого наплавного моста непрерывным потоком текут машины и люди. Сами плацдармы при беглом взгляде кажутся пустынными. Но стоит пристально всмотреться — и увидишь, что здесь все изрыто да перерыто и всюду войска. Даже под уцелевшими деревьями, кустами можно разглядеть окопы, траншеи и людей, зарывающихся в землю.

Не спускаем глаз с переправ: ведь только по ним идет сила и жизнь на правый берег. Меня тревожат, порой пугают облака. Они то громоздятся, подобно горам, то наплывают волнами, заслоняя переправы. Поэтому мы вынуждены все время носиться то вверх, то вниз. Противник, прикрываясь облаками, может появиться отовсюду. Нужно смотреть да смотреть.