Бей в кость, стр. 21
ПРИНЕСИ ТО, НЕ ЗНАЮ ЧТО
Не стоит думать, будто Лиду куда-нибудь вызвали, строго посмотрели ей в глаза, а потом объявили что-нибудь суровым тоном российского военного приказа:
«Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. Об исполнении доложить не позже энного числа энного месяца. А не то мой меч — твоя голова с плеч!»
На самом деле все происходило в самой что ни на есть неофициальной обстановке. Примерно неделю назад, под вечер, Лида загорала на частном пляжике виллы «Соледад» в компании с Юлькой и Епихой. Вот тут-то и появился господин Ларев, который тоже был одет по-пляжному: в цветастую рубаху, завязанную узлом на пузе, шорты той же расцветки, а также соломенную шляпу неизвестной конструкции — нечто среднее между мексиканским сомбреро и украинским брылем, — Алеша, — обратился Ларь к Епихе, — вас с Юлей папа разыскивал, сказал, что будет ждать в павильоне «Лида и Лебедь»!
Павильон, вестимо, назывался «Леда и Лебедь», но с тех пор как в здешних краях появилась Лида, народ подверг его переименованию. Механик даже утверждал, что у живой Лиды и мраморной Леды есть какое-то сходство.
— А чего ему надо, не говорил? — лениво спросила Юлька.
— Нет, — мотнул головой Владимир Васильевич, — наверно, на месте скажет.
Юлька и Епиха встали, Лида тоже поднялась с лежака, полагая, что и ей надо идти, но Ларев ее остановил.
— А ты куда? Отдыхай… Составь компанию старичку! Владимир Васильевич опустился в кресло, стоявшее у столика под большим зонтом, и указал перстнятым пальцем на соседнее. Лида послушно уселась, пытаясь прикинуть, чего дедушке надо. В смысле, то ли ему просто приятно поболтать с девушкой, которая без малого на сорок лет моложе, то ли тут что-то более серьезное…
— Мороженого хочешь? — спросил Ларь и, не дожидаясь Лидиного ответа, подозвал слугу, похожего на Антонио Бандераса.
Пока слуга ходил за мороженым, Владимир Васильевич поинтересовался:
— Ну, как тебе у нас, не соскучилась? В Россию не тянет?
— Не очень, — честно призналась Лида.
— Что ж, приятно слышать, — ухмыльнулся Ларев. — Халява — она всегда душу радует. Так что, ежели я тебе предложу ненадолго прокатиться на родину, ты от восторга рыдать не станешь?
— Почему? — стрельнула глазками Лида. — Может, и зарыдаю, но не от восторга.
— Рыдать вообще не надо. Я ведь тебя не экстрадировать собираюсь.
Стариной тряхнешь немножко — свезешь кое-кому кое-что. Причем по знакомому адресу. Бывала ты там уже, примерно д назад, наверно, и мордашку твою еще не забыли. Наверно, и ты сама, если память девичью напряжешь, кое-кого вспомнишь.
— Не уверена, Владимир Васильевич, — откровенно сказала Лида. — Вообще-то, когда я в такие командировки каталась, то старалась побыстрее забыть, где бывала и кого видела. Так оно спокойнее. — Но ведь тебе иногда и по два-три раза приходилось в какие-то точки ездить?
— Приходилось.
— Надо думать, что эти места ты получше прочих запомнила?
— Естественно.
— А теперь вспомни то место, где ты аж четыре раза побывала. Адрес можешь не называть. Не хочешь еще разик туда прокатиться?
Да, такая точка была, и находилась она в Подмосковье, на относительно старой бревенчатой даче. Последний раз Лида (тогда еще Лена) побывала там прошлой осенью. А до этого приезжала туда еще три раза: в апреле и сентябре 1999-го, а также в январе 2000 года. Хозяйничала на этой даче толстая, фиксатая и наглая баба по имени Фроська. Все четыре раза Лида-Лена привозила туда посылочки: в первый раз тюбик с зубной пастой «Бленда-мед», в другой — тоже тюбик с каким-то кремом для рук, в третий — цилиндрик с губной помадой и, наконец, в последний раз — целый косметический набор. В первый раз Лида, отдав тюбик, сразу же уехала. Во второй раз Фроська сказала, что ей придется тут переночевать, пока там все уточнят. Утром Лиде вернули тюбик с кремом и велели передать тем, кто ее посылал. В третий раз Фроська вообще отказалась брать губную помаду и велела подождать. Приехала какая-то пышная блондинка — Лиде показалось, что в парике, — забрала помаду и велела пока никуда не уезжать.
