Глубина в небе, стр. 166
Вокруг них ползал поводырь, ни на миг не отпуская руки от хозяина. Андерхилл ласково потрепал животное. Потом повернулся, вертя головой так же по-дурацки, как до него Тракт. На хрустальной поверхности глаз вздувались волдыри. Шерканер Андерхилл заслонил глаза Тракта от взрыва, и верх головы старого коббера принял на себя весь его свет.
Андерхилл глядел в сторону ямы.
– Джейберт? Нижнимор? – тихо и недоверчиво спросил он. Потом встал на ноги и пошел к обрыву. Его поддерживали и Тракт, и поводырь. Сначала Андерхилл позволил им провести себя мимо гребня выброса. Трудно было определить под теплой одеждой, но похоже, что у него как минимум две ноги было сломано.
Потом он позвал:
– Виктория? Брент? Я потерял…
Он повернулся и захромал обратно к яме. На этот раз Тракту пришлось с ним действительно побороться. Бедняга то впадал в бред, то приходил в себя. Думай! Рахнер посмотрел вниз. Вертолетная площадка наклонилась, но склон защитил ее от падающих обломков. Его вертушка все еще там стояла, кажется, невредимая.
– А! Профессор, у меня в вертолете есть телефон. Пойдемте, позвоним оттуда генералу.
Импровизация жалкая, но профессор был наполовину в бреду. Он покачнулся, чуть не упал. Потом настал момент ложной ясности:
– Вертолет? А, да. У меня есть для него работа.
– Отлично, тогда пошли.
Тракт направился к лестнице, но Андерхилл все еще колебался.
– Нельзя оставить Моби. Нижнимор и других – можно. Они погибли. Но Моби…
Моби подыхает. Но этого Тракт вслух не сказал. Поводырь перестал ползать, только ласково двигал руками в сторону Андерхилла.
– Это ведь животное, сэр, – мягко сказал Тракт.
Андерхилл захихикал, все еще в бреду:
– Вопрос критериев, полковник.
Так что Тракт снял верхнюю куртку и сделал для поводыря беседку. Похоже, что в твари было фунтов восемь не слишком живого веса. Но они шли вниз, а Шерканер Андерхилл шел за Трактом теперь без дальнейших жалоб, только иногда его надо было поддерживать на ступенях.
Так что лучшее ты теперь можешь придумать, полковник?
Скрывающийся Враг наконец прыгнул из засады. Тракт оглядел кальдеру, оценивая разрушения. Наверняка то же самое повторилось на плоскогорье, где уничтожены Королевские Силы Обороны. Не приходится сомневаться, что ядерные бомбы упали на Ставку.
Зачем бы я сюда ни прибыл, теперь это уже поздно.
57
Катер отплыл от скал L1. Внизу остался открытый люк 745, выдыхая воздух и частицы льда. Если бы не Чиви, они все еще сидели бы там, запертые в люке. Приземление Чиви и импровизированный переходный шлюз – такого могли бы не сделать даже зипхеды под хорошим управлением.
Нау бережно посадил Али в переднее кресло рядом с Чиви. Женщина отвернулась от пульта, и лицо ее исказилось горем.
– Папа? Папа? – Она нащупала пульс, и немного успокоилась.
– Я думаю, мы справимся, Чиви. Послушай, в L1-А есть медицинская автоматика…
Чиви откинулась на спинку.
– Арсенал… – Но она не отводила глаз от отца, и ужас постепенно сменялся задумчивостью. Вдруг она отвела глаза и кивнула: – Да.
Катер рванулся вперед, заставив Нау и его людей быстро схватиться за упоры. Чиви отключила осторожную автоматику катера.
– Что случилось, Томас? Есть у нас шанс?
– Я думаю, да. Если доберемся до L1-А.
Он пересказал историю предательства, почти правдивую, если не считать эпизода с Али Лином.
Чиви плавно перевела катер в торможение. Но голос ее дрожал и почти срывался на плач:
– Снова как Бойня Дьема? И если мы их сейчас не остановим, все погибнем. И пауки тоже.
То, что надо! Не будь Чиви так недавно промыта, это были бы очень опасные мысли. Еще несколько дней – и она могла бы сложить сотни мелких несовпадений, она бы быстро додумалась до правды. Но в ближайшие несколько килосекунд аналогия с Дьемом работает в пользу Нау.
– Да! Но на этот раз, Чиви, мы можем их остановить!
