Глубина в небе, стр. 84
– Не слишком хороший перевод, – пожаловался кто-то.
– Так она же новенькая, – ответил Траг.
– А может, эта самая Пьетра на самом деле так смешно говорит. Ты же сказал, что она иностранка.
Реюнг в роли Пьетры навалилась на стол. Голос ее зазвучал тихо и шелково.
– Двадцать лет назад все мы открыли, что гниение процвело там, где миллионы женщин годами это в свои дома, в уши своих мужей и детей пускали. – Она еще несколько секунд продолжала в том же духе, произнося неуклюжие предложения, наполненные сознанием собственной правоты. Потом:
– И потому очень подходяще будет, если «Радио Принстон» дает нам сейчас возможность общественный эфир очистить. – Она замолчала на секунду. – Я… я…
Как будто она не находила нужных слов. На миг она снова превратилась в зипхеда, наклонив голову, нервно дергая пальцами. Потом вдруг резко ударила ладонью по столу, притянула себя к стулу и замолчала.
– Я ж вам говорил, не слишком она хороший переводчик.
24
Прижавшись руками и передними ногами к стене, Вики с Гокной могли удерживать главные глаза на стекле. Поза была неуклюжая, и девчонки елозили по полу возле стекла.
– Благодарю вас, мастер Дигби. «Радио Принстон» оставляет за собой гордость…
Тра-та-та, ля-ля-ля.
– Забавно она говорит, – заметила Гокна.
– Я ж вам уже говорила, она иностранка, – сказала Диди, не отвлекаясь от таинственной регулировки своих приборов. Ее вроде бы не очень интересовало, что произносилось в павильоне. Брент наблюдал за представлением с бесстрастным интересом, а Джирлиб то подходил к окну, то старался подобраться как можно ближе к Диди. Он был уже научен не давать ей технических советов, но все равно любил стоять близко. Иногда он задавал какой-нибудь подходящий наивный вопрос. Когда Диди была не занята, это обычно втягивало ее в разговор.
Гокна ухмыльнулась Вики.
– Нет, я не про то. Сама достопочтенная Пьетра – будто глупый анекдот.
– Гм! – Вики не была так уверена. Конечно, Пьетра была одета странно. Вики мало видела церковных шалей иначе как в книжках. Бесформенный плащ, спадавший со всех сторон и оставлявший на виду только голову и пасть Пьетры. Но создавалось впечатление, что в ней есть скрытая сила. Вики знала, что именно взрослые в основном думают о таких детях, как она. Пьетра – профессиональный выразитель такой точки зрения, так? Но в ее речи было что-то зловещее… – Ты думаешь, она верит в то, что говорит?
– Конечно, верит! Потому-то так и смешно. Видишь, как папа улыбается?
Шерканер Андерхилл сидел на другом конце эстрады, тихонько поглаживая младенцев. Он еще не сказал ни слова, но вокруг него подергивалась легкая улыбка. Из его шерсти испуганно выглядывали две пары младенческих глаз. Рапса и Хранк мало что могли понять из происходящего, но побаивались.
Гокна это тоже заметила.
– Бедные детки. Только их она и может запугать. Смотри, сейчас я достопочтенной Пьетре «десятку» покажу!
Она отвернулась от окна и побежала к боковой стене – где стояли стойки с магнитными лентами. Девчонкам было уже семь лет – великоваты для акробатики. И – опа! – стойка оказалась не закреплена. Она качнулась от стены, ленты и прочее барахло поехало к краю каждой полки. Гокна успела долезть доверху, когда еще никто, кроме Вики, не сообразил, что она задумала. И прыгнула оттуда, ухватившись за верхнюю окантовку окна на сцену. Все ее тело стукнулось в стекло с громким шлепком, и один миг она была классной «десяткой», расстелившейся на окне. С той стороны стекла уставилась на нее с глупым видом достопочтенная Пьетра. Девки залились смехом до визга. Не часто удается показать такую великолепную «десятку», сверкнув бельем в лицо тому, кого наметишь.
– Прекратить! – Голос Диди вырвался бесцветным шипением, руки ее запрыгали по кнопкам и выключателям. – Последний раз вы у меня в рубке, засранцы! Джирлиб, иди сюда! Заткни пасть своим сестрицам или волоки их отсюда, но чтобы этой ерунды больше не было!
– Сейчас, сейчас! Извини, что так вышло.
