Снежная королева, стр. 206

Ариенрод заняла свое место среди белоснежных мехов, которыми были устланы парадные носилки. Она спокойно исполняла предназначенную ей роль, ничуть не утратив поистине королевского достоинства, ставшего для нее совершенно естественным за полторы сотни лет правления. Радостные крики и насмешки тесно окружавших ее островитян, как и слезы опечаленных жителей Зимы, казались ей столь же неизбежными, как сама смерть. Сочетание этих противоположных потоков эмоций было чем-то сродни тем ненасытным вихрям, что зарождались в ее Колодце, где ждало свои жертвы Море... Но сегодня Море ждало ее. Наконец-то оно сполна утолит свой вечный голод.

Звездный Бык на фоне серебрящихся мехов напоминал скульптуру, высеченную из обсидиана, — в своей маске и черном придворном костюме. Она была удивлена тем, что он занял свое место раньше ее. Ты всегда был слишком нетерпелив, любовь моя. Но я не думала, что ты проявишь нетерпение и в этом. Она почувствовала в душе холодную тяжесть. А я вот не спешу. Нет, не спешу.

— Доброе утро, Звездный Бык. Надеюсь, ты спал хорошо?

Он отвернулся, когда она попыталась заглянуть ему в глаза, и ничего не ответил.

— Значит, ты так и не собираешься прощать меня? Вечность — слишком долгий срок, Спаркс. А нам с тобой суждено теперь вечно быть вместе. — Она любовно обвила рукой его плечи и почувствовала, как он вздрогнул, точно желая сбросить ее руку. Плечи его под тяжелым плащом показались ей почему-то шире, чем помнилось. Он ведь всего лишь мальчик, хоть и обладает силой... и слабостью настоящего мужчины...

— Что ж, по крайней мере, мы останемся вечно молодыми, — она вновь попыталась поверить в то, во что верила когда-то — в то, что скорее умрет, чем станет бедной, больной и старой...

Эскорт придворных окружил носилки; все были в бесформенных белых одеждах, лица совершенно неразличимы под одинаково белыми масками с изображениями тотемов различных родов. Шестеро подняли носилки и понесли вниз по Главной улице; остальные, держа в руках что-нибудь из инопланетных даров, образовали вокруг ее носилок некую живую стену, закрывая ее от любопытных взоров, от слишком громких и оскорбительных выкриков, а порой и грязи и мусора, летевших из толпы островитян. Казалось, одетые в белое придворные одновременно и исполняют почетный долг, и несут наказание за былые прегрешения.

Ариенрод закуталась в свой плащ из белых перьев, сливаясь с белизной мехов, растворяясь в ней: этот плащ она надевала по случаю всех торжественных церемоний и всех поединков очередного Звездного Быка со своим соперником. Под плащом на ней было лишь простое белое платье. Белый — цвет Зимы и смерти. Волосы Ариенрод свободно ниспадали на плечи, посверкивая искусно вплетенными туда бриллиантами и сапфирами. Она, единственная из присутствующих, была без маски — чтобы жители Тиамат смогли убедиться, что это действительно их Снежная королева.

Да, я их Снежная королева. Она в последний раз рассматривала богато украшенные дома городской знати, представляя, какими убогими и голыми они будут, когда лишатся разных инопланетных финтифлюшек; многие из обитателей этих домов верно служили ей долгие годы. И даже сегодня прислуживают ей. Она переводила взгляд с одного лица на другое, и придворные, явно из чувства протеста и из желания как-то выразить ей свое почтение и защитить ее от воплей толпы, запели инопланетную песню. Эти люди в белых масках, охранявшие ее, прожили на свете почти столько же, сколько она сама, — хотя никто из них, разумеется, не выглядел столь же юным. Они многократно доказывали ей свою верность, и каждый раз бывали вознаграждены за это, однако наименее полезные и наименее преданные постепенно начинали все же стареть, а потом исчезали где-нибудь в провинции. Сегодня же все они были исполнены искренней печали и сожалений — в этом она была уверена; но, как и все остальные жалобно стонущие жители Зимы, сожалели главным образом о своей собственной судьбе. Это ведь так по-человечески. Среди них не было никого, с кем ей действительно жаль было расставаться: обществом некоторых из них она порой наслаждалась, многих даже уважала, но ни один из них никогда не вызывал у нее по-настоящему теплых чувств, не способных остыть за долгие годы. Существовал только один, действительно дорогой ей человек — и с ним-то она расставаться не собиралась. Она положила руку на закрытое боевыми латами колено Звездного Быка; он тут же сердито смахнул ее руку. Но уже через мгновение, словно прося прощения, его рука скользнула ей под плащ, нежно коснулась спины, обвила талию. Ариенрод улыбнулась, и улыбка не сходила с ее лица, пока прямо перед ней на расстеленные меха не шлепнулась вонючая рыбья голова.

Значит, они уже добрались до Лабиринта... Неужели этот город так невелик? Сверху ей было видно, как в заваленных отбросами и мусором боковых аллеях толпились люди, буквально налезая друг на друга. Она мрачно, но спокойно смотрела в пустые глазницы магазинов и увеселительных заведений. Все это она видела в последний раз... И прощальное путешествие по городу чем-то напомнило ей самый первый день ее правления, запечатлевшийся в памяти столь же отчетливо, как в детстве запоминается радостная прогулка по только что выпавшему первому снегу. Первый раз и последний — это ведь почти одно и то же, ибо они замыкают кольцо всех тех событий, что были между ними.

И действительно, эти дни были удивительно похожи: те же толпы веселящихся людей, те же полупустые, заброшенные дома... Впервые она увидела Карбункул в самом конце лета, когда приехала сюда из родового поместья, чтобы принять участие в первом за сотню лет Фестивале и увидеть возвращение инопланетян. Она была из богатой и знатной семьи, все ее предки были уроженцами Зимы, однако выросла она на Тиамат, так что в смысле цивилизованности мало чем отличалась от диковатых островитян, И все иноземные диковинки, к которым она потом так привыкла, представлялись ей, наивной девочке из провинции, чудесными и удивительными.

Однако она очень быстро научилась разбираться в том, что именно инопланетяне привозили на Тиамат, — научилась понимать и странную магию их технических знаний, и их странные обычаи. А еще она узнала, чего великие правители Гегемонии хотят получить в обмен — от Тиамат и от нее, неопытной еще королевы, — и сразу начала учиться тому, как брать, ничего не давая взамен, как давать, не подчиняясь при этом сильнейшему, как выдавливать кровь даже из камня. Именно тогда она и завела себе советника — своего первого Звездного Быка, инопланетянина, чьего лица она теперь и припомнить не могла, чье настоящее имя она давным-давно позабыла. За ним последовали еще десятки Звездных Быков, пока она не отыскала этого, единственного...