Через час Фроська, которой, очевидно, кто-то позвонил, объявила курьерше:
«Свободна!» Наконец, прошлой осенью Лиде пришлось почти двое суток дожидаться, пока адресаты разберутся с косметическим набором. К тому же уезжала она опять не с пустыми руками. Фроська передала ей баллончик с дезодорантом, и Лида отвезла его тем, кто ее посылал. Точнее, она просто передала баллончик глухонемому пареньку, через которого получала все задания. Она и сейчас понятия не имела, на кого работала и как эти люди выглядят.
В общем, конечно, Лида никаких особых антипатий к Фроськиной даче не питала. Правда, Фроська сама по себе производила отталкивающее впечатление, а кроме того, время от времени одаривала курьершу всякими маслеными взглядами, заставлявшими подумать, что у этой бабенции шибко разносторонняя сексуальная ориентация. Но поскольку Фроська только этими взглядами и ограничивалась, Лида не имела формального повода ей накостылять, а потому все четыре экспедиции обошлись без «международных» осложнений. Дорогу туда Еремина помнила отлично, Фроськину рожу тоже и не боялась ничего перепутать.
Но уж больно тошно было из здешних райских кущ тащиться в нервную, даже малость сумасшедшую российскую столицу.
Наверно, на Лидиной физиономии отразилось некое недовольство, потому что Ларев, бросив на нее взгляд с прищуром, произнес:
— Вообще-то, конечно, если совсем влом ехать, можешь отказаться…
— И что, мне за это ничего не будет? — скромно поинтересовалась Лида, тоже прищурившись.
— Нет, — помотал головой Ларев. Как раз в это время слуга, похожий на Бандераса, принес две вазочки с мороженым, украшенным ломтиками банана, ананаса и киви, а потому Владимир Васильевич продолжил свою речь не сразу.
— Видишь ли, — произнес он, отправив в рот обвалянный мороженым ананасовый ломтик. — Твой папаня категорически против того, чтоб ты ехала.
Дескать, я еще не насмотрелся на свое дитятко, а вы мою малышку уже к рисковому делу припахать решили. Давай, дескать, лучше я сам поеду! Мне, конечно, его отправлять в эту поездку очень не хочется. Это все равно, что карманным компьютером гвозди забивать, понимаешь? Твой батя в таких делах не спец, зато в других — умелец великий. Конечно, могу сказать, что риск в этом деле можно сказать, минимальный, но в Москве есть кое-кто, кому Олег уже не первый год мертвецом снится. И у ментов московских кое-что на граждани-иа Еремина подсобрано. В общем, риск для него — на порядок выше, чем для тебя. Тем более что он на этой дачке ни разу не бывал. Конечно, можем ему фотографию хозяйки для запоминания выдать, но тебе-то она не потребуется, верно? К тому же с тобой эта мадам дело уже имела, значит, доверия больше испытывает. Опять же за тобой никаких трупов по Москве и области не числится, дорогу ты лично никому не переходила, даже если и узнает кто-нибудь посторонний, вряд ли это негативно скажется…
— А что, за батей там, в столице, много всякого? — осторож-н0 спросила Лида.
— Много, — кивнул Ларь. — Правда, для суда там доказательств не хватит, но для тех, кому расквитаться захочется, вполне достаточно его физиономию увидать. Кстати, не поручусь, что его еще в аэропорту срисовать не сумеют. А могут после этого и на хвост ему сесть. Сама догадайся, нужно нам такое счастье или нет.
— Да уж, догадаться нетрудно, — проворчала Лида.
— Наверно, можно было послать и кого-то из остальных, — произнес Владимир Васильевич, — но пацанята, на мой взгляд, слишком уж несолидные покамест. А в Москве соблазнов много, особенно для тех, кто при деньгах. Не могу дать гарантии, что эти гаврики не нажрутся где-нибудь, не возьмутся девочек снимать и так далее. Шпиндель к тому же болтунишка порядочный, за ним глаз да глаз нужен. Юлька, конечно, более серьезная дама, но и за ней в столице кое-какие хвостики остались. Не хотелось бы, чтоб за них кто-нибудь случайно ухватился. С этой точки зрения Раиса получше выглядит, но она в общем и целом баба домашняя, осторожная до ужаса, может, по нечаянности, сама себя перехитрить. Да и вообще, зачем мудрить, когда у нас есть человек, лучше всего к такой поездке подготовленный, верно?