Судя по голосу, он и в самом деле чувствовал свою вину. Подбежав, он оторвал Гокну от окна. Через секунду Брент оттащил Викторию.
Джирлиб не казался сердитым – только расстроенным. Он поднес Гокну очень близко к своей голове:
– Надо вести себя тихо. Хоть раз в жизни быть серьезными.
Вики сообразила, что он, наверное, очень расстроен, что Диди так на него рассердилась. Но это уже было не важно. У Гокны смешливое настроение прошло начисто. Она пищевой рукой коснулась пасти брата и тихо сказала:
– Я больше не буду. Я до конца передачи буду вести себя как следует. Честное слово!
За их спинами Диди что-то говорила – наверное, обращалась к Дигби через наушник. Слов Вики не слышала, но Дигби согласно кивал. Он сопроводил Пьетру к ее насесту и сразу перешел к представлению папы. Все их действия на этой стороне стекла никак не проявились на той. Когда-нибудь они с Гокной влипнут в настоящую беду, но это когда еще будет.
Ксопи села посреди общего смущения. Как правило, зипхеды старались вести эти представления примерно в реальном времени. Силипан говорил, что это только отчасти по его указаниям – зипхедам действительно хотелось сохранять синхронность с потоком слов. В каком-то смысле им в самом деле нравилось играть. Только сегодня им это не очень удавалось.
Наконец Броут собрался и выдал относительно гладкое введение к выступлению Шерканера Андерхилла.
Шерканер Андерхилл. Его переводила Триксия. А кто же еще? Триксия первая расколола разговорную речь пауков. Дзау говорил Эзру, что в ранние дни прямого эфира она вела все роли, детские голоса, стариков, звонки в студию. И когда другие зипхеды тоже набрали беглость и согласовали стиль, все равно Триксия еще брала на себя самые трудные роли.
Шерканер Андерхилл. Наверное, первый паук, которому дали имя. Андерхилл появлялся в неимоверном числе программ. Во-первых, он, кажется, изобрел две трети всей промышленной революции. Но это неправильное понимание вскоре развеялось: «Андерхилл» – это была частая фамилия, а когда вспоминали этого «Шерканера Андерхилла», это всегда оказывался один из его студентов, который и выполнил работу. Так что этот тип, очевидно, чиновник, основатель Принстонского Института, где училась большая часть его студентов. Но еще с тех пор, как пауки придумали микроволновые трансляторы, спутники-шпионы стали давать все возрастающий поток легко расшифровываемых государственных тайн. Клеймо «Шерканер Андерхилл» появлялось почти в двадцати процентах секретного трафика, расходившегося по Гокнанскому Аккорду. Явно это было название какого-то учреждения. Явно… пока не стало известно, что у этого «Шерканера Андерхилла» есть дети, и они участвуют в этой передаче. Хотя с этим еще не было полной ясности, но уже была очевидна политическая важность этого «Часа науки». Не приходится сомневаться, что и Томас Нау смотрит в Хаммерфесте эту передачу.
Интересно, Чиви с ним или нет?
Заговорила Триксия:
– Благодарю вас, мастер Дигби. Мне очень приятно оказаться сегодня здесь. Настало время открытой дискуссии по этим вопросам. Я надеюсь, что молодежь – как рожденная в фазе, так и вне ее – слушает нас. Я знаю, что мои дети нас слушают.
Взгляд, брошенный Триксией на Ксопи, был спокойным и уверенным. Но в ее голосе звучала еле уловимая дрожь. Эзр разглядывал ее лицо. Сколько лет ей сейчас? Полная информация о Вахтах зипхедов была засекреченной – может быть, потому, что многих использовали на сто процентов. Целая жизнь нужна на то, чтобы узнать, что знала Триксия. По крайней мере, в первые дни на каждой Вахте, на которой был Эзр, была и Триксия. Сейчас она выглядела на десять лет старше, чем перед Фокусом. А когда она играла Андерхилла, то выглядела еще старше.
Она продолжала говорить:
– Но я хочу сделать одно уточнение к сказанному леди Пьетрой. Не было тайного заговора с целью скрыть возраст этих детей. Мои двое старших – им теперь четырнадцать – уже некоторое время участвовали в передаче. Их участие было вполне естественно, и по письмам, которые они получали, я могу заключить, что они были очень популярны и среди детей текущего поколения, и среди их родителей.