Снежная королева, стр. 201

— М-да, черт меня побери! Совсем не так намеревалась я провести Ночь Масок. — Тор замолкла только для того, чтобы сунуть в рот еще одно сахарное, допьяна пропитанное ромом печеньице из пакета, который держала в руке. Она старалась любым способом оглушить себя, забыть о приближающемся конце света. Снова надвинув на лицо маску, она повисла на могучем плече Поллукса, казавшегося ей единственно надежным в редеющей толпе праздных гуляк. — И уж, во всяком случае, не в обществе какой-то жестяной кастрюли с перспективой всю оставшуюся жизнь заниматься чисткой рыбы. Черт, да я только в ванну залезу, как у меня морская болезнь начинается! И рыбу эту я ненавижу, пропади она пропадом! — Она уже кричала во все горло.

— Ну, здесь, сестра, ты не одинока! — Человек в маске сочувственно махнул ей рукой и скрылся вслед за своей избранницей за дверями дома терпимости. Тор посмотрела им вслед с завистью. Поллукс с непроницаемым видом смотрел куда-то вдаль. Почти все, кто хотел, к этому времени уже разделились на парочки.

— Мне очень жаль, что у тебя все так нескладно получилось, Top, — совершенно неожиданно проговорил Поллукс. — Если ты хочешь провести время с кем-то из людей, я не возражаю.

Тор воззрилась на него с изумлением и какой-то безумной уверенностью, что, хоть он и промолчит, ему это будет очень и очень неприятно.

— Не-а. Этим я когда хочешь могу заняться... а сегодня — наша с тобой последняя ночь, Полли.

Он не ответил.

Они уже совершили весьма сентиментальную прогулку вниз, до самых доков и портовых складов нижнего города, потому что Тор сочла, что лучше всего провести последнюю ночь Фестиваля в родных местах, там, где прошло ее детство, вспоминая юные годы, воскрешая в памяти те времена, когда она и думать не осмеливалась о том, чем стала теперь. Она надеялась, что воспоминания о тех светлых днях помогут ей пережить расставание с теперешней жизнью.

Интересно, подумала она, кто сегодня за казино присматривает? А разве там кто-то еще остался? Даже Герне куда-то исчез, эта блаженная Мун совсем его околдовала. Ну и провались он!.. Ей и так пришлось черт знает куда тащиться, чтобы отнести свои немногочисленные сувениры о тех днях, когда она была Персефоной, к своему сводному брату. Она, надо сказать, давненько его не видела, да и сегодня ей его застать не удалось — он уже ушел куда-то. Впрочем, они никогда и не были с ним близки.

— А ведь ты, пожалуй, мой самый большой друг, особенно нынче ночью, Полли. — Она вздохнула. — А может, и всегда. — Она села на какой-то пустой ящик возле заброшенного дома, чувствуя себя чрезвычайно уютно в старой рабочей одежде и давно знакомых кварталах. — Ты никогда не сволочился, сколько бы работы я на тебя ни наваливала и как бы мало монет тебе ни платила... Конечно же, я понимаю, что жаловаться ты не можешь, но разве это о чем-то говорит? — Она съела еще одно печеньице. Поллукс терпеливо сидел рядом и молча глядел на нее. Она вдруг заметила, как в его грудной клетке мигает красный огонек; в голове у нее словно что-то щелкнуло, однако она не стала на этом сосредоточиваться. — Неужели ты вообще никогда не переживаешь? А в глубине души у тебя ничего такого не бывает, кошки никогда не скребут, а? А я ведь, наверно, иногда и оскорбляла тебя, и обижала... Да нет же, вряд ли, слава богам! Надеюсь, что ежели и обижала, так не очень. Сам-то ты всегда был ко мне добр... — Она пьяно всхлипнула.

— Ты никогда не смогла бы обидеть меня, Тор.

Она уставилась в «лицо» робота, пытаясь расшифровать тайный смысл этих слов, произнесенных скрипучим бесцветным голосом.

— Ты так правда думаешь? Я хочу сказать, для тебя это на самом деле так? А может, я тебе просто нравлюсь?

— Да, ты мне действительно нравишься, Тор. Да, это правда. — Робот смотрел прямо на нее.

— Ну, откуда тебе знать?.. — Она улыбнулась. — А я-то считала, что ты и не должен! Что ты не можешь... ну... чувствовать что-нибудь... Я всегда думала, что ты... ну, тупой, что ли. Ты только не обижайся! — быстро прибавила она.

— В меня встроен достаточно сложный компьютер, Тор. Я запрограммирован так, чтобы не судить ни о чем, кроме вопросов законности. Но не судить ни о чем при столь высоком уровне технической оснащенности довольно сложно. Для этого меня надо было бы постоянно регулировать.

— Ах, вот в чем дело! — кивнула она. — А я-то вбила себе в голову, что ты простое разгрузочное устройство. С другой стороны, откуда бы, к примеру, роботу-грузчику знать, какая прическа мне больше к лицу, а? Или... — Она даже побледнела, припоминая. — Или о том, стоит ли доносить легавым о каждом подозрительном слове, услышанном на улице? — Она пожала плечами. — А разве не ты спас мне жизнь, Полли?.. — Она погладила его по груди. — Ах, черт побери, славные мы с тобой знавали времена, правда ведь? Помнишь, как тебя сдали мне в аренду? Боги, я тогда так собой гордилась! Я ведь думала, что с твоей помощью запросто чего хочешь достигну. Кто бы мог подумать... А ведь в какой-то степени я тогда права была. Тогда у меня, по крайней мере, ни малейших сомнений не возникало. Ох, не знаю я!.. — Она провела рукой по своим жидким прямым волосам. — По-моему, я еще немало времени в себя приходить буду, чтобы эту Персефону из головы выбросить. — Она посмотрела на свои руки, давно забывшие о мозолях. — Что это за лампочка все время у тебя мигает? Может, я что-то забыла для тебя сделать? — Она встала, пошатываясь.

— Нет, Тор. Это значит всего лишь, что срок моего контракта истекает.

Тор помрачнела.

— Я знаю... сегодня ночью... Но я... — А я-то надеялась, что в суматохе никто этого не заметит! — Она проглотила последнее ромовое печеньице, скомкала пакетик и швырнула в кучу мусора. Вся Главная улица была буквально завалена мусором и отбросами. — Ты хочешь отправиться прямо сейчас?

— Нет, Тор. Я не хочу. — Поллукс смотрел на нее без всякого выражения. — Но если я в ближайшее время не явлюсь в полицейский участок, то кончится действие моих батарей и я буду парализован.

— Боги, этого я не знала! Так, может, нам уже пора? — Она взяла его за толстенную угловатую руку, и они двинулись по улице вверх. Она несколько раз оглянулась, пока у нее не закружилась голова и не пришлось смотреть только вперед. — Что с тобой теперь будет, Полли? Куда ты теперь отправишься?