Сердце Дьявола 2, стр. 16
– Ну и хам же ты, "трешка", – покачал я головой. Анекдот вне всякого сомнения перешел в биомашину от Чернова-2. А к нему от меня.
– Неправда твоя, начальник! – возразила "трешка". – Я не хам, я – все вы вместе взятые. И потому я даже не мужчина и не женщина, я не голубой и не зеленый, я не мальчик и не муж, я – все вы! Посмотрите на себя со стороны и содрогнитесь, встретившись глазами с ничтожными обывателями! Чем вы занимаетесь? О чем вы думаете? Вы пьете и трахаетесь, трахаетесь и пьете... И думаете только об этом...
– Ты нам мораль не читай, – рассердился я. – Мы тебя не затем собрали. У нас тут черт те что творится, а ты турусы на колесах разводишь. – Ты лучше скажи, что это за странные дырки появляются на тарелках и прочих местах?
– Да... – вздохнула "трешка". – Это вопрос серьезный и как-то связанный с появлением копов... Знаете что, суньте-ка тарелку в анализатор, он стоит в комнате номер четыреста четыре...
Когда просьба "трешки" была выполнена, она надолго замолчала. А это означало, что дело наше плохо.
6. Всех по паре. – Двенадцать против шестерых.
Поговорив с полчаса на диване, София с Вероникой пошли прогуляться. А мы развалились на креслах в кают-компании и принялись ждать "аудиенции" с "трешкой". Когда я раздавливал в пепельнице четвертую сигарету, София с Вероникой вернулись, сопровождаемые дюжиной враждебно настроенных копов. В их толпе всех нас было по паре – двое "черных", двое "баламутов", два "бельмондо" и так далее.
...Сначала нам пришлось драться каждому со своими копами, но скоро нападавшим это перестало нравиться. И все из-за того, что я, например, легко избегал ударов совершенно аналогичных мне Черновых – может быть, из-за того, что арсенал приемов нападения и обороны у них был тот же, что и у меня. А может быть, просто реакция у них, недавно появившихся на свет, была похуже. В общем, минуты через три безрезультатной и явно бесперспективной битвы все мы – и нападавшие, и обороняющиеся – на секунду приостыли. Но только на секунду – по крайней мере, я услышал только два удара своего сердца. Когда третий только назревал, копы, как по команде, сменили соперников и передо мной оказались две недобро улыбающихся "бельмондо".
Зря они теряли время на недобрые улыбки. Зная, где у Бельмондо, любителя женщин, самое святое место, я короткими расчетливыми ударами ног вывел их из строя и тут же бросился на помощь настоящему Бельмондо, только что получившему от одного из копов Баламута очень неприятный, по-видимому, удар в солнечное сплетение. Оригинал Баламута всерьез дрался с двумя "ольгами", вооружившимися ножками разломанных дубовых стульев. Получив несколько ударов по голове (я, пожалуй, от них свалился бы) он прояснел мозгами и поспешил вооружиться огнетушителем, висевшим на стене. И две "ольги" тотчас покрылись облаком белоснежной пены, из которой, впрочем, продолжали вырываться их кулачки.
В самом начале драки я опасался, что присоединившиеся к нам девушки перейдут на сторону своих бывших "сестер". Но, к счастью, этого не произошло – они мужественно приняли бой на нашей стороне. Ольга-2 легко связала малохольных Вероник неизвестно откуда взявшимися у нее колготами и тотчас же принялась помогать Веронике из своей команды, которую и видно-то не было под телами мутузящих ее "софий". А наша София схватились не на жизнь, а на смерть с "черновыми". И успешно им сопротивлялись, видимо, из-за того, что оригинал Чернова хоть и любил Ольгу, но к златокудрой Софии был неравнодушен. И это отношение, естественно, наследовалось его копами.
Завершающие минуты битвы прошли с переменным успехом, но с заметной тенденцией к полной и безоговорочной победе превосходящей по численности стороны. Так оно и случилось. Нас одного за другим скрутили и привязали к колоннам, удерживавшим своды кают-компании.
