Жестокий роман. Книга 2, стр. 23

— Тебе пришлось нелегко, — осторожно заметила Каролина.

— Да, но это приучило меня к самостоятельности.

— Еще бы!

Магнус рассказал ей о том, как после окончания школы отравился в Лондон и начал работать в газете «Дейли скетч».

«Для вас я находка, — сказал он редактору во время собеседования. — Я сторонник консерваторов с социалистическими идеями, образованный представитель рабочего класса. Это именно то, что вам нужно».

Редактор, хоть и раздраженный такой, наглостью, все же взял его на работу.

Магнус стал блестящим репортером. Он мог сделать сенсацию из чего угодно, никогда ничего не боялся и не стеснялся. Но более всего он отличился, обнародуя грязные слухи и разоблачая известных людей. Никто не мог так лихо прокомментировать кажущееся невинным замечание какого-либо высокопоставленного чиновника.

Как репортер он был неутомим. Случалось, он часами выслеживал свою жертву, возвращался домой, писал за ночь сногсшибательную историю, а в половине десятого уже сидел за своим рабочим столом в редакции. Правда, за столом он редко проводил более двадцати минут и снова отправлялся на поиски свежего материала, предварительно выпив рюмку виски.

Почти все знакомые женщины считали его невыносимым. Магнус был с ними резок, груб и прямолинеен, не считая нужным тратить время на нежности. С Каролиной он вел себя немногим лучше.

Как-то Магнус сказал, что точно назначил время, когда сблизится с ней.

— Ты возбудила во мне желание с тех пор, как я впервые увидел тебя на свадьбе Хлои. Правда, тогда я сомневался, что из этого что-нибудь получится. Ты казалась мне недоступной. Но я решил немного подождать, ибо наделен талантом ждать и добиваться цели.

С каждым днем Магнус нравился Каролине все больше и больше. У него были довольно странные представления о морали, однако он никогда не изменял им. Он отличался редкой честностью и прямотой, отчасти походившей на грубость. Магнус бесцеремонно вторгался в жизнь, людей, ничуть не заботясь о последствиях этого.

— Неужели ты никогда не испытывал сострадания к этим людям? — спросила его однажды Каролина.

— Нет, никогда, — ответил он со своей неизменной ухмылкой. — Люди сами лезут на рожон, а моя задача — подтолкнуть их вниз. Если у них есть серьезные причины что-то скрывать, то я имею столь же серьезные причины, чтобы разгадать их секреты. В сущности, я нечто вроде эколога, очищающего жизнь от всякой скверны.

— А как же дети этих людей, их родители… — Каролина подумала при этом о Брендоне.

— Но эти люди должны думать о детях и родителях до того, как совершают дурные поступки. Не могу же я отвечать за них!"

Постепенно она узнавала о нем все больше и больше. Когда-то Магнус был женат на университетской однокурснице и развелся с ней лишь пару лет назад.

— Ей не нравилось мое поведение, и с этим я еще мог смириться. Но она наводила на меня тоску, а с этим смириться я уже никак не мог.

После этого он жил с другой женщиной, но причину их размолвки Каролина так и не узнала.

— У нас просто ничего не получилось, — сказал Магнус. — А теперь у меня ты. Я очень рад, что мы встретились.

В тот вечер они ужинали в Лондоне.

— Магнус, дело в том, что я не вполне свободна. Я связана с человеком и люблю… — Каролина с трудом произнесла это слово. — И люблю его, — закончила она.

— Чушь!

— А как же дети? — спросила она через минуту.

— А что дети?

— Неужели тебе не хочется иметь детей?

— Нет. Я не люблю детей, и у меня нет эгоистической потребности воспроизвести себя в детях. Для меня самое главное — отношения с женщиной, а дети могут быть только приложением к этим отношениям. Расскажи мне о своих детях, а также о том, почему у тебя нет детей от Джо.

— Видимо, потому, что у нас никогда не было тех отношений, о которых ты только что говорил.

— Разумно. А как насчет всего остального?

— Чего именно?

— Ну, других отношений и других Детей. Каролина, ты очень скрытная.

Она неохотно рассказала ему об Уильяме, Хлое, Тоби и Джолионе.