Катер быстро снижался к Алмазу-1. Солнце висело тусклой красной луной, свет его блестел на украденном снегу. Хаммерфест исчез за углом. Скорее всего, Фам Нювен пойман в Мансарде. Этот человек – гений, но он добился только половины победы. Он отрезал службы зипхедов, но не остановил операцию на Арахне и не связался с союзниками.
А в этой игре половина победы не считается. Через несколько сот секунд у меня будет вся огневая мощь L1-А. Стратегия выкристаллизуется в гарантированное уничтожение, и собственная моральная слабость Фама Нювена отдаст все в руки Томаса Нау.
Эзр не терял сознания – если бы это случилось, ему бы уже не очнуться. Но на какое-то время все сознание обратилось внутрь, на цепенящий холод, на рвущую боль в плече и руке.
Позыв вдохнуть воздух в легкие становился непреодолим. Где-то должен быть воздух, в парке было столько простора для дыхания. Но где? Он повернулся туда, откуда искусственное солнце светило ярче всего. Какие-то остатки рассудка отметили, что вода пришла оттуда. Теперь она падает. Плыви на свет. Он зашевелил ногами и изо всех сил стал загребать здоровой рукой.
Вода. Еще вода. Вода навеки. Красноватая в солнце.
Он вылетел на поверхность, откашливаясь и блюя, дыша наконец. Вокруг него было море. Оно вертелось и вздымалось, и горизонта не было. Как в пиратских романах о Канберре, которые он смотрел в детстве – он был моряк, попавший в последний мальстрем. Он глядел вверх, где клубилась и смыкалась над ним вода. Его вид на море был пузырем метров пять в диаметре.
Вместе с ориентацией вернулись какие-то здравые мысли. Эзр вывернулся, посмотрел назад. Никто не преследует. Но это, быть может, неважно. Вода была окрашена его кровью, он ощущал ее на вкус. Холод, уменьшивший кровотечение и частично унявший боль, парализовал ноги и здоровую руку.
Эзр глядел сквозь воду, пытаясь оценить, насколько далеко этот пузырь от внешней поверхности. Вода на солнечной стороне не казалась глубокой, но… Он глянул вниз и назад, туда, где был лес. Сквозь размывающий и искажающий поток были видны остатки деревьев. И эта вода была не глубже дюжины метров. Я вне главной массы. Его пузырь сам по себе был заключен в свободную каплю, медленно плывущую вдоль неба Северной Лапы.
И дрейфующую вниз под влиянием микрогравитации и столкновения моря с крышей пещеры. Эзр оцепенело смотрел, как вокруг него поднимается земля. Он упадет на ложе озера недалеко от причала.
Когда это случилось, столкновение было медленным, как во сне, медленнее метра в секунду. Но вода заплескалась быстро, брызгаясь и разбиваясь на струи. Он ударился ногами и ягодицами и отпрыгнул вверх в скачущем и вертящемся потоке водяных шаров. Повсюду раздавались плещущие хлопки, как бездумные механические аплодисменты. Каменное основание причала было всего в метре. Эзр протянул руку, почти остановив собственное вращение. Тут раненое плечо коснулось камня, и все исчезло во вспышке боли.
Он потерял сознание только на секунду или две. Когда оно вернулось, он увидел, что находится метрах в пяти над ложем озера. Возле покрытых мхом и травой камней, на старом уровне моря. А хлопки… Он оглядел дно. Сотни стабилизирующих сервоклапанов, выполняющих тот самый саботаж, который заставил море двигаться.
Он полез по грубому камню мола. Всего несколько метров до верха, до дома… до того места, где был дом. Фундамент можно было узнать. И основания стен. Но миллион тонн воды, даже при медленном движении – этого хватило, чтобы снести все остальное. Все обратилось в развалины и горы щебня.
Эзр двигался, пробираясь между развалинами с помощью здоровой руки. Море ушло на более глубокий уровень, охватив леса и поднявшись по дальней стене пещеры. И все еще бурлило и колыхалось. Все еще летели по небу десятиметровые капли. Почти вся вода потом соберется в бассейне, но шедевр Али Лина погиб.
Все становилось неясным и туманным, и уже не так болели раны. Где-то внизу в утонувшем лесу попал в ловушку Томас Нау со своими головорезами. Эзр вспомнил чувство триумфа, когда он увидел, как они ныряют между деревьями под слоем воды. Мы победили, Фам! Но это не был исходный план. На самом деле Нау как-то сумел их разгадать и чуть не убил обоих. Может быть, он вовсе и не попался в ловушку. Если он выберется из пещеры, он может выследить Фама или попасть в L1-А.