Как только дело было сделано, копы собрались в кружок и после короткого обмена мнениями решили нас... повесить. Однако когда веревки были найдены и проверены на прочность, обнаружилось, что прикреплять их не к чему – на сводах кают-компании не было ни люстр, ни крюков. Тогда один из "черновых" предложил вместо повешения просто освежевать нас, как баранов. Остальные копы согласились, и один из "бельмондо" пошел на кухню за разделочными ножами...
Сначала мне показалось, что они просто не в состоянии нас убить. Ко мне подходили "ольга", "баламут", "чернов", но ни один из них не смог ни вогнать нож в мое сердце, ни перерезать горло. Что-то было такое в их глазах. Жалость? Беспомощность? Или просто сказывалось отсутствие мясницкой квалификации?
Когда они один за другим захохотали, мы озадачились. А когда нас развязали и повели к накрытому столу, мы поняли, что над нами просто шутили...
Места за обеденным столом хватило всем участникам так благополучно закончившейся драки. А шампанского в подвалах Худосокова было достаточно. "Трешка" по-прежнему думала, но мы уже не беспокоились о будущем, ибо в тот момент всех нас интересовало лишь ближайшее будущее в объятиях наших подруг. Уже в конце вечера, когда мне стало совсем уж хорошо, я спросил своего копа, сидевшего рядом:
– А с чего это вдруг вы на нас набросились?
– Послал кто-то... Мы уже от голодухи хотели в колодец лезть, как в мозгах зашевелилось: "А сможете вы, малохольные, с ними шутку сыграть?"
– А как вы вылезли? Мы ведь завалили выход из Погреба? И люк был завинчен?
– София Вторая его развинтила, – ответил мой коп, как-то странно вставая. Я изумленно обернулся и увидел, что стащила его с места одна из "ольг", стащила, потянув за ухо. Так они и ушли.
Когда вон Сер очнулся весь в разводах и версовых полосах, до Синии оставалось лететь около 15 грегов. Струнного замедлителя в системе уже не было, на экране дисплея по-прежнему горело сообщение о наличии в тысяча сто третьем отсеке с ПВВВ фрагмента Вселенной-4. Трахтенну ничего не оставалось делать, как переместить туда свое значительно обезвоженное тело. Проползая мимо релаксатора, он старался на него не смотреть. До третьего отсека было около сорока мариинских стадий, и к концу своего вынужденного путешествия Трахтенн чувствовал себя значительно лучше.
...Инородное тело представляло собой овалоид диаметром в полкратца, изготовленный из серебристого металла большой прочности. Частью оно сидело в штабеле ПВВВ, так, как мизим сидит в булкане – ящики с взрывчаткой, прилегающие к овалоиду были просто-напросто срезаны его поверхностью. Штабель располагался у самого борта корабля и вон Сер подумал, что если длина овалоида превышают полтора кратца, то этот фрагмент Вселенной-4, пожалуй, повредил и внешний корпус его космической торпеды. Живо разобрав ящики (ПВВВ обладает низкой детонационной способностью), Трахтенн увидел, что овалоид и в самом деле сидит в борту корабля...
7. Конец света. – Нулевая линия. – "Трешка" переезжает. – Жесткая зачистка.
"Трешка" заговорила следующим утром (23 июля). Мы только-только собрались в кают-компании и принялись за овсяную кашу, как она покашляла и спросила:
– Хотите на сладкое анекдот, только-только из Интернета вытащила? Ухохочешься! Шел, значит, домой выпивший муж одной строгой женщины. Все чин чином, в заднем кармане чекушка, на лечение припасенная. Гололед был, и он поскользнулся, и упал на мягкое место, да так неудачно, что чекушка разбилась. Дома мужик в ванную бросился, подлечил рану зеленкой, пластырем заклеил и спать тихонько лег, радуясь, что жена пьяным не застукала. А утром она ему говорит злорадно: Ну что, опять скажешь, что трезвый пришел? Да, – отвечает мужик. А жена спрашивает: А кто тогда зеркало в ванной зеленкой облил и пластырем заклеил?