— Почему же ты вышла замуж за этого старого пердуна?

Услышав это, Каролина разозлилась:

— Не смей употреблять при мне эти гнусные слова!

Я всегда любила Уильяма. Спокойной ночи.

Он удивленно пожал плечами, когда Каролина выскочила из ресторана.

По дороге домой она долго не могла успокоиться.

В шесть часов утра ей позвонил Магнус.

— Извини меня, — сказал он. — Мне жаль, что я оскорбил тебя.

Каролина яс удостоила его ответом.

— Я могу прийти к тебе?

— Где ты сейчас?

— На улице возле твоего дома.

Она глубоко вздохнула:

— Ладно, заходи.

В глазах Магнуса она заметила раскаяние. Он был не брит и весь в дорожной пыли.

— Я не слезал со своего мотоцикла почти три часа, — устало сказал он. — Мне пришлось смотаться в Брайтон.

— Ты просто безумный, — ласково сказала Каролина.

— Знаю. Могу ли я помыться?

— Конечно.

— Хочешь присоединиться ко мне?

— Ни в коем случае.

Через некоторое время они вместе стояли под душем и нежно обнимались. Он осыпал ее лицо страстными поцелуями. Затем оба опустились на колени.

— Дорогая, милая Каролина, — шептал Магнус, настойчиво раздвигая ее ноги.

Когда все закончилось, они обернулись большими полотенцами и пошли на кухню выпить кофе. Господи, как это могло случиться? Да еще в доме Джо! Однако шокированная Каролина испытывала радость.

— Дорогая, мне так хочется сказать тебе что-нибудь приятное. — Он поправлял ее растрепанные волосы.

— Не надо, — возразила Каролина. — Пожалуйста, Магнус, не говори ничего. Это слишком опасно.

Слово «опасно» привело ее в чувство. Она вспомнила, что до сих пор ничего не рассказала ему о Брендоне и Флер. Впрочем, это слишком личное дело его не касается. К тому же она не была вполне уверена в том, что можно безоглядно доверять этому человеку.

Глава 24

Флер лежала рядом с Пирсом и думала о том, что бы сказали многочисленные поклонники этого знаменитого актера, увидев его здесь, в столь неприглядном виде. Из уголка его открытого рта стекала тонкая струйка слюны.

К тому же Пирс храпел. Его прекрасные волосы, известные всему миру, слиплись от пота, а их корни, как заметила Флер, были совершенно седыми. Да уж, сейчас он не похож на Ромео, злорадно подумала она.

Флер отвернулась, стараясь забыть о том, что привело их в душный номер отеля «Алгонкин». Больше всего Флер занимала мысль о мщении. Когда лучше нанести ему удар: сегодня утром или в какой-нибудь другой день?

Она возится с ним уже больше года, а он так и не признался, что был в Голливуде до 1959 года.

Флер продолжала бы этот роман, если бы он доставлял ей хоть малейшее удовольствие. Даже с Найджелом было гораздо веселее. Тот был значительно щедрее и в отличие от Пирса обладал чувством юмора. Правда, Пирс всегда снимал в гостиницах дорогие номера, заказывал самое лучшее шампанское и не жалел денег на свои костюмы, но при этом всячески уклонялся оттого, чтобы купить ей дорогой подарок, почти никогда не приносил Флер цветы, да и вообще был скрягой.

В постели Пирс оказался сущим профаном. Флер никогда не испытывала симпатии к Хлое, но, переспав с Пирсом, почувствовала жалость к сестре. Его маленький, жалкий пенис не мог никому доставить удовольствия. При этом Пирс почти сразу кончал. Этот тип щедро расточал только комплименты, и слова о своих глубоких чувствах.

Флер удалось узнать, как он относится к жене. Ее удивило, что Пирс считает ее занудной и непригодной к семейной жизни. «Конечно, я обожаю ее, — сказал он однажды, — но она слишком молода, неопытна и совершенно не справляется с той ролью, которую должна играть в обществе. К тому же Хлоя не понимает специфики моей работы. А вот ты. Флер, прекрасно понимаешь меня, а также и, то, каких усилий стоит мне завершить этот фильм».